Тот самый сантехник 6 (СИ) - Мазур Степан Александрович. Страница 63

С большим удивлением он перевёл взгляд на Лесю. Василькова не только скрутила снайпера как будто каждый день этим занималась, не дав ей уйти, но и вызвала подкрепление с одной тревожной кнопки на телефоне.

Вскоре к ресторану примчалось сразу несколько служебных автомобилей с мигалками.

— Почему… сейчас? — спросил Глобальный у Зины, сходив в гардероб и поменявшись с ней одеждой обратно, пока была возможность вернуть куртку.

«Только бы сотрудничество не приплели», — предостерёг внутренний голос.

Предстояло дать немало пояснений по этому поводу. Но больше Зина ничего не ответила ни ему, ни следствию.

Уже стоя с трезвым как стёклышко Кишинидзе на крыльце, где старательные сотрудники замыли кровь, Боря узнал, что при Шамане оказался Макаров с полной обоймой.

«Так на какую беседу он нас звал?» — прикинул внутренний голос.

Ответов Боря не знал.

«Бог ему судья», — добавил внутренний голос, когда собравшиеся на улице гости смотрели, как увозят тело.

Он не мог поделиться своими соображениями ни с Кишинидзе, ни с кем-нибудь ещё из присутствующих. В принципе, он готов был к смерти. Под градусом страх притупился. Да и разговор наверняка предстоял не лёгкий. Его могли убить где-то рядом, забрать тело и увести подальше. Гости бы схватились не сразу. За аплодисментами и музыкой даже выстрела не расслышали. Так что большой вопрос, плохо ли поступила Зина или спасла ему жизнь. Но он точно знал, что Шаман пренебрёг предостережением Тракториста и вновь взялся за старое.

Свадьба была испорчена. Ревела в голос Кристина, что примета плохая. Не отставала от неё и Кира, что лишилась последнего близкого человека. Снежана обещала набить морду за Зину всем людям в форме и уже тамаде пришлось её удерживать, чтобы глупостей не натворила.

И только Леся Василькова стояла, вытянувшись по струнке. С румянцем на щеках, с лёгкой улыбкой, она в подробностях отчитывалась подполковнику Вишенке об успешном задержании и окончательном закрытии дела с оборотом оружия в посёлке Жёлтое золото.

— Далеко пойдёт, — задумчиво произнёс Кишинидзе, глядя как уезжает полиция, скорая помощь и разъезжаются большинство гостей. В этот момент с ним и женой останутся только действительно самые близкие…

Конечно, никто уже не обратил внимание на белую бумажку среди снега, которая вылетела из куртки Шамана. Это были счета с долгами по ресторану.

Глядя с каким почётом принимают «дона Бориса» на свадьбе, Шаман не только сам лично отправился за тортом, чтобы зацепиться языком с высоким гостем, но и хотел предложить ему приобрести ресторан с большой скидкой.

«Диаспоре в этом городе ловить было больше нечего после смерти Князева», — так и не прозвучали давно заготовленные слова.

И то, что никто и не думал покушаться на сантехника, Боря так и не узнал. Для него этот кусок жизни Шамана закончился под другим углом зрения, как часто бывает по жизни, когда все заранее составляют своё мнение…

Всё могло закончиться совсем скверно для свадебной церемонии, но глядя на так и не початые ящики с вином, коньяком, шампанским и водкой в углу, Боря взял в руки рог, наполнил вином, вышел на середину помещения и сказал свой лучший в жизни тост.

Он был о жизни и смерти, о дружбе и верности, о причинах и последствиях. А закончив эффектным «и чё теперь-то?», он осушил рог с вином до дна.

— Мало того, что хорошо сказал, показал ещё лучше, — похвалил тамада и повторил манёвр. За ним Кишинидзе. Впоследствии — каждый мужчина на свадьбе.

— И вообще, меньше народу — больше кислороду, — сказала по этому поводу Снежана и первой повторила за мужиками. Дамы не остались в стороне… Последние гости покинули «Печень навылет» лишь двое суток спустя. А на третьи сутки помещение выставили на продажу.

Вместе с платой по счетам, Кишинидзе невольно спонсировал обратный перелёт гостям из Ближней Азии на Родину и в дальнейшем получая капитана, не переставал убеждать всех коллег-сотрудников, что это он одной своей свадьбой разрядил криминогенную обстановку в городе на целый квартал, а то и весь год вперёд.

Мужики посмеивались. Мужики не верили. Но каждый погулявший на той свадьбе мог сказать одно — Боря снял проклятье. Ведь всю дальнейшую жизнь Арсен и Кристина Кишинидзе жили душа в душу. И Бориса Глобального поминали на каждом её юбилее.

Зина же, получив срок, довольно быстро заслужила авторитет на зоне. Но сидеть от звонка до звонка она не собиралась и закидывала министерства требованиями перевести её «в место погорячее». Но это уже совсем другая история.

Глава 29 — Лучший матч

Внедорожник припарковался в узком дворе и Глобальный с сумками наперевес пробрался к подъезду. Пожилая женщина проследовала рядом, с лёгкой сумочкой в одной руке и ключами в другой.

— Ну что, мам? Открывай! — застыл перед домофоном сын, не горя желанием всё перекладывать в одну руку и доставать связку из кармана куртки.

Галина Константиновна с лёгким волнением открыла и придержала дверь, пока Боря перетаскал сумки к лифту. Повторил заход. А на третий забрал последнее из автомобиля.

Загрузив кабинку, грузчик из родственников залез следом и поманил мать рукой.

— А не застрянем? — остереглась она.

— Мам, современные лифты рассчитаны на перегруз, а тут нет четырёхсот килограмм. Не переживай.

Вдвоём поднялись на верхний этаж. На этот раз мать возилась с ключами подольше, подслеповато перебирая малознакомую связку на брелоке. Новые коридорные и предбанные лампы, реагирующие на свет, терпеливо выжидали минуту без явного движения. Боря настроил их с учётом задержки для пожилого человека. Нелепая экономия, когда подобные горят лишь пятнадцать секунд и гаснут, пока не двинешься всем телом, подбешивали. В то же время воровать такие лампы было бессмысленно, так как цоколь не подходил под стандартные разъёмы.

Занёс сумки, включил свет и встал на пороге.

— Котика нет, но я за него, — улыбнулся Боря, показывая выключатели. — А с народом завтра уже отпразднуешь, как освоишься.

Мать отодвинула шкаф-купе, обнаружив сразу и ключницу, и вешалки. Повесила сумку, зимнее пальто, положила на верхнюю полку шапку, посмотрелась с зеркало с подсветкой.

— Слушай, так удобно, — донеслось от неё, когда присела на мягкий пуфик, разулась и поставила сапоги на нижнюю полку.

Боря кивнул, пряча улыбку. Если в стандартной комплектации мебельщики предлагали всякую хрень, то самому можно собрать что угодно, под рост, количество людей в квартире, и конкретные потребности. Было бы желание, руки и немного воображения.

Мать прошлась вдоль выкрашенного в светлые тона коридора, тут же сказала:

— Тут картину повешу. А то как-то пусто.

— Хозяин — барин, — кивнул Боря.

Было приятно наблюдать за радостью на лице матери. Под старость лет, наконец, могла пожить одна, для себя.

Она залипла на белом натяжном потолке, разглядывая светильники.

— Матовый, — объяснил сын. — Глянцевый отражал бы как стекло, да и бесить начинает своим блеском со временем. Устаёшь от него. А матовый спокойный. Выдумывать ничего не стал, взял белый. Светлее в доме. Свет играет. Ярче всё.

Мать погладила арку на кухню, сама включила с коридора свет на кухню.

— Не нужно шарить за дверью вслепую, — объяснил Боря. — Свет в коридоре ближний и дальний и на кухне — всё тут.

Они прошли на кухню по напольной плитке, и тут Галина Константиновна рот приоткрыла. Угловой диванчик на четыре персоны со стеклянным раздвижным столом поразил сразу.

— При желании можно раздвинуть и досадить ещё двоих. Дополнительные стулья…

— …на балконе?

— Нет, в шкафу, — отодвинул Боря шкаф-купе. — Они складные, много место не занимают. У тебя тут так же новый пылесос, а на этих полках я прикупил белья, полотенец, халат.

— Халат? — удивилась мать. — Боря, у меня есть халат. И полотенца.

— Да там по акции было, сразу и взял всё. — Лишним не будет, объяснил он и вновь вернулся на кухню, показывая духовой шкаф и подвешенную микроволновку в одном шкафчике, а варочную панель, столешницу и мойку во встроенной кухне. — На посудомоечную машину, к сожалению места не хватило. Сама понимаешь, в однушке кухни не большие. Максимально использовал пространство. Телевизор подвесил, вот пульт.