Чердынец (СИ) - taramans. Страница 111

Мы еще поболтали о разных аспектах швейного дела. К моему удивлению — Светка в этом — вовсе не «сбоку припека»! Катя — та аккуратистка и очень тщательный… работник. А вот Светка, та — закройщица!

— У нее рука легкая! Я, как не стараюсь все тщательно делать — начну раскраивать — все как-то не так, все вкривь и вкось. А Светка — так — вжик-вжик — и все готово! Даже злюсь на нее за это!

Светка жмурится как кошка от удовольствия. И так — ненавязчиво поглаживает меня…

— Юр! А вот трусики — они какие были… ну там, где ты раньше был? — Светка заинтересовано смотрит.

— Девчонки! Я не против таких разговоров с вами. Только — это, между нами. Другие — об этом знать не должны, договорились?

— Ну что мы — дурочки, что ли? И так понятно все. Да и сам представь — ну расскажем мы что-то о тебе! И кто нам поверит, что в этом мальчишке — дед сидит! За дурочек самих же и примут! Юра! А вот я спросить хочу — вот ни капельки я не чувствую в тебе такого дедушку. Это как?

— А тут, Киска, я и сам не знаю, как так выходит. Я и сам часто теряюсь, сколько мне лет — то кажется, что лет пятнадцать; то — вроде бы лет двадцать, а то и двадцать пять. Иногда — раздражает все, поворчать хочется. И как тут понять — как это происходит сам не знаю!

Потом рассказываю «про трусики». Вижу, что из рассказа мало что понятно, достаю из сумки блокнот и карандаш, подстрагиваю его, и рисую набросками:

— Я и сам мало что помню, да и разбирался я там в этом — так себе! Только частенько приходилось подарки делать, своим женщинам — и любимым и просто… знакомым, — тут Катя хмыкает, — вот примерно так — вот это слипы; а вот — танга; вот эти назывались — бразильяна. Это потому, как считалось, что у бразильянок — самые красивые попы, вот для того, чтобы их не скрывать, эти попы — и придумали вот такое!

Самый шок у девчонок ожидаемо вызывают — стринги.

— Не понимаю, а зачем такие? Они же — ничего не закрывают! Да и носить их, наверное, неудобно — врезаются же!

— Ну… тут я могу только предположить. Очень часто одежда была — очень-очень облегающей, вот для того, чтобы трусики не выпирали через одежду и придумали такое. Ну — это мое мнение.

— Н-е-е-е… такую одежду у нас носить не будешь! Заклюют сразу же! Мне же мамка все космы выдергает! — Светка тянет недоверчиво, и как-то, с сожалением, что ли.

Про лифчики я могу рассказать еще меньше. Ну — что вспоминаю, все же — рисую.

— Юра! Ты мне потом этот блокнот дашь, я посмотрю еще, подумаю! — Катя явно заинтересовалась.

Меж тем Светка совсем уж разошлась и наглаживает, и тискает меня уже «непадецки», даже дышит глубоко. Я вспоминаю, что кое-что задолжал Светке. Поворачиваюсь к ней, обнимаю, начинаю целовать. Опять — по той же схеме — губы, шея, плечи и ключицы; перехожу на грудь, снимаю с нее лифчик.

Похоже — она уже «на подходе». Сосочки уже такие — твердые и набухшие. Вот мы этим «набухшим» и особое внимание! Ах, как она заводится! Она стискивает меня руками за шею, постанывает.

Так, нужно двигаться дальше. Я еще «работаю» с животиком, а Светик уже сама стаскивает с себя трусики. Ну что же — не буду мучить девочку.

Опускаюсь ей между ножек. Искоса замечаю, что, Катя внимательно наблюдает, лежа рядом, иногда облизывает губы. Моргаю ей, привлекая внимание. Она видит и удивленно, и непонимающе кивает мне. Я показываю ей на Светкины соски и показываю языком, как нужно ласкать.

Катя заливается румянцем, чуть задумывается, потом приподнимается… на секунду зависает на Светкиной грудью и Катин язычок еще несмело касается соска. Светка стонет в голос!

Продолжая свое «черное» дело меж Светкиных ножек, не переходя еще к нижним губкам и клитору, наблюдаю, как Катя все смелее целует груди и старательно высовывая язычок, обводит им вокруг сосков.

А Светка… она течет вся… я чувствую это своим лицом, шеей, верхом груди!

В какой-то момент Светка обнимает Катю руками и подтягивает ее к своим губам. Ох как! Да какой глубокий и долгий поцелуй! Черт! Даже ревность где-то ворохнулась!

Светка начинает подергиваться и дрожать всем телом! И мне, и Катюшке приходится ее чуть придерживать. И я, и сестра — продолжаем ласки блондиночки.

Она кончает долго. Катя смотрит чуть приподнявшись, смотрит внимательно и тяжело дышит — как будто сама кончает.

Светка чуть затихает, и Катя шепчет мне:

— Еще! Давай еще!

Ну что… даю! Вновь начинаю ласкать Светку. Теперь уже — вокруг ее губок; потом — сами губки, налитые кровью и набухшие; пальцами чуть раскрываю их и проникаю языком внутрь. Ах, как мне это нравится, когда вот так девчонка всем телом отвечает каждому движению моего языка! И «горошинку» эту — нахожу языком и играю с ней. То придавливаю кончиком языка, то облизываю, то посасываю, прихватывая губами по кругу.

Катя, приникнув к Светкиным грудям, посасывает ей соски, иногда меняет их, но неотрывно смотрит, как я все это делаю. Благо что Светка, раздвинула ножки и чуть приподняла попу вверх. Мне удобно ласкать ей и «киську», и иногда опускаться ниже. К такой узкой и манящей меня дырочке.

Потом, поймав взгляд сестры, я, довольно резко, чуть раздвинув Светке ягодицы, вставляю язык ей в попу. Светка ахает, и протяжно стонет. Стараюсь просунуть язычок как можно дальше, продолжая смотреть в глаза Кати. Вот сомневаюсь я, что она сейчас что-то видит. Глаза шалые, даже — безумные!

Она отстраняется от Светки и резко засовывает себе руки между ног, как-то хрипло рычит и откидывается на спину.

Светку второй раз мне приходится придерживать одному!

Ай да я! Ай да — сукин сын. Обе враз кончили! Это же надо так…

Мы отдыхаем. К моему удивлению, Светка приходят в себя первой. Катя лежит на спине, одной рукой прикрывая лицо. Трусики у нее чуть спущены и видно — мокрые внизу.

Светка чуть слышно что-то хрипит, потом повторяет более внятно:

— Газировку, говорю, подай! — прикладывается к бутылке и долго глотает уже нагревшуюся сладкую воду.

Потом открывается от бутылки, смотрит на меня:

— Юра! Ты… это же просто… не знаю, как сказать…, — потом переводит взгляд на Катю, глаза у нее чуть расширяются, смотрит опять на меня, шепчет:

— Давай… давай Катю… вдвоем! Сначала покажи, я сама потом хочу.

Что-то в ее голосе мне говорит, что возражать ей сейчас не нужно!

Мы со Светкой, с двух сторон, начинаем целовать Катрин. Она слабо стонет. Целуем ее в губы, по очереди, глядим как второй целует Катю. Потом Светка практически зеркально повторяет все мои движения. Я ласкаю одну грудь, Кузнецова делает тоже самое с другой! Вместе переходим на живот. Светка снимает с Кати трусы. Та — так и лежит, не открывая глаз.

Потом я медленно-медленно, чтобы Светка все поняла, начинаю ласкать Кате промежность. Там тоже — все мокрое. Когда показываю, как ласкать губки, клитор, засовываю язык Кате в пизду, потом также приподняв ей попу, ласкаю анус и тоже — внутрь языком.

Светка смотрит очень внимательно, но сама дышит все тяжелее и чаще.

Я отрываю голову от Кати, шепчу Светке:

— Ты не сможешь сейчас ласкать ее — ты сама вот-вот кончишь!

— А что делать? — чуть постанывает Света.

— Как что? Кончи сама! Ложись рядом, я тебя пальчиками поласкаю… или сама себя!

— Ласкай ее… я справлюсь…, — Светка ложится рядом и не отрываясь смотрит, как я продолжаю. Потом протягивает руку себя между ног.

Катя уже вовсю стонет, но я замедляюсь, хочу, чтобы и Светка попробовала.

Кузнецова кончает опять бурно. Но в себя приходит почти сразу и подползает ко мне:

— Все… пусти… дай мне, — она буквально отпихивает меня и припадает к подруге!

Я перехожу к Катиным губам… и грудям. Мне тоже нужно… расслабится. Уже и побаливать начинает.

Я дотрагиваюсь до члена. Блин! Больно! Разглядываю его, торчащего вверх и чуть в сторону. Угу! Вот и следы от чьих-то зубок. Не то царапины, не то — ссадины. Желание как-то — притухает. Во же ж!

Меж тем Светка, похоже — доводит Катю до завершения. Та опять стонет, даже — покрикивает. Начинает судорожно сжимать ножки и подергивает попой. Светке сейчас придется не сладко!