Цейтнот. Том 2 - Корнев Павел. Страница 16

– Штаб – это на втором этаже? – уточнил я, теряясь в догадках, чем вызван интерес к моей персоне со стороны руководства комиссариата. Не иначе и в самом деле Альберт Павлович здесь обосновался.

– На втором, – подтвердил Грин. – Беги!

Я на прощание пожал руку Василю, тот хлопнул меня по плечу, за сим и разошлись. Он с начальником потопал куда-то по коридору, я дошёл до лестницы и поднялся на второй этаж, где представился караульному, и оперативник с ППС даже ни с какими списками сверяться не стал, сразу велел шагать в двадцать седьмой кабинет. Ещё и рукой направление движения указал.

В холле кипела жизнь: бегали с какими-то сводками вестовые, стрекотал размеренно выплёвывавший ленту телеграф, кто-то раз за разом проговаривал в рацию позывные, сразу несколько человек раздавали указания по телефонам. Один требовал незамедлительно перебросить бронепоезд с подкреплением к непонятному Райяйоки; другой зачитывал приказ открыть армейские арсеналы для ополчения и в первую очередь добровольцев из актива Февральского союза молодёжи и пролетарских ячеек; третий диктовал телефонограмму об агитационной работе с командным составом армейских частей и задержании неблагонадёжных офицеров. Тут же обрабатывались донесения о столкновениях в городской черте, передвижениях мятежников и занимаемых ими позициях.

Шум, гам, суета!

Присутствовали здесь не одни только сотрудники республиканского комиссариата, удалось заметить несколько человек в форме жандармского и пограничного корпусов, а ещё наособицу сидела группа армейских штаб-офицеров.

– Самолёты не уничтожать! – орал один из них в трубку. – Захватывайте аэродромы, перегораживайте лётные полосы техникой, сливайте горючку! Привлекайте на свою сторону техперсонал! Контру – к стенке! Новых лётчиков выучим, а самолёты не сметь жечь! Не сметь!

Я прошёл через холл и завертел головой по сторонам, выискивая нужный кабинет. Тот обнаружился едва ли не в самом конце коридора, за дверью разговаривали на повышенных тонах, а стоило только постучать, и в ответ незамедлительно гаркнули:

– Кто там ещё?!

Медлить я не стал и заглянул внутрь.

– Разрешите?

– Заходи, заходи! – пригласил меня внутрь Альберт Павлович, опередив то ли одутловатого господина средних лет, то ли молодого человека неброской наружности – уж не знаю, кто из них отозвался на стук в дверь. – Документы принёс? Вот и ознакомься пока, посиди на диванчике. – И он вновь развернулся к столу с расстеленной на том картой города, попросил осунувшегося и вроде бы даже похудевшего Ивана Богомола: – Продолжай, пожалуйста!

Раз уж без Альберта Павловича тут не обошлось, ситуация начала проясняться.

Или нет? Или, наоборот, всё окончательно запуталось? Ну в самом-то деле: какое теперь имеет значение та просьба Карпинского? Сейчас не до интриг, сейчас в городских боях судьба страны решается!

Я уселся на диванчик и положил рядом с собой документы, но верхний рапорт взял только для виду. Просто вспомнилась вдруг показавшаяся некогда столь нелепой просьба Юлии Сергеевны убить её быстро, и враз сделалось не по себе, даже холодок по спине пробежался.

Кто ж подумать мог, что до такого дойдёт?

Мотнув головой, я обуздал эмоции и прислушался к разговору. Рассчитывал узнать что-то новое о ситуации в городе, но Иван Богомол текущей ситуации не касался, отмечал на карте места компактного проживания операторов и оптимальные маршруты их эвакуации вглубь подконтрольной республиканским силам территории. Сами по себе маршруты всех устраивали, а вот касательно пунктов конечного назначения присутствующие спорили едва ли не до хрипоты.

Я вздохнул и принялся изучать рапорт околоточного, отвечавшего за квартал с доходным домом, где было обнаружено тело неизвестного. Полицейский чин в ходе предварительного опроса установил, что квартиру за две недели до инцидента снял некий Михаил Леер, отрекомендовавшийся инженером. Помимо стандартного залога он внёс деньги за месяц вперёд, а больше никакой полезной информации почерпнуть из отчёта не удалось. Я поворошил документы и отыскал среди бумаг заключение о полном совпадении отпечатков пальцев неопознанного трупа с образцами из ориентировки за номером два. Номер два – это бритый. Отыскался, значит. Теперь уже точно.

И кто это: Ладинский, Новосельский или Ельский, если я, конечно, не взял ложный след?

Впрочем, нет – исключено. На простое совпадение присутствие здесь Альберта Павловича списать было никак нельзя.

Убийство с задействованием сверхспособностей было происшествием чрезвычайным, на место преступления для выяснения деталей случившегося незамедлительно отрядили следственную группу, и кое-что до известных событий оперативники нарыть всё же успели. Так, был нарисован портрет квартиросъёмщика, после придирчивого изучения которого мне пришлось распрощаться с предположением, что тем мог выступать кто-то из пропавшей троицы. Крючковатый нос, длинный подбородок – ничего общего ни с одной ориентировкой.

Помимо этого, выяснилось, что квартиру несколько раз посещала неустановленная барышня. Разглядеть лицо сообщившему об этих визитах домоуправу не позволила шляпка с вуалью, по мнению же дворника это была не профурсетка, а штучка из образованных. Впрочем, касательно самого работника метлы и совка имелась лаконичная приписка «запойный», и так уж безоговорочно доверять его суждениям, пожалуй, всё же не стоило.

Я изучил скудное описание предполагаемой посетительницы нехорошей квартиры и взялся за результаты аутопсии доставленного в ведомственный морг покойника. Не рассчитывал найти там ничего интересного, но ошибся. И ещё как!

Характерные отпечатки ладоней оказались не столько ожогами, сколько следами кровоизлияний. И случилось разрушение кровеносных сосудов не только в поверхностных тканях, вскрытие выявило серьёзные повреждения большинства жизненно важных органов, в том числе головного мозга. При этом характер приведшего к подобному эффекту воздействия остался для патологоанатома загадкой, хоть тот не только закончил медицинский факультет РИИФС, но и сам был оператором.

Всё бы ничего, только вот отметины на коже мертвеца невесть с чего показались знакомыми. Среди бумаг присутствовало несколько увеличенных изображений отпечатков ладоней, я присмотрелся к ним и отметил неоднородность окраса вкупе со слабой размытостью по краям. Где-то я нечто похожее уже видел, только без трупных пятен.

И это было странно. Весьма и весьма.

Неожиданно взревела сирена тревожного оповещения, и застучали зенитные пулемёты, а следом резко всколыхнулся энергетический фон. Послышался противный свист, потом что-то рвануло над головами и сразу же – за окнами, но этим дело и ограничилось. Выглядывать на улицу я не стал, никто из присутствующих от стола тоже не отошёл, только молодой риковец зло бросил:

– Удавить бы собственными кишками тварей!

– Грязно и непродуктивно, – с невозмутимым видом выдал Альберт Павлович, избавляя пальто от нападавшей с потолка извёстки. – Голосую за расстрел!

– Сгодится! – поддержал его одутловатый господин и встряхнул карту, после чего начал аккуратно её складывать. – Давайте, пожалуй, закругляться. Я займусь формированием разведгрупп. Иван Михайлович, на вас координация операции со штабом. Альберт Павлович, так понимаю, нужными документами вас обеспечили?

Куратор оглянулся на меня и кивнул.

– Похоже на то.

Местный заправила двинулся на выход, уже на ходу небрежно бросив:

– Эдуард, проследи, чтоб обошлось без накладок.

Молодой человек взял под козырёк и покидать кабинет не стал, вслед за одутловатым господином вышел лишь протянувший мне на ходу руку Иван Богомол. Альберт Павлович жестом предложил выложить документы на стол и будто между делом отметил:

– Не в моих принципах цепляться к мелочам, но ты здесь в командировке и своим неподобающим внешним видом дискредитируешь весь институт.

Сам куратор хоть и выглядел осунувшимся и невыспавшимся, но изыскал возможность побриться и причесаться.