Кровавый евромайдан — преступление века - Захарченко Виталий Юрьевич. Страница 73

Для меня приход к Богу был естественным процессом. Я был крещен в детстве, моя бабушка, которая оказала существенное влияние на мое воспитание, была глубоко верующим человеком. Да и вообще в нашем доме было принято отмечать церковные праздники, всегда открыто висели иконы. Конечно, это не выставлялось напоказ — тогда, в советское время, это не было принято, но и особо не скрывалось. Так что для меня вопросы веры с молодых лет были актуальны.

Нужно сказать, что я никогда не ощущал гонений на православие в то время. А с 1991 года все поменялось — и на государственном уровне. И это естественный ход вещей.

Православие — основа нашей культуры, истории, мировоззрения, главная идея и идеология государства российского — духовное обоснование монархии и роли царя как помазанника божьего.

Без православия Россия была бы невозможна ни как великая держава, ни как особая цивилизация.

Это началось с крещения Руси и продолжалось даже в советскую эпоху. Религиозное восприятие коммунизма произошло именно в России, поэтому именно русский коммунизм был так силен и надолго стал фактором глобального развития.

Чем глубже мы будем всматриваться в нашу историю, древнюю и современную, тем больше будем понимать, что православная религия и православная этика, православное мировоззрение во всем его богатстве и сложности определяли и определяют жизнь и России, и Украины.

В советское время произошло некоторое одичание, вместо христианства нам был навязан и внедрен коммунизм как почти религиозная идея. Но это трагическое наваждение закончилось, произошло христианское православное возрождение такого масштаба, такой силы, что в Европе или Америке оно просто недоступно пониманию.

Мы вернулись к своим основам, к истокам, пройдя через муки и страдания революции, гражданской войны, репрессий, многих войн с внешними врагами, мы вернулись к православию, и, думаю, это навсегда.

Потому что осознание того, что православная вера — это духовная и нравственная основа общества и государства, сегодня стало не просто массовым, оно устойчиво доминирует и бесспорно для подавляющей массы русских людей.

Сергей Хелемендик:

Произошло ли такое же возрождение и на Украине? Я вспоминаю, как в 1993 году был в Киеве в составе международной делегации экспертов, которая встречалась со многими министрами, политиками, а также представителями церкви. Меня тогда удивило, что министры и политики, как сговорившись, просили у делегации денег, отказываясь понимать, что денег у международных экспертов нет. Но еще больше удивили встречи с представителями двух патриархатов православной церкви. Раскол тогда только начинался, но уже было видна разница в их положении.

Двор здания, где находился тогда киевский патриархат, выглядел как экспозиция автомобильного салона самых дорогих машин, «киевские» иерархи держали себя уверенно, если не сказать сильнее. А вот представители московского патриархата жаловались на притеснения властей.

Виталий Захарченко:

Филаретовский раскол, которому в этом году уже 15 лет, это огромная проблема сегодня и для Украины, и для России. Киевский патриархат — неканоническая церковь, которую признали только такие же неканонические церкви Македонии и Черногории, созданные по такой же модели и с такими же целями — расколоть православную паству и стравить ее между собой.

Я не буду сейчас говорить о том, каким грубым, часто насильственным способом захватывались и отбивались у московского патриархата приходы вместе с храмами, сколько страданий испытали рядовые батюшки, не принявшие раскол.

И сегодня ситуация крайне тяжелая. Ко мне сегодня обращаются верующие и священнослужители с Украины, которые подвергаются гонениям и преследованиям со стороны неонацистов и покрывающих их псевдосвященников. Не прекращаются атаки раскольников и националистов на православную святыню — Почаевскую лавру. Однако даже находясь вдали от родины, мне, слава Богу, удается многим помочь.

По официальным данным, на начало 2015 года к Украинской православной церкви киевского патриархата относят себя 44 % украинцев, 21 % населения назвали себя верующими Украинской православной церкви московского патриархата, 11 % — Украинской греко-католической церкви.

Хочу подчеркнуть, это официальная статистика, и я не уверен в ее добросовестности, но раскол налицо. Десятки миллионов православных верующих на Украине оказались вдруг членами другой, непризнанной, «параллельной» раскольнической церкви, которую, кстати, никогда не признают в мире. Верующие в этом вопросе ничего не решали, им ничего не объясняли, их попросту обманывали, мол, какая разница, московский патриархат или новый киевский.

Но разница есть, и большая. Непризнанная церковь стала прямо и косвенно призывать верующих к войне против своих же собратьев по вере, а после майдана открыто встала на сторону совершивших государственный переворот. Чем окончательно подтвердила свою роль лжепастырей.

Сергей Хелемендик:

Насколько я помню, патриарх Кирилл в 2009 году ответил на выпад Ющенко, тогда президента Украины, пытавшегося обвинить РПЦ в конфликте между московским патриархатом и самозваным киевским, такими словами: «Есть поместная церковь на Украине. Если бы ее не было, не было бы сегодня Украины».

Я думаю, что патриарх Кирилл так напомнил необразованному Ющенко, что Украина осталась Украиной в первую очередь потому, что украинцы, вернее тогда малороссы, были православными и находились под охраной православного царя и Русской православной церкви.

А вот униаты не были — и их территории не в последнюю очередь поэтому были поделены между Польшей и Австро-Венгрией.

Виталий Захарченко:

В 2010 году Священный синод Русской православной церкви принял «Обращение к православным христианам Украины, пребывающим вне единства со Святой Церковью», где исчерпывающе объяснил эту сложную, противоречивую ситуацию. К 2010 году раскол уже состоялся, а с началом войны на Донбассе он только углубляется.

В этом году самозваный патриарх Филарет уже ездил в Вашингтон выпрашивать оружие для украинской армии, и это переходит любые мыслимые границы. Отдаленно ситуация напоминает раскол между РПЦ и зарубежной православной церковью, который продолжался десятки лет и был преодолен только недавно. Но есть и большая разница: зарубежная церковь возникла в результате революции, в среде эмигрантов, а вот самозваный митрополит Филарет при помощи внешних игроков оторвал от РПЦ часть церкви, которая испокон веков была под московским патриархатом.

Сергей Хелемендик:

Как может разрешиться эта ситуация?

Виталий Захарченко:

Думаю, ситуация обязательно будет разрешена, когда Украина освободится от власти людей, совершивших переворот. Я даже уверен в этом, потому что это был искусственный, навязанный извне и сверху раскол, для которого не было и нет внутренних причин.

Исторически сложилось так, что между белым духовенством, приходскими священниками, батюшками и высшими иерархами церкви, монашеством, митрополитами, патриархами существует сложная, древняя и многоступенчатая связь. Именно этим воспользовались раскольники: многолетние усилия как-то обособить украинскую поместную церковь они вели, будучи еще в составе РПЦ, и свои истинные намерения от массы белого духовенства скрывали. То есть вводили в заблуждение. А потом вдруг поставили перед фактом. Но это совсем не значит, что масса духовенства на Украине осмысленно встала на сторону нового лжепастыря Филарета.

Приведу такую аналогию: во главе милиции после майдана на Украине оказались вдруг неонацисты, но это еще не значит, что вся милиция на Украине проснулась на следующий день неонацистами и карателями.

Да, у многих из них нет сегодня выбора, они вынуждены подчиняться приказам сверху, но завтра выбор обязательно появится. Потому что эта власть на Украине недолговечна.

То же самое касается армии, юстиции, всего госаппарата Украины в целом. Сегодня все безысходно, а вот завтра все может быть по-другому.