Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 104

– Отдай! Мать узрела!

О как…

Мать узрела…

Дайте еще столетие – и тут построят первый храм, посвященный системе. Если еще не построили. И если она его уже не снесла.

– У меня ничего нет! – заверещал извивающийся гоблин.

– Не заставляй меня просить дважды. – прорычал орк, бросив на нас косой взгляд и вновь сосредоточившись на жертве. – Ну!

– Это же просто кость! Вот! Забирай!

Мускулистый орк разжал лапу, выпуская майку и сжал пальцы на протянутой добыче. Я, ничуть не пытаясь скрыть любопытства, удивленно хмыкнул, увидев в ладонях гоблина треснутый человеческий череп. Забрав череп, орк глянул по сторонам и нанес гоблину короткий удар коленом в живот. Когда бедолага согнулся и принялся с рвением выплескивать на пол недавний завтрак, орк пошел прочь, прорычав напоследок:

– Идиот тупорылый! Нашел, что спереть! Это тебе не сувенир! Все останки должны быть отданы Матери!

– Мук-х-ху. – блеюще отозвался блющий гоблин.

С трудом выпрямившись, он утер низ лица растянутой майкой, с великой грустью посмотрел на расплескавшиеся у ног желтоватые калории рвоты и поплелся прочь, держась за ушибленный живот. Орк же догнал нас, едва не задев меня плечом, миновал и легкими быстрыми прыжками помчался ко дну стального каньона. Мы встретились с ним взглядом, его лицо проплыло сантиметрах в тридцати от меня, и я не мог не сделать несколько удивительных наблюдений.

– Зачем гоблину череп? – задала Йорка риторический вопрос.

– Он спер череп? – поразился зомби и тоже не обошелся без удивительного вопроса: – С нижней челюстью или без?

– Без! Но зато с зачетной трещиной над левой бровью!

– К черту череп. – буркнул я, провожая бегущего вниз орка пристальным взглядом и думая сразу о нескольких вещах. Первая из них – смогу ли я сейчас пробежать так же? Или одна из ног не выдержит, и я с громыханием кубарем полечу по стальному склону вниз?

Ну а остальные занимающие меня сейчас мысли касались внешности орка.

– К черту череп. – повторил я и, чтобы выйти из цикла бессмысленных повторений, торопливо добавил: – Вы харю орка видели? Тут не ошибешься – орк!

– Так ради этого он так и делает. – ответила Йорка. – Хотя, судя по одежде, – он, скорее, городской боевой полурослик. Их система сюда притащила – Клоаку вычищать и защищать.

– Что там? – с любопытством спросил Баск, умело спускаясь следом за нами.

– Клыки. – ответил я. – Не слишком большие, но реально – клыки. Две штуки. Острые. И не говорите мне, что они сами выросли. А еще мазня под глазами и вроде как тату на правой щеке. Да?

– Ага. – подтвердила Йорка.

– Слышал о таком. – кивнул зомби.

– Подробней.

– Это городские фишки. – Йорка с презрением высунула язык. – С жиру бесятся. Новомодная фишка. Зеленые черты под глазами говорят о том, что он орк или считает себя орком, хотя ранг может быть и выше. Еще у него были черные полосы под зелеными – значит, его статус боевой. А вертикальная полоса татушек на правой щеке – шкала эволюции. Нарыльная биография.

– Повтори. – попросил я. – Про шкалу эволюции.

– Да что тут понимать, Оди? Лопнуть и сдохнуть! Городские с жиру бесятся! У них времени свободного больше. Это у нас на Окраине сил мало на что хватает! – но тут у Йорки поубавилось уверенности в голосе – глянула на свою новую одежду, вспомнила, что проснулась только полчаса назад… – Ну… все равно блажь!

– Может, и так. Расскажи.

– Расскажи. – присоединился к моей просьбе и Баск. – Я слышал обрывки, но никогда не видел.

– Да я сама второй раз вижу! На окраинных не принято так рожи украшать. Так что особо ничего не расскажу. Видела у одного полурослика на щеке длинную линию из мелких-мелких разноцветных рисунков. В принципе, даже красиво. Мне потом пояснили смысл этой шкалы – биография. Рожден орком, сполз до гоблина, стал зомби, поднялся до гоблина, собравшись с силами, влез на ступеньку орков, а оттуда в полурослики. Говорят, у некоторых даже черви изображены, и к таким особое уважение – сумели подняться. Но это все бред и вранье!

– Почему?

– На перекрестках часто болтают, что это просто красивая показуха популярная у мужиков. И почти всегда начальный рисунок – червь. Типа – рожден червем, но рос упорно, старался, бился, выживал…

– А клыки?

– Искусственные. – пожала плечами Йорка. – Дренажтаун. Город моды. Я не знаю, Оди. Я гоблин. Живу в трущобах Окраины и до твоего появления даже сюда старалась не соваться.

– Искусственные – это понятно. – задумчиво произнеся я, убыстряя шаг. – Но вопрос в том, как они держатся в его пасти. Если они имплантированы…

– То что, командир? – интерес слепого зомби вполне понятен, и я его не разочаровываю:

– То там куда более широкий спектр хирургических услуг. И медблоки Дренажтауна куда демократичней относятся к запросам населения. Если это сделано в медблоках…

– А где еще могут зубы вживить?

– Увидим. – улыбнулся я. – Увидим. Не переживай, зомби. Сразу после патруля мы отправляемся в Дренажтаун. И не забудем заглянуть в ближайший медблок.

– И будет вынесен вердикт… – Баск попытался сохранить бесстрастное лицо, но ему не удалось.

Зомби боялся. Жутко боялся, что ему будет вынесен суровый безразличный приговор – утерянное зрение восстановить невозможно.

– Разберемся. – сказал я и остановился у первой опоры.

Нас уже поджидала усталая группа. Отходили два часа в патруле, а может, и до этого пришлось поработать. Судя по покрывающей их грязи – да, поработать пришлось изрядно.

Поймал себя на уже ставшей привычной мысли – здесь удивительно трудолюбивое население. Никогда не отказываются от возможности дополнительного заработка. И это легко объяснимо – безденежье и уход в долги ведут за собой принудительную ампутацию арендованных конечностей.

Имеется ли более веская причина для сохранения трудолюбия?

Едва прозвучал двойной сигнал, другая группа рванула наверх, что-то бормоча про долбаную усталость, чертов голос, сраный каньон и ненависть к улыбчивым чистеньким сменщикам. Я не стал принимать на свой счет. А Йорка не удержалась и проводила поднимающихся орков сразу двумя оттопыренными средними пальцами. Глянув на ее правую руку, беззвучно усмехнулся – замотала ее бинтами, на кисть натянула перчатку. Йорка скрывает расписную руку от чужих взглядов. И поступает мудро, хотя нас это уже не спасет. Рано или поздно к нам кто-нибудь заявится по поводу этой руки. Ткнув Йорку в плечо, мотнул головой – начинаем патрулирование, занять позицию, боец.

Все по строгому уговору. Йорка впереди. Сразу за ней идет Баск. Я держусь в трех-четырех шагах позади. Иногда отстаю сильнее – зависит от окружающей местности и количества народа вокруг. Тут просторно и безлюдно, поэтому я позволил расстоянию между нами увеличиться до шести шагов. Шагаю ровно, взгляд чуть расфокусирован, мягко и непрерывно скользит вокруг. На мне же сканирование тыла. И оглядываться я не забываю – делая это без какой-либо регулярности, поддерживая максимальную «рваность». Если за нами кто-то следит или охотится, я не собираюсь давать ему лишних шансов на успех собственной предсказуемостью.

Прошли пятнадцать опор, развернулись и двинулись обратно. Шли абсолютно свободно – дно каньона расчищено. Вот они, изменения. Они повсюду. Уже свершенные и в процессе. Очищенные от мусора, грязи и костей полы. Испятнанные уродливыми рисунками грязные стены обрабатываются вооруженными губками гоблинами. Добавилось освещения. Часть видимых настенных решеток сверкают блестящим металлом свежих латок. Вонь разложения и химикатов еще присутствует, но стала значительное слабее. Представить не могу, сколько рыл тут побывало ночью и утром сразу после восстановления нами полусферы. Каждому из пришедших поглазеть было выдано задание, и каждый спустившийся что-то да вынес отсюда. И Клоака практически исчезла…

Вот тут раньше была «комната переговоров». Но на ее месте голый пол со следами недавней сварки. Вон там лежали фонари. Они тоже исчезли…