Я все исправлю (СИ) - Берн Марина. Страница 55

— Мы с Эриком очень много вкладываем в нашу девочку. Что Эрик, что я — каждый из нас готов ради нее на всё. — Оля замолкает и сканирует меня взглядом.

— Само собой, — выдавливаю из себя я.

— У вас ведь нет собственных детей?

Молчу. Это совершенно не касается Оли.

— Да, так я и думала. Потом, позже, вы по-настоящему меня поймете, — с оттенком снисходительности добавляет Оля. Будто она владеет тайным знанием, недоступным для моего понимания.

Официант приносит кофе. Аккуратно ставит перед Олей макиатто, передо мной — облепиховый чай. Помешиваю ложкой напиток. Разговор становится тягостным.

— Чего вы хотите? — спрашиваю я, делая глоток.

— Возможно, Эрик не самый лучший муж на свете. По крайней мере для меня. Надеюсь, с вами он будет вести себя иначе, — с легкой иронией произносит Оля. — Но он, без сомнения, самый лучший отец. Он любит Лизу больше всего на свете. — Ольга поглаживает кофейную кружку и вперяет в меня убийственный взгляд. Ее голос становится жестким. — Разлучать Эрика с Лизой нельзя ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, вы это понимаете? Вам следует выбрать — либо вы едете вместе с ним в Чикаго, либо отпускаете его.

— Я не люблю ультиматумы, Ольга, — ощетиниваюсь я. — И не люблю, когда вмешиваются в мою личную жизнь.

Женщина на мгновение вспыхивает, но сразу же берёт себя в руки, не давая волю эмоциям. Пальцами теребит так и не снятое обручальное кольцо.

— Александра, вы не построите счастья на чужом несчастье. Если Лиза уедет одна, Эрик никогда вам этого не простит. Что бы он не говорил. — Ольга замолкает, оценивая произведенный эффект. — Вы должны понимать, ваше расставание мне ни к чему. Я хочу совсем не этого. Едьте с Эриком. Обещаю, что не буду вмешиваться в ваши отношения. Это не в моём стиле. Я отойду в сторону и буду уважать вашу личную жизнь.

Мне холодно. Обхватываю кружку ладонями, чтобы согреться.

— Спасибо за беспокойство.

Ольга берёт ложку и помешивает кофе. Минуту сидим в напряженном молчании.

— Так вы поедете с Эриком в Чикаго?

Мне неприятно, что собеседница считает себя вправе давить на меня.

— Мы с Эриком разберемся, — отрезаю я.

— Что ж… — Ольга кладет ложку на блюдце и делает маленький глоток. — Тогда мне, пожалуй, пора. Приятно было познакомиться, Александра.

— Взаимно. — Вру я.

Ольга оставляет кофе недопитым, достает из сумочки и кладет на стол несколько купюр, а после встает и неуверенно двигается к выходу. Ей явно не по себе. Медленно надевает пальто, не смотря в мою сторону, и покидает кафе.

Меня трясет. Сильнее кутаюсь в кардиган. Это не помогает. Слова Оли режут по живому. Эрик никогда не простит меня, если ему придется остаться. А я никогда не прощу себя, если отниму у Эрика Лизу. Реальность болезненно жалит. Как спасти наши отношения? И имею ли я на это право? Из ступора выводит сообщение от Эрика:

“Я буду у тебя завтра в семь.”

Значит, завтра в семь всё решится. Я не могу вести подобный разговор ни в кафе, ни дома. Должна быть нейтральная территория. И свежий воздух. Да, свежий воздух, чтобы не задохнуться от того, что предстоит сказать. Мое решение в любом случае кого-то травмирует: либо Эрика, либо Лизу, либо меня. Прокручиваю в голове места, где мы могли бы встретиться. Наконец нахожу и пишу ответ:

“Встретимся в Александровском парке у нашей скамейки.”

“Ок. Я безумно соскучился по тебе.”

Не отвечаю и прячу телефон в сумку. Чай уже допит. Собираюсь. Выхожу из кафе на ватных ногах. Я совершенно разбита и с трудом волочусь на работу. На улице заряжает противный мелкий дождь. У меня нет зонта. Капли падают на лицо и стекают прямо за шиворот. Меня передергивает от неприятных ощущений. На часах почти десять и рабочий день уже в разгаре. Но мне всё равно. Теперь всё равно.

Весь вечер я мучаюсь в удушающей агонии. Пытаюсь взять себя в руки и проанализировать все возможные расклады наших будущих взаимоотношений. Трезво и рассудительно. Что будет, если я признаюсь Эрику в невозможности поехать в Америку? Как это скажется на нём? Какое решение он примет? Каково будет Лизе? Хотя Эрик ясно дал понять, что отношения на расстоянии его не устраивают, я размышляю и об этом — как может развиваться такое общение, как часто мы сможем видеть друг друга и к чему это в итоге приведет.

Мечусь из угла в угол, заламывая руки. Плюхаюсь за стол и нервно строчу слова на бумаге. Вскакиваю и бросаюсь на кухню за стаканом воды, выпиваю залпом и возвращаюсь назад.

Я отключаю чувства и изучаю голые факты.

Я включаю чувства и взвешиваю эмоциональные последствия каждого решения: моя душевная боль против душевной боли Эрика, моё разбитое сердце против разбитого сердца Лизы. Мой разум вскипает, то и дело прокручивая в голове жалящие слова Алины, Оли и Лизы: “Дочери теперь расти без отца. Даже не представляю, как вы будете с этим жить… Разлучать Эрика с Лизой нельзя ни при каких обстоятельствах… Ты уже развела маму с папой. Что дальше сделаешь? Попросишь его не видеться со мной?… Если папа бросит меня, я умру”.

Невольно вспоминаю, как в начале нашего романа Эрик расставил приоритеты: Лиза — LifeLab — я. Он сказал это неосознанно, но всё же сказал. И теперь эти невинные слова разрывают мне душу. Я думаю об этом и меня словно бьет током. За всё время, что мы встречаемся, Эрик так и не произнес те самые заветные три слова. Так ни разу и не признался мне в любви. Как же так? Почему? Может, потому что он пока её не чувствует? А может она так и не пришла? С чего я вообще решила, что Эрик меня любит? А что, если я перепутала страсть и любовь?

В два ночи я наконец понимаю, как должна поступить. Есть только один выход. Единственно правильное решение. Ложусь спать. Когда в семь утра звонит будильник, я ловлю себя на мысли, что ни на минуту не сомкнула глаз.

Глава 65. Вечность

Семь часов вечера. Встречаемся в парке. Прихожу заранее. Не нахожу себе места. То сажусь, то встаю со скамейки. От слякоти промокли сапоги и у меня хлюпают ноги. Меня знобит. Не замечаю, как подходит Эрик. Обнимает меня сзади. Целует в шею.

— Сашенька, прости меня, — шепчет мне на ухо.

Нельзя позволять себе слабость. Извинения, нежные слова — ничто не должно поколебать моей решимости. Надо быть сильной и поступить правильно, иначе я никогда себя не прощу. Аккуратно убираю его руки и поворачиваюсь лицом.

— Эрик, спасибо, что дал время подумать.

— Конечно. Я так виноват перед тобой. — Эрик прижимается лицом к моей щеке. У меня кружится голова от его близости. Отворачиваю лицо, чтобы ненароком не коснуться его губами. — Ты даже не представляешь, как я корю себя. Я должен был обсудить всё с тобой и только потом принимать решение.

— Эрик…

Мужчина меня не слышит. Не замечает моей отстраненности.

— Просто всё так идеально совпало. Чикаго, Гленвью. Я подумал, это судьба, — лихорадочно объясняет он.

— Эрик! — слегка отталкиваю его ладонями, чтобы он наконец меня услышал.

— Да, милая. Ты на меня не злишься? Я ведь хотел как лучше, понимаешь?

— Послушай меня, — жестко обрываю я, потому что мягкость не действует. Мой тон приводит собеседника в чувства, он замолкает. Набираюсь храбрости и заглядываю Эрику в глаза. — Это всё не имеет значения, — опускаю голову и пялюсь на мокрый гравий. — Кое-что изменилось.

— Изменилось? — Эрик явно не понимает, о чём я. — Что изменилось?

— Ты действительно предложил сделать очень серьезный шаг. И это заставило меня задуматься. Взвесить все "за и против" наших отношений.

— “За и против”? — Эрик явно обеспокоен моими словами.

— Я слишком увлеклась. Конечно, с таким мужчиной как ты не могло быть иначе, — сбивчиво объясняю я. — У нас было фантастическое приключение.

— Было? — Эрик мрачнеет на глазах.

— Я очень благодарна тебе за этот сказочный роман.

— О чём ты говоришь, Саша? — перебивает, не давая мне закончить подготовленную заранее речь.