С тобой навсегда - Клейпас Лиза. Страница 32

Широкая рука Рэнда опустилась на плечо Мире. Он увидел, что девушка не в состоянии спокойно разговаривать. Заботясь о достоинстве жены, он решил увести куда-нибудь женщин подальше от глаз слуг и всевозрастающего любопытства окружающих. Он нагнулся к Розали и прошептал ей на ухо:

– Почему бы вам не побеседовать в карете? Прежде всего выясни, что она делает здесь и, самое главное, где ее…

– Я спрошу ее о Гийоме позже. С ней что-то случилось, и мы должны ей помочь, а не допрашивать. У нас еще будет время расспросить о ее брате, – ответила Розали.

Рэнду не терпелось разузнать о Гийоме, по когда он увидел слезы в глазах своей жены, то решил дождаться подходящего момента для расспросов. Он помог дамам сесть в карету. Обернувшись, Рэнд увидел в одном из окон поместья темную фигуру мужчины, который внимательно следил за всей этой сценой.

Через несколько минут Розали поспешно вышла из кареты. Она улыбнулась мужу, когда он помогал ей, но при этом выражение ее лица было озабоченным. Они всегда понимали друг друга с полуслова, а иногда даже обходились без слов – им достаточно было одного взгляда, чтобы понять, о чем пойдет речь. Они отошли на несколько шагов от кареты.

– Я не могу поверить этому, – шептала Розали так тихо, что Рэнду пришлось наклонить голову. – После пяти лет мы все-таки нашли ее.

– Может, правильнее говорить, что это она нашла нас?

– Сейчас не время практиковаться в риторике.

– Дорогая, я не хотел бы стоять на середине дороги и выставлять нашу личную жизнь на обозрение всем гостям Саквиля. Не лучше ли продолжить этот разговор в доме, в какой-нибудь тихой гостиной?

– Подожди. – Розали озабоченно посмотрела на мужа. – Все это так неожиданно. Признаюсь, я немного смущена всем, что произошло за последние полчаса. Так удивительно смотреть на молодую женщину и видеть глаза Мирей. Ей сейчас столько же лет, сколько было мне, когда мы с тобой познакомились.

– Я до сих пор отношусь к ней, как к ребенку.

– Ты не представляешь, как часто в эти годы я вспоминала ее и думала, где она.

– Я же часто думал о ее брате. Она сказала, где он?

– Дорогой, мы еще не говорили об этом. Она так взволнована, что я с трудом понимаю ее. – Розали сжала руку Рэнда еще крепче, и он обнял ее. – Я точно не поняла, что произошло, но Мирей сказала, что провела какое-то время в восточной части Лондона, когда приехала в Англию. Мне тяжело представить Мирей в этом…

– Аду, – продолжил Рэнд. У него была привычка заканчивать фразы других.

– Точно. Но, Рэнд… Еще хуже то, что я скажу тебе дальше.

– Я готов ко всему.

– Я думаю.., похоже на то.., она жила с Саквилем несколько последних лет. Она определенно ничего не сказала, но…

– О Боже! – пробормотал он.

Розали встрепенулась, словно курица, защищающая своих цыплят:

– Рэнд, я надеюсь, ты не собираешься ее осуждать. Она только делала то, что должна была делать. Не забывай, что когда-то ты сам поставил меня в подобную ситуацию – мы жили три месяца вместе до свадьбы.

– Но это не идет ни в какое сравнение, и потом, я не был старше тебя вдвое.

– Я не понимаю, при чем тут возраст.

– Было время, Розали, когда ты была очень нетерпимой.

– Ну пожалуйста, – умоляюще проговорила Розали. – Постарайся понять, как тяжело быть одинокой и беззащитной женщиной. Когда-то я пережила нечто подобное, и это напугало меня до смерти. А Мирей все-таки выжила в таких тяжелых условиях, но ее очень сильно обидели…

– Обидел? Кто? – Несмотря на рассудительность и внешнюю холодность, Беркли был чувствительным человеком.

– Я пока точно не знаю. Мирей необходимо внимание и покой. Она всегда была такой легко ранимой девочкой. Мне кажется, она очень несчастна и беспомощна, и это меня угнетает. Она так расстроена, что не хочет возвращаться в дом.

Я не представляю, как мы заберем ее вещи…

– Подожди. Успокойся. Что ты имеешь в виду, говоря «заберем ее вещи»?

– Рэнд, – миссис Беркли смотрела на мужа открытыми голубыми глазами, – она так много значила для меня во Франции. Она была моим единственным другом, заботилась обо мне, когда я болела… Я хочу отблагодарить ее за внимание и любовь.

– Ты хочешь, чтобы мы взяли ее с собой в Уорвикшир?

– Тебя не должно беспокоить то, что произошло пять лет назад, – напомнила ему Розали. – Помнишь, ты как-то сказал, что она могла бы остаться жить с нами?

– Ты ничего не забываешь… Да, я это говорил, и мое предложение остается в силе.

– Я обожаю тебя… – Розали пожала руку мужу.

– До того как ты засыплешь меня словами благодарности, будь уверена, что я все равно расспрошу ее о Гийоме.

– Конечно, мой дорогой и любимый муж.

– Что-то я очень снисходителен к тебе в последнее время, – пожаловался Рэнд, любуясь ее довольной улыбкой. – В любом случае мне очень приятно, что ты попросила у меня разрешения.

– Я должна просить тебя еще об одном: можно я отвезу ее в Уорвикшир прямо сейчас?

– Сейчас? – Рэнд был очень недоволен. – И пропустить охоту?

– Я не вижу другого выхода. Она не останется здесь больше ни на один день. Ты знаешь, я не люблю охоту, а также всех женщин, с которыми мне придется здесь общаться.

– Подумай, как это будет выглядеть, если ты повернешься и уедешь домой, оставив меня одного?

– Если ты и вправду заботишься о том, что говорят о тебе люди, то ты бы не женился на мне, – мягко сказала Розали, ласково касаясь его руки: только ей одной удавалось смягчить его гнев. – И хотя меня ужасает мысль, что придется провести одну-две ночи без тебя, я уже жду твоего возвращения. – Она встала на цыпочки и прошептала ему в ухо:

– Я обещаю подготовиться к твоему приезду…

– Как? – поинтересовался Беркли, любящий знать все детали, а Розали медленно улыбнулась, прежде чем произнесла несколько тщательно подобранных слов. Положительный ответ на ее обещание был обеспечен – Рэнд не нашел ни одного аргумента против.

Глава 7

Окруженный огромными вековыми деревьями и зелеными гротами, Беркли-Холл имел вид сказочной местности. Он украшал Уорвикшир как благородный алмаз, его арки парили между небом и землей, а шпили упирались прямо в облака. Окна, своей формой напоминавшие трилистники, и пилястры придавали особняку нарядный вид.

Когда Розали и Мира с помощью слуг вышли из экипажа и прошли в дом, Мира обнаружила, что его внутреннее убранство превосходило прекрасный внешний вид – отделка из редкого желтого мрамора, блеск полированного красного дерева, бронзовые перила и пышно украшенные порталы дверей.

– Леди Беркли! – встретило их радостное восклицание подошедшей к ним полной женщины, оказавшейся экономкой. Ее сопровождали две служанки, у одной из которых был весьма расстроенный вид. – Вы вернулись раньше, чем мы предполагали.

– Да, мисс Грейсон, – ответила Розали. – У нас возникли некоторые непредвиденные обстоятельства… – Она замолчала и нахмурилась, заметив заплаканные глаза одной из служанок. – Бог мой, Нейл, почему ты плачешь?

– У нас была проблема с дисциплиной, – мрачно ответила мисс Эйсон. – Нейл предпочитает сплетничать и болтать целый день, вместо того чтобы заниматься своей работой.

Невзирая на занятость своими собственными проблемами, Мира посмотрела на понурую девушку и с сочувствием и симпатией улыбнулась ей.

Очевидно, Розали тоже почувствовала сострадание; она ласково обратилась к девушке:

– Я думала, что последний разговор о болтовне принес тебе больше пользы, Нейл. Я бы хотела поговорить с тобой после того, как устрою мою гостью.

– Да, мэм, – ответила служанка, бросая отчаянный взгляд на торжествующую экономку.

Позднее Мира узнала, что, хотя мисс Грейсон была замечательной экономкой, сама Розали играла значительную роль в управлении Беркли-Холлом. Она вникала в бесчисленные хозяйственные проблемы и принимала решения, использовала все уловки настоящего дипломата, чтобы поддерживать мирные отношения между слугами и никогда не теряла самообладания. Розали много занималась благотворительностью, поддерживала тесную дружбу с соседями и родственниками, каждый день проводила много времени с сыном и, кроме того, помогала мужу. Несмотря на то что ее дни были насыщенными и полными забот, ее голос никогда не звучал громко или резко, ее обращение всегда было мягким и доброжелательным. Как ей так легко все это удавалось?