Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич. Страница 44

— К императорским конюшням, — припомнил я и сдвинул палец вправо к строениям, опоясывавшим по периметру сразу несколько кварталов. — Это ведь они?

— Они, — подтвердил майор.

— Потом собирались переправиться через реку и миновать какой-то сквер. Больше ничего не знаю.

— Миновать сквер? — уточнил полицейский, деликатно отодвинул меня в сторону и присмотрелся к карте, повёл по ней карандашом, после чего резким движением очертил один из особняков. — Сто к одному, сюда ехали.

Майор присмотрелся к аккуратному кружочку и уточнил:

— И кто же там у нас квартирует?

— Айлийское посольство, разумеется. Или ещё остаются сомнения, кто именно заварил всю эту кашу?

Не знаю, как майору, а мне и в голову не пришло в этой версии усомниться. Все кусочки мозаики разом в единое целое сложились. Кузина Джейн и устранение операторов из охраны великого князя, связь эмигрантских кругов с разведкой Айлы и заблаговременное формирование добровольческого корпуса, интервенция и раскол в преподавательском составе Общества изучения сверхэнергии.

И что теперь? Спустим всё на тормозах, ограничившись дипломатическими нотами, или дадим зарвавшимся джентльменам по зубам?

И сможем ли дать? Вытянем ли войну сразу на нескольких фронтах?

А?

Часть вторая. Глава 3

Глава 3

Дожидаться рассвета остались в больнице.

Из кабинета главврача меня попросили, там расположились штаб-офицеры из свиты Баюна.Спали они или совещались — не знаю; в приёмной обер-офицеры занимались и тем, и другим, а ещё пытались связаться с кем-то по телефону, курили, беспрестанно выходили в коридор и возвращались обратно. Это поначалу, а дальше уже даже не скажу, поскольку заснул я почти сразу, как только постелил на пол рядом с радиатором батареи пальто, улёгся на него и закрыл глаза.

Утром растолкал Альберт Павлович.

— Петя, подъём! — потряс он меня за плечо. — Ехать пора!

Я не без труда продрал опухшие глаза и уселся на пальто, потом спросил:

— Теперь куда?

Но куратор общаться оказался не расположен, он протянул руку и помог встать.

— Давай, давай!

И кабинет главврача, и приёмная пустовали, но в воздухе до сих пор витал табачный дым, а в дверном проёме мелькнула синяя шинель вохровца. Это, конечно, ещё не свидетельствовало о том, что нам предстояло присоединиться к свите Баюна, но впечатление у меня сложилось именно такое. Пусть и говорят, будто лошадей на переправе не меняют, но Альберт Павлович определённо держал нос по ветру и сотрудничеству с республиканским комиссариатом предпочёл работу с главой столичного отделения РСДП.

Или же — на него?

А пусть бы даже и так, мне-то что с того? Покойничек Эдуард всё верно сказал — Альберт Павлович не должностное лицо, сейчас он оказывает содействие на общественных началах, а это всё равно что вольный художник. Жёсткими рамками субординации не скован, поступает так, как полагает нужным. Решил, что принесёт больше пользы именно здесь?

Ну и отлично! Я в деле!

Я поднял пальто, встряхнул его и негромко спросил:

— Что с Горским?

— Забудь, что есть такой человек и что ты с ним встречался в столице, — столь же негромко, но при этом крайне веско потребовал куратор. — Просто забудь, понял?

Я оглядел пальто, лучше после отряхивания то выглядеть не стало.

— Как скажете, Альберт Павлович.

Куратор сунул руку в карман и протянул мне завёрнутую в фольгу половинку шоколадной плитки.

— С того света ты его вытянул, — заявил он, смягчив тон. — На этом всё.

— Не вытянул, а лишь придержал на краю, — возразил я, зажал шоколад в зубах и надел пальто. — Идём?

Альберт Павлович понял моё неразборчивое мычание и первым вышел в коридор. Я вынул изо рта шоколадную плитку, развернул фольгу и с превеликим наслаждением откусил. Эх, ещё бы чаю горячего хлебнуть…

Но куда там! Только спустились на первый этаж и сразу двинулись к стоявшей в дальнем углу больничного двора бронетехнике. Эскорт у господина Баюна оказался более чем просто внушительным: для обеспечения его безопасности привлекли пару колёсных танков, броневик и два грузовика — один со спаренным крупнокалиберным пулемётом, другой со счетверённым зенитным.

Офицеры сопровождения уже рассаживались по машинам, мне Альберт Павлович указал на давешнюю легковушку, в которой сюда доставили Горского.

— Сам поведу, — предупредил он, устраиваясь за рулём, и попытался запустить двигатель, но безуспешно.

Пришлось мне вертеть заводную ручку. Потом я забрался на переднее пассажирское сидение, внимательно изучил покрытое трещинами лобовое стекло и прикрыл плоскостями давления выбитые боковые. А иначе никак — за ночь заметно похолодало, на приличной скорости точно продует. А я и без того уже носом шмыгаю. Простыл.

От центральных кварталов по-прежнему доносились отголоски артиллерийской канонады, и я не утерпел, спросил:

— Как обстановка в городе?

— Стабильно критичная, — ответил мне Альберт Павлович, и я распознал шутку лишь по изогнувшимся в лёгкой улыбке губам.

— Я серьёзно!

— Я тоже, — уверил меня куратор и вздохнул. — Петя, я со всей этой операцией на шесть часов из жизни выпал! Кто знает, что за это время случиться могло? Сейчас на место приедем, ознакомлюсь с последними сводками и сразу тебя в курс дела введу. А пока жуй свою шоколадку и не отсвечивай!

— Уже! — сообщил я, скомкал фольгу и закинул ту на заднее сидение. — Куда едем?

— Понятия не имею, — признался куратор и тронулся с места, на выезде из больничного двора встроился в автоколонну и покатил дальше в общем темпе, задаваемом головным танком.

Я уловил сверхэнергетические возмущения от активированных защитных структур и с превеликой неохотой отложил все вопросы на потом, принялся набирать потенциал. Никакого удовольствия этот процесс не доставил — такое впечатление на тренировку после слишком интенсивной подкачки пришёл, а мышцы тянет и ломает всего. Ещё и голова раскалывается…

Но мигрень мигренью, а бдительности я не терял и внимательно поглядывал по сторонам. Провинциалу вроде меня судить было сложно, но создалось впечатление, что в городе постепенно налаживается нормальная жизнь, о боях в центре напоминали исключительно отголоски далёких взрывов да ещё изрядное количество вооружённых людей в штатском, которые патрулировали улицы и проверяли документы на блокпостах. Частенько нам встречались грузовики с ополченцами, попадались на глаза и колонны бойцов с трёхлинейками, а вот армейской техники на дорогах оказалось немного, по большей части она была представлена броневиками давно устаревших моделей. Надо понимать, танки и артиллерию вкупе с регулярными частями в первую очередь перебрасывали к северо-восточным предместьям, где шли столкновения с интервентами.

Альберт Павлович это моё предположение подтвердил, добавив:

— Пока монархистов из центра не выдавливают, копят силы для удара сразу с нескольких направлений.

— Будет мясорубка? — спросил я.

Куратор кивнул.

— Нам категорически не хватает операторов. Пытаемся провести мобилизацию и собрать людей для прикрытия штурмовых частей, на это Ивана бросили, но дело продвигается туго. Ладно хоть с помехами разобрались и ментальную связь наладили.

— А как с операторами у монархистов?

— Лучше, чем у нас, — признал Альберт Павлович. — Особенно в добровольческом корпусе. Там всё по уму организовано, если бы они высадили десант непосредственно в столице, мы бы уже откатились к окраинам.

— А что на западном фронте?

Куратор покачал головой и ничего отвечать не стал, я вздохнул и продолжил внимательно посматривать по сторонам. Изредка мы проезжали мимо разгромленных полицейских участков, довольно часто встречались оттащенные на обочины легковушки, грузовики и автобусы, расстрелянные и сожжённые. Некоторые дома чернели копотью на стенах, другие лишились крыш или вовсе высились пустыми каменными коробками, но разрушения не были повсеместными, ожесточённые бои шли ближе к центру, а из этого района монархисты, не желая распылять силы, отступили в первый же день мятежа.