Шатун. Лесной гамбит - Трофимов Ерофей. Страница 34

– И все? Выходит, вы с самого начала знали, зачем они идут? – удивился Шатун.

– Так было уж такое. Не раз, – спокойно кивнул казак.

– А осман тогда почему с ними пошел? – не сдавался Руслан.

– Так своим глазом глянуть, как предгорья охраняют. Сколько войска осталось, сколько казаков. Он бы потом еще и торговаться им помогал. Там, за перевалом.

– Придется Мишу попросить сделать так, чтобы эта сволочь больше никогда свою туретчину не увидел, – зло выдохнул Шатун.

– Не рви сердце, княже, – грустно улыбнулся казак. – За перевалом наших в полоне много живет.

И мужики, и девки. Они ж иной раз и мальцов угоняют. Бывалоча, семьями уводили. Всякое было.

– Ты их словно жалеешь, – удивленно проворчал Руслан.

– Османов-то? Чего их жалеть, – отмахнулся казак. – Как на своей стороне поймаем, так разговор короткий. На сук, и вся недолга. По их вере, удавленный, в рай не попадет. Потому и не любят они на нашу сторону ходить. Завсегда стараются горцами прикрыться.

– А с этими как? – заинтересовался Руслан.

– А по-всякому, – пожал казак плечами. – Иной раз на своих меняем, иной раз за выкуп отдаем. А бывает, что сразу режем. Тут уж смотря, кто попался.

– А с этими как? – кивнул Руслан на связанных горцев.

– Того рябого своими бы руками удавил, – зло прошипел кашевар.

– Кровник твой?

– Навроде того. Тут ему многие кровники. Да только ты сказал, что он тебе нужен.

– Не так уж и сильно он мне и нужен, – помолчав, зло усмехнулся Шатун.

– Ты зачем одного из главарей казакам отдал? – раздраженно поинтересовался Рязанов, гася в пепельнице очередной окурок.

– Хорошие люди попросили, – хмыкнул Руслан, вспомнив старый анекдот.

– Тебе смешно, а мне теперь придется кучу бумаги извести, чтобы генералу эту твою вольность объяснить.

– А чего там объяснять? – пожал Шатун плечами. – Он в бою ранен был, вот ночью от ран и помер. Недосмотрели, бывает. Врача-то с нами не было.

– А если без шуток? – помолчав, устало вздохнул граф. – Зачем тебе это нужно было?

– Этот абрек у половины призванных казаков кровником был. Давно они его ловили. К слову, могли и вовсе его живым не брать, да просьбу мою уважили. Так что не мог я ответного слова не сказать. Не забывай, Миша, нам еще с ними тут долго плечом к плечу воевать. Война за неделю не закончится.

– Это ты так с ними общий язык находил? – удивился майор. – И как? Получилось?

– Вот не поверишь. Да. Когда отряд распускал, все призывные в один голос сказали, что по первому зову моему придут, – ответил Шатун, сам не веря собственным словам.

– Да ты никак сам тому не веришь, – ехидно усмехнулся Рязанов.

– Признаться, не ожидал я подобное услышать, – честно признался Руслан. – Не того я полета птица и не так хорошо они меня знают, чтобы обещать подобное.

– Любишь ты поминать, что невысоко летаешь, – поддел его граф.

– Полезно самому себе о себе правду напомнить, – хмыкнул Шатун. – Тогда и не зазнаешься.

– Ну, по совести сказать, тебе есть с чего нос задирать, – усмехнулся майор. – Я в этих местах уже десять лет служу, а с казаками таких отношений завести не сумел. Иной раз даже обидно.

– Зато общество местное тебе старательно кланяется. А мне только шипят в спину, словно аспиды ядовитые, – не остался Руслан в долгу.

– Сам виноват, – парировал Рязанов. – Сколько раз я тебе повторял, что в дворянское собрание ходить весьма полезно? А про офицерское собрание сколько раз толковал?

– Говорил, не спорю, – покладисто кинул Руслан. – Да только на меня все эти сборища лишь тоску нагоняют. Ну сам вспомни, о чем они там говорят? Малость о делах, потом принимаются всем знакомым кости мыть, а под конец вообще на баб переходят. Сплетни одни. Словно не мужчины и дворяне, а кумушки у колодца, – презрительно скривился он.

– Это да. Бывает, – смутился Рязанов.

– Ну и о чем мне с ними разговаривать? О ценах на сено или о том, как у мирового судьи баба в кровати стонет? Так я ни того, ни другого не знаю.

– Кстати о бабах, – ехидно усмехнулся граф. – А не пора ли вам, князь, посетить известное в городе заведение? А то, того и гляди, разговоры нехорошие о ваших пристрастиях в обществе пойдут.

– Это ты про бордель, что ли? – озадачился Шатун.

– Угу. Ты пойми, Руслан, ты же своим поведением выделяешься, словно не от мира сего.

– Это в каком смысле? – насторожился Шатун.

– А вот сам подумай. В церкви бываешь редко. В бордель на аркане не затащишь. Любовницы не имеешь. Общества сторонишься. Даже в карты не играешь. И кто ты после этого?

– А церковь тут при чем? – окончательно растерялся Руслан.

– Да при том, что ходи ты в нее постоянно, можно было бы предположить, что являешься человеком набожным и греховных соблазнов сторонишься. А когда ты ни богу свечка, ни черту кочерга, кем тебя считать прикажешь? Что о тебе думать?

– Миша, ну ты же знаешь, что у меня на свои дела времени не всегда хватает, – взвыл Руслан, судорожно ища выход из положения. – Я или на службе, или в поле с казаками, или в мастерской. А тут еще имение это. Ты вот в том месте был?

– Нет, – смутился Рязанов.

– Вот и я не был, – кивнул Шатун. – А это не просто земля. Это имение, пожалованное высочайшим указом. И где твое верноподданническое чувство после этого? – перешел он в атаку на приятеля.

– Уел, – рассмеялся граф. – Но у меня и причина имеется не спешить.

– Это какая же?

– Я маменькиного приезда жду. Вот приедет, и повезу ее место показывать.

– Ты его найди сначала, – поддел его Руслан. – А то оно только на бумаге прописано. Надо бы хоть землемера какого вызвать, – озадачился он. – Как это тут вообще делается?

– Самому бы знать, – понимающе вздохнул Рязанов. – В пятницу у головы прием. Вот там и решим этот вопрос. И тебе надлежит там быть. Это приказ, Руслан, – жестко закончил майор.

– Ну, тогда молись, чтобы еще чего от горцев не прилетело, – угрюмо вздохнул Шатун. – Или прикажешь все бросить и на прием идти?

– Руслан! – возмущенно воскликнул граф.

– Прости, Миша. Но мне все эти приемы, как нож острый, – повинился Шатун.

– Думаешь, мне там сильно нравится? – помолчав, устало поинтересовался Рязанов. – Иной раз едва сдерживаюсь, так всю эту праздную публику расстрелять хочется.

– Да вы, господин майор, просто зверь дикий, – не удержавшись, поддел его Руслан.

– Станешь тут зверем, с таким делами, – вздохнул Рязанов, кивая на кипу бумаг, разложенных на столе. – Вот, к слову, про того горца, что ты казакам отдал.

– А что не так? – снова подобрался Руслан.

– Ты сказал, он многим казакам кровник.

– Верно.

– Это они тебе сказали?

– Да. И не просто сказали, а назвали станицу, в которой один из его бывших пленников живет. Казак инвалидом стал. Выкупить-то его выкупили, да лучше бы погибнуть, чем в таком виде жить. Руки-ноги отрублены. От молодого, здорового мужика, почитай, одна голова осталась. Органы мужские отрублены. Со спины кожу срывали целым куском. Как выжил бедолага, и сам не знает. А самое удивительное, что казак тот разум сохранил. Вот он про того рябого и рассказал. И среди прочего поведал, сколько он наших людей так мытарил. И после такого я им отказать смею?

– И что с ним сделали? – помолчав, тихо спросил майор.

– Кастрировали, а после повесили. У правоверных, что кастрат, что повешенный, в рай попасть не могут. Вот они и озаботились, чтобы он точно не попал.

– Хрен с ним. Туда и дорога, – скривившись, прошипел граф.

– Ты лучше скажи. Ты жандарму тому про мои изыскания рассказал? – вспомнил Руслан про следователя, ищущего канал поступления фальшивых ассигнаций.

– Сообщил. Он уже в Эривань ускакал, – отмахнулся Рязанов.

– Что у нас по плану? – помолчав, осведомился Шатун.

– По какому плану? – не понял граф.

– По плану действий. В смысле, что дальше делать станем?