Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ) - Беспалова Екатерина. Страница 48

– Папа! – вскрикнула девушка.

– Вернись в квартиру! – рыкнул тот.

– Пап, оставь его…

Однако слова не возымели действия. Он продолжал удерживать Александра, вот-вот грозясь лишить его жизни прямо здесь, в подъезде.

– Пап, пожалуйста… Пап… – На глаза навернулись слёзы, и она больше ничего не придумала, как громко выкрикнуть: – Я люблю его!

Фраза прогремела как гром среди ясного неба, заставив всех опешить. В диких глазах Богданова появился хищный прищур. Он посмотрел на дочь, а затем на растерянного Шторма. Представление явно затянулось, и точно не требовало лишних свидетелей. Молча генерал-майор нажал на кнопку вызова лифта, и, когда двери раскрылись, затолкал Александра внутрь.

Катя с ужасом наблюдала за тем, как створки закрылись, и кабина двинулась с места. Куда? Наверх или вниз? Она до боли кусала сжатый с силой кулак, проклиная себя за несдержанность. Что она надела? Теперь он точно убьёт его…

Едва только остались без посторонних наблюдателей, Артём Геннадиевич снова лишил Александра возможности дышать и двигаться:

– Я приложил все усилия, воспользовался всеми связями, чтоб ты подох там. Забыл о чести, только бы мой ребёнок никогда больше не вспоминал о тебе, но ты как бельмо на глазу.

– Товарищ генерал-майор, – прохрипел Шторм.

– Чечня сделала из тебя героя. Мои друзья готовы назвать тебя сыном, но для меня ты всегда будешь ублюдком, посягнувшим на честь моей дочери.

– Я хочу…

Но он не успел ничего сказать: сильные руки резким рывком оторвали его от стены и вновь пригвоздили к ней. Затылок свело болью.

– Если ты снова подойдёшь к ней, если посмотришь в её сторону… – Предплечье сдавило шею и стало нечем дышать. – … клянусь, я лично вышибу тебе мозги.

Александр попытался ослабить давление, но получилось с трудом.

– Нужно было сделать это ещё полтора года назад, но лёгкой смерти ты не заслуживал. Хорошо спланированное преступление требует такого же изощрённого наказания.

Увидев, как побледнело лицо парня, офицер ослабил хватку, дав ему возможность вздохнуть.

– Я предупредил. ПТСР не делает из тебя психа, сержант, но постоянное чувство вины, боязнь холодного оружия и пребывание в «горячей точке» могут стать достаточными причинами, чтобы медики пришли к выводу, что ты слетел с катушек по возвращении домой. – Хищный прищур и холодная усмешка: – Я превращу твою жизнь в Ад. На гражданке тебе уже нет места, ты это чувствуешь, а военное будущее, которое обещал капитан Терехов, под большим сомнением. Не вынуждай меня переходить от угроз к действиям, Шторм. Раздавлю, как клопа.

С этими словами он отпустил его, отступив на шаг. Согнувшись пополам, Александр стал хватать ртом воздух. На лице генерал-майор отразилось презрение. Что бы ни говорили о нём Терехов и Денисов, раскаяния ублюдка не примет. Слёзы дочери и её затравленный взгляд – этого никогда не забыть, как и того, каким образом ему удалось уложить девочку в постель.

Подождав, пока двери лифта откроются, мужчина вытолкал Александра на лестничную клетку первого этажа и нажал на кнопку с цифрой «15». Теперь предстояло получить объяснения ещё у одного человека, предательства со стороны которого он не ожидал…

Глава 2.17. Судья, Палач и Ангел-Хранитель

Как ушёл, как добрался до квартиры родителей и как провёл большую часть дня – не помнил. Рутина потеряла смысл, как и желание с кем-то общаться и кого-то видеть. Открывшееся обстоятельство перевернуло всё с ног на голову. Катя и генерал-майор – родственники. И не просто, мать твою, родственники…

Александр сидел в гостиной, обхватив голову руками. Чеченский плен, важность заложников, рвение, с которым Арчи искал девушку, – всё потому, что Катя была дочерью генерал-майора ВДВ. Вот откуда такая осведомлённость в военных терминах и использовании боевого оружия. Детали, на которые не обращал внимания… Единственное, о чём боялся думать, – это то, как оказался в Чечне. Пограничное состояние сумасшествия, изуродованная конечность, смерть Кирилла, ночные кошмары, фобии, та боль, что испытал… Александр вскочил на ноги, громко зарычав. У всего этого было одно имя – Соколовская. Судья и Палач в одном лице.

Ангел-Хранитель и та, кому ты отдал своё сердце.

Когда мысли пришли в порядок, на часах уже было шесть вечера, и хоть большая часть вопросов получила ответы, кое-что всё ещё оставалось под чёрной завесой с табличкой «Секретно». Александр вошёл в ванную. Включив холодную воду, он умылся. Мозговой штурм утомил, но то, что в этот раз играть в Шерлока не получится, – это точно. Хватит с него самостоятельности! Одно дело – пытаться выяснить, спал с Соколовской или нет, но совсем другое – разгребать последствия чьих-то действий.

– Хорошо спланированное преступление требует такого же изощрённого наказания.

Набрав ещё одну горсть воды, Александр выплеснул её на лицо. Генерал-майор не стал бы разбрасываться громкими словами.

– Не вздумай выкидывать что-то за моей спиной. Узнаю, что копаешься в этом деле, лично позвоню в «дурку» и сдам туда. Будешь сидеть взаперти, пока мозг не начнёт думать в нужном направлении.

– В нужном – это в том, которое будет выгодно тебе? – прошептал, глядя в зеркало. – Кого ты прикрываешь, дядя Вадим?

Достав из кармана мобильный, он набрал номер Вадима Петровича. Пришла пора узнать правду. Служба в Чечне, ранение и идущий с ним неприятный набор аксессуаров – это нормально: терпимо, ведь, по крайней мере, только там удалось стать человеком. Но расплачиваться за поступки ублюдка-брата… Александр стиснул челюсти. Увольте!

– Слушаю тебя.

– Нам нужно поговорить, – как можно спокойнее произнёс Шторм.

– Если речь пойдёт о благородстве, то тема закрыта, Александр. Мы уже всё обсудили, добавить…

– Я общался с её отцом.

В телефоне стало тихо. Фраза явно произвела неожиданный эффект. Это ещё раз подтвердило догадки, что детали прошлого известны узкому кругу людей, который не ограничивался только семьёй Ерёменко.

– Что он тебе сказал?

Шторм взял полотенце и вытер мокрое лицо, по-прежнему глядя на своё отражение. Значит, рыть нужно в этом направлении.

– Он говорил загадками, именно поэтому мне нужна твоя помощь. Помнится, ты запретил копаться в этом деле, но если я не получу ответы у тебя, придётся идти за ними к товарищу генерал-майору.

Между ними снова образовалась тишина.

– Хорошо, – сдался Вадим Петрович. – Я вернусь домой не раньше девяти вечера. Приезжай, и мы обо всём поговорим.

Ничего не ответив, Александр сбросил вызов. Неужели Гордиев узел начнёт развязываться? Однако ликовать ещё было рано. Если столько человек что-то скрывали, искомое могло оказаться малоприятным.

– Если с ней это сделал ты, – прошептал не своим голосом Шторм, но мысль прервал звук входящего вызова.

Посмотрев на экран, он едва заметно улыбнулся – Личный Палач собственной персоной.

– Привет.

– Мы должны поговорить, – взволнованно произнесла Соколовская.

– Определённо, но думаю, что без конвоя тебя никуда теперь не отпустят.

Шутка неуместная, но ничего поделать с собой не мог: хлебом не корми, но дай съязвить.

– Пока они сдавали и принимали пост, я сбежала. Я помню номер дома. Скажи мне квартиру.

А вот это уже стало неожиданностью. Он лишь один раз упомянул о месте, где жил. Александр вышел из ванной и включил на прихожей свет.

– Где ты?

– Внизу. На улице холодно.

– 256.

Вызов завершился. Шторм растерянно смотрел на телефон, пытаясь понять, когда стоило начинать смеяться. Она была здесь? Звонок домофона заставил вздрогнуть. Она была здесь. Сняв трубку, Александр открыл дверь. За целый день, который провёл в раздумьях и метаниях, напрочь забыл о ней и её чувствах, а ведь во всей этой грёбаной детективной истории было две разменных монеты.