С тобой навсегда - Клейпас Лиза. Страница 16

Его пальцы медленно скользили вниз по подбородку, по шее, нежно лаская ее кожу. Он провел кончиками пальцев вокруг ее шеи, наблюдая, как открываются ее глаза, когда ее дыхание стало чаще, и грудь вздымалась и опускалась под его открытым торсом.

– Я в новинку для вас, – сказала она, удивленная звуком собственного голоса. – Это истинная причина, почему вы хотите меня.

– Я тоже думал так сначала.

– Все это потому, что я любовница вашего друга. – Мира намеренно старалась разозлить его. – Вас возбуждает возможность добиться запретного, не правда ли?

Его губы были нежно и приглашающе открыты ей навстречу. Мира неподвижно лежала под ним, охваченная смущением и непонятным страхом. Ее губы были мягкими, но не отвечали ему. Не торопясь, Алек поцеловал ее в верхнюю губу, потом в нижнюю. Казалось, будто он собирается целую вечность держать ее в объятиях; от жарких прикосновений его просящих губ тепло распространилось по ее телу. Со стоном Мира попыталась отстраниться, но он своим весом плотно прижал ее к покрывалу и не отпускал. Задыхаясь, она сдалась и ответила на долгий, томный поцелуй.

Алек выпустил ее руки, чтобы обнять еще крепче. Она целовала его в губы, ощущая их вкус и тепло. Языком он коснулся ее языка, и Мира робко ответила ему, когда головокружительная страсть захватила ее горячей волной. Она обвила его шею руками, бессознательным движением притягивая к себе. Она не могла подумать, что страсть может быть такой сильной, более сильной и мучительной, чем голод и жажда.

Оторвав свои губы от ее, Алек смотрел на девушку полным обещаний затуманенным взором.

– Я всегда мог противостоять соблазну, – прошептал он, целуя один уголок ее губ, потом другой. – До тебя. До тебя…

Алек не дал ей ответить, снова поцеловав; его рука скользила вдоль ее тела, по ткани корсажа, покрывавшей грудь, пальцы нашли выпуклость сосков под мягким бархатом. Мира застонала от этого прикосновения, ее тело пылало. Тени комнаты сгущались вокруг нее, и она все глубже погружалась в темноту. Но это была не холодная темнота, а горячая, полная дрожи и пронзительных ощущений. Она распахнула глаза и увидела глубокий золотистый блеск его кожи, свои тонкие пальцы, тонущие в его черных волосах. Ее голова откинулась назад, когда он целовал ее в шею, и единственная мысль, которая отчетливо звучала в ее сознании, – если он остановится, она тут же умрет.

– Алек… – прошептала она, гладя его плечи и чувствуя непроизвольное напряжение его мускулов.

– Боже, что я делаю? – пробормотал он, резко оторвал губы от слабо пульсирующей жилки у нее на шее, сделал глубокий вдох и потряс головой, как бы стремясь опомниться. – Не теперь, – с трудом проговорил он. – Сейчас нет времени… Черт возьми, я не хочу спешить в первый раз.

Удивленно моргая, Мира разжала руки, обнимавшие его шею, дрожа от разочарования, которого она прежде не испытывала. Какой опасной магией он владел?

– Не сейчас, – повторила она дрожащим голосом. – О Боже! Как я могла… Ах, пустите меня!

Она вырвалась и спрыгнула с постели, прижимая руки к груди, чтобы справиться с внезапно охватившим ее удушьем.

– Ты выглядишь напуганной, – спокойно заметил лорд Фолкнер. Хотя на его губах блуждала довольная улыбка, глаза все еще были согреты блеском страсти. – У вас с Саквилем когда-нибудь бывало так?

– Я не напугана, – произнесла Мира с очень сильным французским акцентом, вызвав этим усмешку Алека. – Я. – , я испытываю к вам отвращение, – продолжала она неистово. – И я желаю только одного – никогда больше не видеть вас!

Она направилась к двери, но его голос остановил ее в тот момент, когда она взялась за ручку двери.

– Мира!

– Что? – напряженно спросила она.

– Благодарю за любезное внимание ко мне в минуту невзгоды. Сейчас мне намного лучше.

Бросив на него яростный взгляд, она молча вышла из комнаты, удержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью, потому что не хотела привлекать внимание посторонних.

Утреннее солнце отчаянно старалось прогреть воздух и землю, но все же ощутимый холод заставил Миру запахнуть поплотнее полы ее жакета. Стоял ясный и холодный день: порывы ветра поднимали от земли тонкие облачка ныли.

Направляясь в деревню, Мира, желая не привлекать внимания, выбрала одежду приглушенных тонов, на которой к тому же незаметны грязь и пыль: платье бледно-голубого цвета, окаймленное лентой, веселенький шарфик, короткие сапожки из плотной кожи. Поскольку утро было необыкновенно тихим и мало кто мог ее увидеть, Мира сняла ненавистную ей шляпку и положила в сумку, которую несла с собой.

Дорога была хорошей и ровной: колеи выложены досками, ямы засыпаны камнями. Тихонько напевая. Мира была погружена в свои мысли, пока не обратила внимание на приближающийся сзади стук копыт. Обернувшись, чтобы посмотреть на всадника, она подняла руку к глазам, загораживаясь от солнца.

Когда всадник на прекрасном белом коне приблизился, Мира чуть было не споткнулась, открыв от удивления рот.

Алек замедлил аллюр своего белого жеребца, гарцуя; его угольно-черные волосы красиво развевались на ветру, когда он меланхолично улыбнулся Мире.

– Не могу поверить, что вы… Что вы делаете здесь? – спросила Мира, продолжая идти, с удивлением глядя на него.

Одетый в серые панталоны, темно-синий сюртук, рубаху из мягкой ткани и парчовый жилет с низким вырезом, он выглядел достаточно эффектно, чтобы вызвать обморок даже у самой стойкой женщины. Девушка отвела взгляд и ускорила шаг, стараясь оставаться безразличной к нему.

– В Саквиль-Мэноре затеян настоящий заговор, – сказал Алек, глядя на нее.

– Неужели? – холодно поинтересовалась она.

– С целью держать меня в курсе ваших планов и местонахождения. Утром две служанки, стоя у моей двери, чуть громче обычного разговаривали о распорядке вашего дня на сегодня! Совершенно очевидно, что они…

– О! Это преступление! – воскликнула она, охваченная раздражением. – Это Лизи и Тэсси. Я заставлю их пожалеть об этом! Они вообразили.., впрочем, не важно, что они вообразили! Это не так!

– Они не сделали ничего плохого. Между прочим, я нахожу их сведения чрезвычайно полезными.

– Они случайно не говорили, что я иду к больному и его жене и другие посетители будут нежелательной помехой?

– Нет, они очень сожалели, что вы намерены отправиться далеко без провожатых.

– Я люблю гулять одна! Я могла бы поехать верхом или в экипаже, если бы захотела! Это вовсе не далеко.

– Я могу подвезти тебя оставшуюся часть пути. – Алек протянул ей загорелую руку, но Мира решительно отказалась. – Ну хорошо, раз тебе так нравится ходить пешком…

Его конь точно придерживался скорости ее ходьбы.

– Разве сегодня нет охоты? – поинтересовалась Мира.

– Вчерашние травмы извиняют мое сегодняшнее отсутствие.

– Травмы? – насмешливо переспросила она и сильно чихнула от поднявшейся пыли. Ваши травмы могут быть заметны только человеку с буйной фантазией.

– Боль была ужасной.

– Что-то не верится.

– После того как ты ушла вчера вечером, я мучился несколько часов.

Мира покраснела, охваченная жаром. Она больше не ощущала порывов холоднело ветра.

– Вчера вечером была задета только ваша гордость, – усмехнулась она и прикрыла рукой рот, снова чихая.

– В некотором роде ты права. Я еще не встречал женщину, которая бы так стремилась покинуть мою постель. Но, Боже мой, это пыль так действует на тебя?

– Да! – ответила Мира, снова закрывая лицо руками и чихая. – Ваш конь поднимает ее.

– Мне кажется, что будет лучше…

– Будет лучше, если вы развернетесь и поедете обратно!

– ..только вместе с тобой.

– Я бы не поехала, даже если… – Она помахала рукой, отгоняя пыль. – О, прекратите, пожалуйста! Хорошо, я сдаюсь. Снова выходит по-вашему, но не гордитесь этим!

Легкая улыбка выдала удовольствие Алека, когда он склонился и протянул ей руку. У Миры перехватило дыхание, когда Алек легко поднял ее. Она оказалась в седле впереди него, спустив обе ноги на левый бок коня. Инстинктивно Мира схватилась за его сюртук, стараясь не упасть, и почувствовала поддерживающую руку Алека, обнявшего ее. Сразу же ощутив силу его тела, Мира выпустила полы сюртука и старалась найти что-нибудь подходящее, за что можно держаться. Случайно ее рука коснулась его бедра, плотно обтянутого панталонами, под которыми проступали сильные мышцы. От смущения она чуть не упала с лошади.