Мой дом там, где любимый - Шилдз Марта. Страница 7

— Эти полки — для ваших сапог…

— Что происходит? — раздался из-за двери голос Хэнка.

Полные уверенности, что хозяин поддержит их, работники расступились и пропустили Хэнка вперед.

— Она требует, чтобы мы сняли сапоги и шляпы, а иначе, мол, останемся без ужина! — пожаловался Джед.

Хэнк шагнул в раздевалку. Золотисто-карие глаза Алекс засверкали, когда он вошел. В этом фартуке, завязанном на тонкой талии, и со скалкой в руке она напомнила Хэнку его мать. Сара Эдем тоже не раз противостояла толпе ковбоев и всегда побеждала. У Алекс — те же замашки.

— Я не прошу многого, — сказала Алекс. — Я целый день натирала этот пол и…

Хэнк прищурился.

— Ты весь день натирала пол?

Ее глаза устремились на Клэр.

— Я имею в виду, мы потратили полдня…

— Ты помогала натирать пол? — обратился Хэнк к сестре.

— Я помогла намазать мастику, когда вернулась домой, — начала защищаться девушка. — Алекс уже счистила к тому времени всю грязь.

Хэнк бросил сердитый взгляд на Алекс, но та гордо вскинула голову.

— Неважно, кто делал работу. Я хочу, чтобы здесь было чисто. Твои парни ведут себя так, как будто находятся не в доме, а в хлеву. И ты туда же.

Хэнк хотел было напомнить, кто здесь хозяин, но внезапно отступил. Острый запах свежей мастики напомнил ему прежние времена, когда были живы родители.

Ему вдруг стало стыдно за то, что он в суматохе дел совсем запустил дом. А мать так его любила! И вот теперь Алекс заставила посмотреть вокруг другими глазами. Господи, а ведь действительно все покрыто толстым слоем грязи и пыли — полы, занавески, мебель!

Беда в том, что Алекс абсолютно права. Хэнк не чувствовал, что здесь его дом. Ему было все равно, возвращаться на ночь домой или ночевать в палатке рядом со скотом, — но только не в последние пять дней.

Пробормотав проклятье, Хэнк отвернулся от выжидающего лица. Ему нельзя уступать. Уступить — значит смягчиться. А у него есть планы, и он не желает, чтобы что-то встало на его пути — пусть даже пара этих ангельских глаз. Ему не нужны напоминания, как много этот дом значил для его матери. Не сейчас. Уже поздно. Маховик продажи ранчо закрутился. Он не собирается отступать.

Сообразив, что от него ждут ответа, Хэнк бросил тяжелый взгляд на своих работников, положил шляпу на полку и стал разуваться. Работники зароптали, но сняли шляпы и принялись, кряхтя, стаскивать сапоги.

— Это несправедливо!

Слова Клэр донеслись с лестницы, когда Алекс мыла плиту. Напуганная резким возгласом, она сделала полшага к открытой двери из кухни в столовую. Ответ Хэнка остановил ее. Он не повышал голос, но в нем прозвучала сталь.

— В жизни много несправедливости. Привыкай.

— Родители разрешили Мэллори поехать! Почему не могу я? По какой причине?

— Мне плевать, что разрешают родители Мэллори. Ты не поедешь туда с одной только Мэллори. Чем тебе не нравится Ривертон? Или Ландер?

— Мы уже осмотрели все магазины в этих захолустных городишках. Мне надоело торчать в этой заднице!

— Не смей так говорить.

Осознав, что она подслушивает чужой разговор, Алекс поплотнее закрыла дверь и отошла в сторону. Но это не помогло.

— Ты мне не отец! — кричала Клэр. — По какому праву ты решаешь, что мне делать?

— Я — твой опекун. Пока тебе восьмого мая не исполнится восемнадцать, я отвечаю за тебя.

— Мама с папой, должно быть, сошли с ума, если назначили тебя нашим опекуном! Ты просто зануда!

Возникла небольшая пауза, прежде чем Хэнк ответил тихим, сдавленным голосом:

— Ты не понимаешь, что значит зануда. Будь отец жив, он бы…

— Что?

— Ничего.

— Все равно, ты во всем виноват! Я не хотела идти на этот дурацкий выпускной бал, но ты заставил меня принять приглашение Ти Джордана. Теперь я пытаюсь найти хоть какое-нибудь платье для этого дурацкого бала! А ты не разрешаешь мне даже этого.

Голос Хэнка звучал еще глуше, и Алекс с трудом слышала.

— Если ты не пойдешь на свой выпускной бал, потом будешь жалеть об этом. И платье тебе найдется. Если не в Дубойсе, то в Ривертоне или Ландере.

— Ты слышал хоть слово из того, что я говорила? Я все здесь перерыла и не нашла ни одного приличного платья. Потому и хочу поехать в Лэрами с Мэллори. Там университет, и там должны быть подходящие платья для таких вечеринок.

— Нет, Клэр.

— Господи! Я буду жить в Лэрами на следующий год, когда буду учиться в колледже.

— На следующий год. Но сейчас ты не поедешь в Лэрами вместе с Мэллори. Все. Лучше спустись вниз и помоги помыть посуду. Алекс и так делает всю твою работу по дому.

Дверь хлопнула с такой силой, что звук разнесся по всему дому.

Алекс расставляла тарелки в шкафу, когда услышала рассерженные шаги Клэр. Через мгновение девушка влетела в кухню и едва не снесла стол.

— Я ненавижу его! — кричала она.

— Не надо так говорить, — тихо произнесла Алекс. — Он твой брат.

— Ты все слышала?

Алекс пожала плечами.

— Вы так орали, что я не могла не услышать.

Клэр всплеснула руками и нервно зашагала из угла в угол.

— Ну и зануда! Мне почти восемнадцать! Я уже достаточно взрослая и могу проехать несколько миль по дороге.

— До Лэрами не несколько, а три сотни миль. Нужно потратить целый день.

— Меньше четырех часов в один конец, — воскликнула Клэр.

— Если постоянно превышать скорость.

— Ну ладно, пять часов. Велико дело!

— Десять часов туда и обратно. Когда ты будешь ходить по магазинам?

— Если мы отправимся в пять, то доедем до полудня. Мы можем пройтись по магазинам до шести и вернуться домой к полуночи. Мы все спланировали, а Хэнк…

Алекс покачала головой.

— Боюсь, Хэнк прав. Ты еще слишком молода, чтобы…

— Ты всего лишь на восемь лет старше меня. И едешь одна из Алабамы, — парировала Клэр.

— Я другое дело. У меня нет дома, и некому обо мне тревожиться.

Лицо Клэр смягчилось, и она обняла Алекс.

— Ну, сейчас у тебя есть дом. Я знаю тебя только несколько дней, но ты для меня как сестра. И мне совсем не хочется, чтобы ты уезжала.

Эти слова глубоко тронули Алекс.

— Спасибо. Но я не хотела жаловаться на жизнь. Я просто подумала…

— Что? — спросила Клэр.

— В субботу у меня выходной, правильно?

— Ну, думаю, да. То есть у других поварих был выходной, но ты готовила в прошлую субботу, и я…

— Тогда был только второй день, — объяснила Алекс. — Мне показалось нечестным брать выходной, если я проработала только один день. Но это неважно. Вы собирались в Лэрами в субботу?

— Да, в эту субботу.

— Как ты думаешь, Хэнк отпустит тебя, если я поеду с вами?

Лицо Клэр засияло от радости.

— Ты поедешь?

— Конечно. Там, наверное, интересно.

Клэр в восторге обняла Алекс.

— Спасибо!

— Это платье так много значит для тебя?

— Платье? Нет, елки-палки. Это Мэллори — охотница за платьями. Я просто хочу осмотреть университетский кампус, куда поеду осенью.

— Почему ты не сказала обо всем брату?

Клэр презрительно наморщила носик.

— Он все равно не отпустил бы меня.

— А спроси! Вдруг разрешит?

— Ладно! — Клэр еще раз обняла Алекс и побежала к двери. Потом внезапно остановилась. — Посуда! Я должна была…

— Иди, иди, — успокоила ее Алекс. — Спросить — одна минута. Когда вернешься, для тебя найдутся грязные кастрюли и сковородки.

Клэр посмотрела на Алекс с такой благодарностью, что сердце той сжалось. Невидящим взглядом она посмотрела на захлопнувшуюся дверь.

Была ли и она такой же юной и беззаботной?

Алекс вытерла руки истершимся полотенцем и последний раз осмотрела кухню. Тарелки после ужина были вымыты и сложены в стопки. Завтрак она приготовит, когда проснется.

Довольная собой, она отправилась искать Сахарка. Весь день кот бегал по дому, но перед сном Алекс уносила его к себе в комнату, чтобы он никому не мешал.

Алекс вышла на крыльцо. Стало прохладно. К утру, наверное, будут заморозки, подумала она, но не стала возвращаться в дом, а добрела до качелей и опустилась на сиденье.