В плену удовольствия. (ЛП) - Торнтон Элизабет. Страница 4

А сейчас всё зашло слишком далеко. И хотя отец был ещё не стар, здоровье его уже подводило. Он становился забывчивым, а Ева хотела кое о чём его расспросить, и только отец мог ей об этом рассказать. Она хотела найти ту каменоломню в Кенте, где с её мамой произошёл трагический случай.

Это не было секретом. Никто не пытался ничего от неё скрыть. Просто со временем подробности той ночи стали стираться из памяти. Тётушка Миллисента думала, что Антония гуляла ночью по саду возле дома, расположенного на скале, и сорвалась вниз. Ева помнила, что это произошло в каменоломне. Единственное, в чём они обе были согласны, – так это в том, что трагедия произошла в Кенте, всего в часе езды от Лондона.

Почему же Ева не могла вспомнить всё? Она помнила, как нашла тело матери. Помнила, как слуги увели её с собой. А лучше всего ей запомнился глубокий колодец со смесью горя и вины, который засасывал её в бесконечный омут отчаяния.

Она научилась справляться с горем, но чувство вины – это совсем другое. Оно ощущалось, как льдинка, застрявшая в сердце, и никто и ничто не могло заставить её растаять.

Ева щёлкнула языком. Обычно она не была такой сентиментальной. Что с ней происходит, чёрт возьми? Ей просто хотелось увидеть место, где с матерью произошёл несчастный случай. И больше ничего.

В этот момент она почувствовала, как тёплый язык лижет её руку. Когда Ева улыбнулась, Декстер принялся размахивать хвостом и лаять.

- Ещё один умелец читать чужие мысли в нашей семье, - сказала Ева своему любимцу. – Для меня это уж слишком. Да нет же, я не печалюсь. Я счастлива. Взгляни на меня! Я улыбаюсь. Почему бы и нет? У меня есть моё писательское дело, есть небольшой кружок друзей в Хенли, а скоро мне предстоит захватывающая поездка в Лондон. Кто был бы несчастен на моём месте?

Декстер, добросердечный щенок-переросток, любил всех без исключения. Если бы в дом залез вор, то пёс не поднял бы тревогу. Он бы захотел, чтобы его приласкали. Если бы кролик ударил его лапой по носу, то Декстер не погнался бы за ним, если бы не решил, что это игра. Возможно, когда он повзрослеет, его собачьи инстинкты наконец заработают.

- Ты поедешь к леди Сэйерс на каникулы, - обратилась Ева к щенку. – Что ты об этом думаешь?

Она знала, что Декстера тепло примут в Лондоне, ведь леди Сэйерс была заядлой собачницей.

Декстер завилял хвостом.

- Хочешь погулять?

Щенок ринулся к двери и оглянулся посмотреть, идёт ли следом хозяйка.

Смеясь, Ева поднялась:

- Видишь, я тоже могу читать мысли. Это совсем не сложно.

Она открыла дверь и спустилась с Декстером вниз по лестнице.

Глава 2

Лондон, апрель 1818 г.

У Эша Денисона до встречи с портным оставалось немного свободного времени, так что он решил заглянуть в свой любимый клуб «Ватьез»[2], в котором подавали самые изысканные, по его мнению, блюда французской кухни во всём Лондоне. Впрочем, Эш прекрасно разбирался не только в хорошей еде: он следил за модой, был знатоком вин и, само собой разумеется, ценителем женской красоты.

Это был высокий, атлетически сложенный молодой человек с тёмными волосами до плеч, обрамлявшими лицо, которое нельзя было назвать эталоном красоты лишь из-за тяжёлой квадратной челюсти. Эш, хоть и считался франтом, носил консервативную одежду – тёмный сюртук, идеально подогнанный портным под его широкие плечи, и панталоны, плотно облегавшие длинные мускулистые ноги. От своих друзей, одетых столь же консервативно, Эш отличался лишь тщательно повязанным шейным платком и висящим на шее моноклем на чёрной ленте. А вот что делало его особенно популярным, так это доброжелательные манеры и безграничное великодушие к любому, кто нуждается в помощи.

Сегодня он обедал в одиночестве, хотя имел предостаточно знакомых, которые были бы счастливы составить ему компанию, получи они хоть малейший намёк. Однако Эш поставил стул так, чтобы сидеть спиной к остальным посетителям клуба. Он пребывал в задумчивом настроении после весьма неожиданной встречи с бывшим деканом своего колледжа, который довольно прямолинейно заявил, что Эшу не хватает цели в жизни и что Денисон его разочаровал, не сумев до настоящего времени добиться хоть каких-то успехов в жизни. Эш был склонен с ним согласиться, но это совсем не означало, что он несчастен или хочет изменить образ жизни. На самом деле у Эша Денисона не было никаких амбиций: ему нравилось просто наслаждаться жизнью, каждым её драгоценным мгновением, и будь он проклят, если понимает, что в этом плохого.

Ему принесли обед – устрицы на шампурах[3]со спаржей в масле и картофельным пюре. Но в этот раз даже прекрасная кухня не смогла надолго отвлечь Эша от неприятных мыслей. Начинался новый сезон, и честолюбивые мамаши привозили своих прелестных дочерей в город в надежде соблазнить какого-нибудь подходящего холостяка на брак. До настоящего времени Денисону удавалось избегать участия в конкурсе женихов благодаря заявлениям об отсутствии состояния, но теперьон не был уверен, что этот обман не раскроется. В город неожиданно приехала его бабушка, выразив намерение принять участие в светском сезоне. Одно ее слово – и он окажется в лагере подходящих для брака холостяков, и тогда на него тоже начнётся охота.

Его друзья будут с ликованием потирать руки. Большинство из них выбыли из строя холостяков, попав в сети очаровательных молодых девушек, которые повели их прямо к алтарю. Эш не думал, что когда-нибудь будет готов пройти по этой длинной-предлинной дорожке. Брак его родителей, определённо, не мог служить примером семейного счастья. Отец и мать Эша уже умерли, как и его брат Гарри, и теперь именно на нём лежала обязанность продолжения рода Денисонов.

Но в жизни должно быть что-то и помимо этого.

- Не возражаете, если я сяду с вами, Денисон?

Пожилой джентльмен, нависший над Эшем, не стал дожидаться ответа, а выдвинул стул и уселся. Лорд Денисон ухитрился улыбнуться. Полковник Ширер внушал уважение не только своим преклонным возрастом, но и участием в Испанской кампании[4] и недавней битве при Ватерлоо[5]. Военная служба была его жизнью. А также единственной темой разговоров. Ничего полковник не любил сильнее, чем загнать в угол бывшего товарища по оружию и заговорить до изнеможения, вспоминая каждую мелочь о ходе сражений. Будучи ветераном Испанской кампании, Эш идеально подходил на роль слушателя военных баек полковника.

- Бокал вина, полковник? – спросил Эш и поднял руку, чтобы привлечь внимание официанта.

- Спасибо, не нужно. Я уже пообедал. Если в середине дня я выпиваю слишком много вина, то меня клонит в сон.

Эш вздрогнул, когда полковник вынул из-под мышки сложенную газету и со шлепком бросил её на стол между ними.

- Что думаете об этом, Денисон, а?

Эш обратил внимание на потрёпанные края газеты и задался вопросом, как долго полковник носит её с собой. Дата вверху над последней полосой издания сообщила ему, что газета недельной давности. Сбитый с толку, он начал её просматривать.

- Вы про короткий рассказ? - произнёс Эш, пролистав газету. – Обычное явление для «Геральда». Я никогда не читаю эту чепуху. На мой вкус, всё слишком фантастично. Но моя бабушка просто обожает подобные готические сказки.

- Как и моя Миртл, - отозвался полковник, покачивая головой. – Что ж, это годится только для женщин, не так ли? Но на этот раз «Геральд» зашла слишком далеко. Я не против, если Анджело – так зовут автора, кстати – выбирает местом действия поместья сильных мира сего, – кто ж не бывал в Бленхейме[6] и Чатсуорте[7]? Но когда чьё-то частное владение используется как декорации в романе, это уже переходит все границы. Фэрфилд закрыт для посещений. Как же этому Анджело удалось так много узнать о моей собственности? Он, конечно, не пишет, что это именно моё поместье. Нет, он назвал его Лонгфилдом или что-то вроде того. – Полковник Ширер ткнул в газету указательным пальцем. – Наглый мошенник! Я-то знаю, что он пишет о моём доме.