Мажор по соседству. Сердце на куски (СИ) - Коэн Даша. Страница 19

— Лучше всех, — отвечаю с напускной уверенностью.

— Смотри у меня, — шутливо погрозил пальцем и мы двинули из самолета, а там уж и по своим делам.

— Ладно, я помчал. Куки обещал отцу забрать сразу, как прилечу. Он опять куда-то намылился по работе.

— Давай, на связи.

— Давай.

Без понятия, что такое сотворила со мной эта белобрысая Баба-Яга, но когда вечером я прикатил домой от родителя, то очень надеялся избежать встречи с ней. Слава богу, пронесло. Грешным делом, даже подумывал хату сменить, а потом как накрыло… ну и с чего вдруг из-за какой-то стукнутой на голову ляльки я буду менять комфортный мне образ жизни?

Да нифига! Включаем полный хардкор.

Моё раздражение плавно превратилось в пожирающую душу ненависть. Я её не переваривал. Не усваивал. Видеть и то было противно. Но эти проклятые глаза и губы, обалденная фигура и изящные стройные ноги не давали и малейшего шанса выжить.

Вывод? Тотальный игнор на максимум. Не смотреть. Не говорить. Никаких эпических словесных перепалок в лифте. Вообще ничего. Абсолютный ноль. Без палочки!!!

Ничего, прорвусь. Переживу как-то. От этого же еще никто не умирал. Вот да! Совсем скоро жизнь заиграет новыми красками. А соседка? А соседка останется лишь незначительным, унылым, серым пятнышком на картине моей расчудесной и развеселой жизни.

Погнали! Да!

Глава 22 – Что-то странное

Ляля

Апатия.

Я явственно чувствую, что она окутала меня всю и постепенно начинает переходить к удушающему. И знаете, что самое паршивое? У меня нет никакого желания выпутываться из ее хватки.

Ни-ка-ко-го!!!

Акси сидит напротив меня и что-то без умолку трещит про какую-то выставку, недавно открывшуюся в экспоцентре. Подруга нервная в последнее время. Почему знаю? Потому что она всегда становится вот такой, словно наэлектризованной, когда находится в абсолютном раздрае. Это ее способ выплеснуть негатив и перегореть к теме.

У меня же – уйти в спячку. И подружиться с апатией. Да!

— Может сходим туда, Ляль?

— Куда? — хмурюсь я, уже забывая, о чем она трещала.

— На выставку?

— Не хочу, — морщусь я, всем выражением лица показывая, насколько я в «восторге» от её предложения.

— Ладно. Тогда может махнем позагорать в Мещерское?

— Да как-то тоже неохота, — прикрываю я глаза сгибом локтя и вымученно вздыхаю. Мне муторно – грудь будто бы придавила железобетонная плита.

На-до-е-ло!!!

Что именно? Все!

Даже любимая подруга невероятно бесит меня сейчас. Потому что ее слишком много, а мне до зубовного скрежета хочется остаться одной. Я бы окопалась на своем балконе, читала романы о любви и грустила, потягивая ледяной малиновый компот.

А еще бы прислушивалась, не возродилась ли жизнь в соседской квартире.

Две недели прошло. Четырнадцать долгих дней, а еще спокойных и прекрасных, в общем-то, но унылых до безобразия. Я чувствовала себя какой-то безумной домохозяйкой, которая несколько лет безуспешно сражалась с нашествием тараканов, а потом все-таки додумалась вызвать профессиональных дезинфекторов и вуаля! Насекомые исчезли, только мышечная память никуда не делась, и я каждое утро, выходя на кухню грущу, потому что некого больше прихлопнуть.

— Есть новости? — спустя пару минут беспокойного молчания все-таки спрашивает Бронштейн.

Она так делает каждый божий день. На первое балаболит, на второе мечется по моей комнате, словно сумасшедший электровеник, и на десерт выстреливает в лоб одним и тем же вопросом, на который я ей стандартно отвечаю:

— Никаких.

Конечно же, подруга имеет в виду мажоров. И, конечно же, я это знаю. У нас в этих ежедневных расспросах полная гармония.

— Вот и чудесно! Просто пушка, петарда.

— Ага, — киваю я.

— А меня Андрей Ляхов в кино пригласил, — вдруг замирает Акси и выпаливает, терзая зубами нижнюю губу.

— Ага, а меня Игорь-гитарист тоже, — признаюсь я.

— И ты молчала?

— А я еще не знаю, пойду или нет.

— А что так?

— Думаю.

— А, ну и я вот тоже думаю, — кивает Бронштейн и заваливается рядом со мной на кровать, легонько перебирая пальцами мои волосы.

Приятно и я прикрываю глаза, словно довольная кошка, и чуть ли не мурчу от наслаждения.

— Хорошие парни же, да? — поворачиваю я к ней голову и смотрю в ее зеленые глаза.

— Ну... да, — отвечает с небольшой задержкой, хмурясь и что-то прикидывая в своей голове.

— Тогда надо идти с ними.

— Наверное...

— Наверное, — повторяю я за ней, и мы обе затихаем.

Аксинья плетет мне косы, а я лежу и бездумно смотрю на самолет, летящий в голубом небе и выбрасывающий за собой конденсационный след. Вот так всегда – ничто не проходит бесследно.

Даже травля тараканов.

Спустя время включаем телек и залипаем в очередную слезливую корейскую дораму. Бронштейн хлюпает носом и прячет глаза, а я, видя нежности главных героев, зачем-то вспоминаю, как ненавистный сосед целовал в лифте свою очередную блондинку.

По телу тут же пробегает толпа пьяных мурашек. Тело нервно вздрагивает и начинает гудеть привычным раздражением. И сердце за ребрами, подобно стволу дерева под шквальным ветров, резко кидается из стороны в сторону, грозясь и вовсе выскочить наружу.

— Слишком ванильно, — фыркает Акси.

— Ага, — соглашаюсь я с ней.

— Ну ладно, поеду я, пока еще метро не закрыли. Проводишь?

— Ага, — в, казалось бы, тысячный раз за вечер отвечаю я подруге.

— Тогда одевайся.

— Ага..., — можно тупо поставить на репит и так общаться, никто даже не заметит, да и мне все равно.

До подземки иду молча. Аксинья мурлыкает себе под нос какую-то новую песенку, что уже неделю крутят по радио. Вирусная и залипучая, я начинаю подпевать и вот мы уже обе, как две малость контуженные, пищим незамысловатый текст:

Почему меня накрыло

Но не от текилы

Я тебя просила: "Дай силы"

Дай мне силы, отпустила...

Перед входом обнимаемся. Подруга на меня долго смотрит въедливо и выдает на прощание:

— Не кисни, — уходит.

Ну я бы с радостью, но что-то не получается. Авитаминоз весенний перешел в затяжную форму, растягиваясь до июля. И что делать, я не знаю...

Не знаю!

Разворачиваюсь и медленно бреду домой. Тут всего триста метров по прямой и наш дом. Фонари уже зажгли огни, хотя еще не совсем стемнело. Тут и там прогуливаются влюбленные парочки. На лавочках травят байки большие компании. Мимо проносятся байки, на которых с пассажирского от восторга визжат девчонки. Им круто сейчас.

А мне?

Нет.

И плевать, что я молода. На дворе лето. И вообще не на что мне жаловаться по существу.

Но бреду, словно в воду опущенная, гипнотизируя в телефоне ту самую фотографию, под которой небезызвестный @egor_sechin оставил мне язвительный комментарий про мою юбку. Кликаю на его никнейм и замираю, забывая, как дышать, а затем вновь срываюсь с отвесной скалы – все по-прежнему.

Я в бане.

— Лялечка, — вдруг вздрагиваю я перед самой калиткой в свой двор и оборачиваюсь.

На меня, всунув руки в карманы брюк, смотрит мужчина лет сорока пяти, максимум пятидесяти. Невысокий, в очках и улыбается мне криво.

— Простите? — свожу я брови к переносице. — Мы знакомы?

— Знакомы, — неожиданно широко улыбается мужчина.

Но я только недоуменно качаю головой, не понимая откуда он может знать меня. Секунды совершенного непонимания, а уже в следующее мгновение мне на голову выливается ведро ледяной воды.

— Я твой отец.

Приплыли...

Так вот ты какой. Тот, кто бросил меня и маму в самый тяжелый момент нашей жизни. Восемнадцать лет где-то прохлаждался, а теперь явился – радуйтесь.

А я вот не собираюсь.

— Вы ошиблись, мужчина. Мой отец умер, когда я еще даже не родилась. Всего вам доброго и прощайте! — и торопливо разворачиваюсь, пытаясь побыстрее отгородиться от этого персонажа за высоким забором.