Няня для сурового папы (СИ) - Довлатова Полина. Страница 9
Господи, это надо же было себя такой идиоткой выставить! Ещё и разделась перед ним!
Боковым зрением вижу, как мужик отрывается от подоконника, направляется в мою сторону, остановившись рядом, наклоняется и поднимает с пола свитер.
— Мда… я смотрю у тебя не только с головой, но и со зрением проблемы, — протягивает его мне на одном пальце.
— Ну хватит уже! — выпаливаю раздражённо. — Всё у меня в порядке с головой! Вы мне посреди ночи, в лесу, с топором на плече рукой махали! Я думала, вы маньяк!
Натянув на себя свитер, чувствую, как кожи касается холодная влажная ткань, отчего по телу моментально разносятся мурашки.
Чёрт, на адреналине я даже не замечала, что вся насквозь промокла. Колготки так вообще. Один сплошной мокрый ком. Да ещё и дырявый к тому же, потому что бородач мне их порезал.
— Лопатой.
— Что? — переспрашиваю растерянно, подняв взгляд на мужчину.
— Я говорю, у меня на плече лопата была, а не топор. Я снег чистил, когда одна придурошная курица вылетела из-за повората с дальним светом фар и глазами обосравшегося чихуа-хуа. А рукой я тебе махал, чтобы показать в какую сторону руль выкручивать, чтобы ты оленя не сбила.
— К…кого? — выдавливаю.
Медленно оседаю обратно на диван. Перед глазами тут же начинают мелькать обрывки воспоминаний. В частности, преследовавший меня среди деревьев силуэт и рога.
Так это был олень…
— Значит, вы не маньяк… — шепчу, скорее утверждая, чем спрашивая. — А как же… куда вы меня затащили, когда из машины вынесли? Там цепи какие-то над потолком висели…
— В свою автомастерскую, перед которой, ты, собственно, кренделя и выписывала.
— А ружьё?! У вас на стене висело ружьё и рога!
— Ну не только ты тут на оленей охотишься. Ружьё держу на работе, потому что дома дети.
— А колготки вы мне порезали, чтобы рану обработать, как я понимаю…
— Ну надо же. Значит, всё-таки не всё потеряно. Зачатки мозга всё же имеются.
— А свечи эти ритуальные зачем было везде выставлять?! И весь этот идиотизм с выключенным светом?! И вообще, если вы не собирались меня насиловать, то зачем с себя свитер сняли?! — выпаливаю, бросая взгляд на голую мужскую грудь, находящуюся буквально в нескольких сантиметрах от меня и тут же поспешно отворачиваюсь.
— Всё просто. Когда ты сбила многострадального оленя, твою машину крутануло. И перед тем, как влететь в окно моей автомастерской и разгромить там всё к чёртовой матери, ты врезалась бочиной в трансформаторную будку и оставила весь посёлок без электричества, — хлопает ладонью по выключателю на стене, показывая, демонстрируя отсутствие света. — Свечи не ритуальные, а самые обычные. Ну а свитер — это уже так. Чисто поржать.
* * *
Слушаю объяснения бородатого незнакомца, поджав губы. Потому что в данную секунду мне чертовски хочется разреветься от собственной тупости.
Господи все его слова звучат настолько логично, что аж тошно становится.
Это же надо было так себя накрутить! Идиотка… просто идиотка…
На каком-то автопилоте тянусь к моему мишке-талисману, лежащему на диване и прижимаю его к груди. Всегда так делаю, когда мне нужно успокоиться, или просто чувствую себя паршиво. Сейчас скорее оба варианта.
— Волков, как я понимаю, у вас тоже нет… — бормочу, невидящим взглядом таращась в одну точку.
Боковым зрением вижу, как Бородач выходит из гостиной и открывает дверь прихожей, из которой тут же вырываются два четырёхлапых существа с языками наперевес и, виляя хвостом, бросаются к хозяину.
— Ты об этих? — треплет за ухо сначала одного, а потом и другого. — Ну я слышал, поговаривают, что хаски произошли от волков, как в общем и все собаки. Но я хрен знает, доказано это или так, пустой трёп.
Понятно… Чего и следовало ожидать. Это — собаки, а я — идиотка психованная.
Стыд за собственную глупость настолько меня захлёстывает, что напрочь перекрывает все остальные эмоции. Даже тот факт, что этот мужик прекрасно понимал за кого я его приняла и тупо надо мной стебался, в данный момент не злит.
Что тут говорить, заслужила.
Мало того, что себе все каникулы испоганила, так ещё оставила без электричества целый посёлок. И оленя сбила…
Господи, бедный олень!
Стоит только этой мысли мелькнуть у меня в голове, как слёзы, которые я всё это время старательно удерживала в себе, прорываются как плотина.
Громко шмыгая носом, пытаюсь утереть их рукавом свитера, но он и без того сырой.
— Не начинай даже, Маша!
— Чт-то не начин-нать?
— Вот это.
— Вы не понимаете… я… я сбила жив-вое существо… я уууубийца!
Пытаюсь совладать, с льющими из глаз потоками, но ничего не выходит.
Давно со мной такого не было. Я не из тех, кто чуть что наматывает сопли на кулак. Это как-то с детства пошло. Меня ведь воспитывала сестра, которой самой было всего восемнадцать, когда ей на голову свалилась опека над четырёхлетним ребёнком, да и к тому же с “особенностями”. И видя, как тяжело Лизе было справляться со всем одной, мне совесть не позволяла ещё добивать её своим нытьём и капризами.
Потом это уже как-то вошло в привычку. А сейчас не получается. Ну никак! Стоит только вспомнить глаза этого несчастного оленя, мелькнувшие в свете фар…
— Я тебе сказал, прекращай реветь, — сквозь всхлипы, слышу раздражённый голос Бородача, но ничего не отвечаю, потому что не могу из себя ни слова выдавить.
Краем глаза улавливаю, что он уверенным шагом идёт ко мне.
Неожиданно садится рядом со мной на корточки, а потом вдруг кладёт свои огромные руки мне на голые колени, резко раздвигает их в стороны, и, не успеваю я даже пикнуть, как этот огромный мужик вклинивается между моих ног.
Обхватывает руками меня за щёки и задирает мою голову, пригвождая хмурым взглядом.
— Если сейчас же не перестанешь реветь, обещаю, я сделаю то, что ты там в своей башке нафантазировала.
— Вы что… совсем… больной? — выдыхаю, таращась на заросшее лицо Бородача.
— Не хочу тебя расстраивать, но из нас двоих больной точно не я, — отпускает мои щёки и, как ни в чём ни бывало, встаёт на ноги. — Зато заметь, рыдать ты сразу перестала. Шоковая терапия творит чудеса. И прекрати себя накручивать этим оленем. Здесь это вообще не редкость. Эти рогатые то и дело на дорогу выскакивают. Не ты первая, не ты последняя.
Не сказала бы, что после этих слов мне стало как-то легче, но в руки я себя всё-таки взяла. В конце концов, в доме спят маленькие дети. Достаточно того, что я их пыталась спасти от их же отца…
Капец…
Стоит только представить, как я выглядела со стороны, как лицо снова заливает краской стыда.
Молодец, Маша. Ничего не скажешь. Съездила на каникулы отдохнуть…
Понятное дело, что ни о какой турбазе теперь уже и речи не идёт. Собственно, как и о Максе.
Зато Кирилл будет счастлив. Ему Новиков никогда почему-то не нравился.
Чёрт! Кирилл!!!
Я ведь ему не позвонила! Думала, как доеду до турбазы, напишу сообщение, что со мной всё в порядке!
А что, если он или Лиза, проснулись ночью и уже знают, что меня нет, так ещё и дозвониться до меня не могут, потому что телефон выключен?!
Чёрт, чёрт, чёрт!
Чувствую, как кровь приливает к вискам вместе с паникой. Резко подскакиваю на ноги, и как ошалелая начинаю оглядываться по сторонам.
— Только не говори, что у тебя новый приступ бешенства…
— Куртка! — выпаливаю, игнорируя очередной подкол Бородача. — Где моя куртка?!
— А ты что, уже домой собралась?
— У меня там телефон во внутреннем кармане! Мне он срочно нужен!
— Понятно, — выдыхает. После чего выходит из гостиной, на несколько секунд пропадает из поля зрения, а через мгновение возвращается с моей курткой в руках.
— Спасибо, — облегчённо выдохнув, тяну руки к куртке, но Бородач мне её не отдаёт.
Вместо этого сам суёт свою огромную ручищу в мой внутренний карман. Вытаскивает оттуда мобильный и паспорт, но отдаёт мне почему-то только телефон.