Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю. Страница 41

— Не выйдет, — безыскусно заявил он.

— Если ты не согласишься у меня учиться, — сухо усмехнулся Мэнмо, — то, боюсь, в конце концов ты утратишь способность подавлять демоническую энергию в своём теле. Сейчас она надёжно сокрыта, так что её невозможно обнаружить, да вот только этот старик чувствует, что печать слабеет, и в один прекрасный день вовсе сломается и твоя тёмная ци выйдет наружу. И какими глазами тогда посмотрит на тебя твой добрый наставник, который столь ревностно ненавидит [7] демонов, что считает своим первейшим долгом уничтожать их?

Услышав из уст старого демона то, чего он в глубине души больше всего боялся сам, Ло Бинхэ скрипнул зубами:

— Этот юнец — всего лишь скромный адепт, а любой путь совершенствования усеян неисчислимыми опасностями и трудностями. Почему ты так настаиваешь, чтобы я непременно пошёл по пути демона?

Тем самым он поднял один из основополагающих вопросов: ровным счетом никто, кроме автора, не может разобраться в том, с какой радости все выдающиеся герои этого мира со слезами на глазах умоляют, чтобы главный герой немедленно сделался их учеником/последователем/зятем.

Хотя, справедливости ради, подавляющее большинство авторов также не знает ответа на этот извечный вопрос.

— Этот малец совсем не ценит доброго отношения к нему! Этот старик, углядев в тебе особые таланты, не желает, чтобы его бесценные знания развеялись как дым вслед за материальным телом! Ты бездумно отказываешься от того, о чём тщетно молят другие!

На лице Ло Бинхэ не отразилось ни единой эмоции. Не дождавшись реакции на свой цветистый монолог, Мэнмо преисполнился дурных предчувствий.

Доброе честное лицо юноши озарила лучезарная улыбка:

— Едва ли старейшина так стремится срочно обучить меня, — медленно произнёс он, — лишь потому, что жаждет передать свои бесценные знания преемнику.

Мэнмо в отчаянии возопил про себя.

Примечания:

[1] Статист — в оригинале 龙套(lóng tào) — театральный костюм с изображением дракона для ролей императорских слуг или императорских сценических конвоев, также «драконий» костюм означает персонажа заднего плана.

[2] Этот старик — старейшина Мэнмо именует себя 老夫 (lǎofū) — лаофу — так в разговоре говорят о себе пожилые люди, или же старшие при обращении к младшим.

[3] Нищий — в оригинале 两袖清风 (liǎngxiùqīngfēng) — в пер. с кит. «в обоих рукавах свежий ветер», в обр. знач. «бедный, но честный; бескорыстный, неподкупный».

Невежественный — в оригинале 一穷二白 (yīqióngèrbái) — в пер. с кит. «бедный и культурно отсталый (о стране)», обр. в знач. «нищета и безграмотность; экономическая бедность и культурная отсталость».

[4] Продвигаться семимильными шагами — в оригинале 一日千里 (yī rì qiān lǐ) — в пер. с кит. «тысяча ли в день», обр. в знач. «чрезвычайно быстро».

Надо всеми людьми — в оригинале 万人 (wànrén) — в букв. пер. с кит. «десять тысяч человек», образно в значении «всё человечество».

[5] Три сферы — в оригинале 三界 (sānjiè) — три сферы мироздания (небо, земля, люди).

В буддизме — три категории развития сознательных существ:

Юйцзе 欲界(yùjiè) —мир желаний (страстей) — существа мира страстей (от животных до голодных демонов).

Сэцзе 色界 (sèjiè) — в букв. пер. с кит. «мир цвета», мир форм — обладающие способностью к восприятию внешнего мира.

Усэцзе 无色界 (wúsèjiè) —нематериальный мир, мир отсутствия восприятия форм.

Понятие трёх сфер в буддизме связано со сном и пробуждением сознания, что, как нам кажется, тематически связано с этой главой.

«Три сферы — это пристанище длинной ночи. Сознание видит глубокий сон. Всё то, что оно видит во сне, кажется реальным. Затем происходит пробуждение, длинная ночь сменяется рассветом. Заблуждения сознания исчезают, все три сферы оказываются пустотой» (Цзи Цзан; цит. по ст. М.В. Орбодоевой, 2014 «Трансформация буддизма в Китае в период эпох Вэй и Цзинь»).

Перевернуть небо и землю 翻天覆地 (fāntiān fùdì) — обр. в знач. «грандиозное, потрясающее деяние».

[6] Буря гнева — 雷霆 (léitíng) — в букв. пер. с кит. «раскаты грома», обр. в знач. «сильный гнев».

[7] Cтоль ревностно ненавидит — в оригинале 嫉恶如仇 (jí è rú chóu) — в пер. с кит. «ненавидеть порочного человека как врага», обр. в знач. «бороться со злом; ненавидеть плохих людей и плохие дела, как своего собственного врага».

Глава 19. Сердечное наставление

Ло Бинхэ невозмутимо отчеканил:

— Если паразитирующий на чужих снах дух [2] то и дело меняет хозяина, тем самым он истощает свои силы. Отыскав постоянного хозяина, он может накопить силы, обретя стабильность. — Сделав паузу, он добавил: — Неужто смертный час старейшины Мэнмо так близок, что он вынужден избрать меня в качестве хозяина?

Убедившись, что юноша раскрыл его тайные помыслы, Мэнмо, вместо того, чтобы пуститься в гневные отрицания, без затей признал:

— Недурно сказано! Вот уж не думал, что этот малец успел обзавестись знаниями, позволяющими дойти до этого.

Глядя на невозмутимое лицо юноши, Мэнмо был не в силах разгадать, что на уме у этого мальчишки, так что повёл другую речь:

— И всё же тебе не стоит тешить себя иллюзией, будто этот старик [3] не в силах обойтись без тебя. Тысячи тысяч искуснейших демонов готовы пасть предо мною на колени, моля об этой чести! На твоём месте я бы хорошенько всё взвесил: мыслимо ли упускать подобную возможность?

На самом деле за годы бестелесного существования его дух и впрямь изрядно одряхлел. Изначально, живя на энергии сильных демонов, он и подумать не мог, что столкнётся с подобными затруднениями: совершенствуя тело и дух в течение восьмидесяти лет, он до отказа преисполнился жизненных сил [4]. Напротив, он не понимал прискорбную ошибку Ша Хуалин, которая, имея в своём распоряжении демонический сосуд такой мощи, приняла его за оружие, спрятанное на теле Ло Бинхэ. Однако теперь сил на то, чтобы искать другого хозяина, у него попросту не оставалось.

И вот, зайдя в тупик, он вопреки ожиданиям повстречал этого мальчишку, в теле которого сокрыты столь мощные силы — стоит ли говорить, что подобная находка привела его в восторг? Как мог он упустить такой дар судьбы?

Так что его решение было твёрдо: сколько бы ни отвергал его предложение Ло Бинхэ, он был готов увещевать, угрожать, использовать всевозможные уловки, лишь бы склонить юношу на демонический путь, чтобы в дальнейшем использовать его плоть и сознание в качестве вместилища для своего духа.

— Этот старик даст тебе время, чтобы ты поразмыслил как следует. Иначе ты и твой наставник будете навеки заточены в этом сне, такое этому старику ещё по силам!

Внезапно Ло Бинхэ вскинул голову, и холодный блеск его глаз заставил старейшину содрогнуться.

Куда только сгинули свойственные юноше миролюбие и мягкость: теперь его голос прямо-таки сочился льдом:

— Обсуждая условия, можешь говорить всё, что угодно — но если ты причинишь вред учителю, ни о каких переговорах и речи быть не может!

Ошарашенный этой вспышкой Мэнмо далеко не сразу сумел вернуть самообладание: мог ли он подумать, что столь крохотное создание из Царства людей в самом деле способно внушать ужас! За сотню лет жизни во всех трёх царствах старейшине не доводилось сталкиваться со столь бешеным напором со стороны человека — даже в тот горький день, когда он лишился своего тела.

Откуда же ему было знать, что он только что испытал на себе то, что грядущие поколения назовут «исключительностью главного героя», наделяющей его аурой абсолютной власти?!

Внезапно из пещеры раздался взрыв безудержного хохота.

— А норов у тебя, как я посмотрю, и в самом деле будь здоров!

Едва отзвучал старческий голос, как Ло Бинхэ почувствовал, что его конечности неодолимо тяжелеют. Окружающий пейзаж закрутился, а затем погрузился в кромешную темноту. Мгновением позже юноша очнулся в своем сарае, обнаружив, что куртка насквозь промокла от пота.