Полюби Меня (СИ) - Ингвар Лара. Страница 16

— Почему же на слитки, можно снюхивать с груди стриптизерш. — предположила я, вовлекая ее в дальнейшую игру. Мы начали препираться, ссориться напоказ и тема Александровой женитьбы была забыта. Но вот слова Элио, повисшие в воздухе меня смутили. Насколько мне известно, помимо Аэрисы и Артура, у Александра еще старший брат имеется. Адам. Не похоже на то, что у семьи Дарков есть какие-то проблемы с продолжением семейной ветви.

— Если хочешь посмотреть, как веселится Октавийский бомонд, приходи с Аэрто в эту субботу во дворец. Заодно поближе познакомишься с нашими традициями. Я — Дитя Луны, моего приглашения достаточно, чтобы тебя впустили. Тебя, Аэрто, не приглашаю. Должна же я как-то продемонстрировать свое «фи» расторжением нашей помолвки.

Принц раздосадованным не выглядел. Он вообще был чрезмерно погружен в себя, так, что даже забыл о том, что не один, и начал грызть ноготь большого пальца. А вот Александр красноречиво демонстрировал, что идти мне на этот праздник не стоит. Он сложил руки на мускулистой груди, мотнул головой, словно племенной жеребец, отгоняющий назойливых мух. Мне бы послушаться его немого приказа, но благоразумность никогда не была моей сильной чертой.

— Я очень хочу посмотреть на то, как здесь принято веселиться.

Мне стоило догадаться, что произошедшее несколькими днями позже еще долго будет преследовать меня в ночных кошмарах

Глава 6. О забавах итхисов

Красное платье из атласа, длинное, закрытое. Великолепные тонкие кружева на манжетах, кружевной воротник прилегает к коже, обнимает, душит. Атласные перчатки — похожи на театральные. Как то мне довелось оказаться в театре. Отцу Эдгара подарили билеты. Ни его жены, ни постоянной любовницы не было в городе, так что билеты он отдал сыну. А тот пригласил меня. Эдгару было откровенно скучно, он зевал, пил виски из пронесенной втихаря фляги, а под конец аплодировал лениво, словно делая актерам одолжение. Я аплодировала стоя. Не потому, что влюбилась в театр окончательно и бесповоротно. А потому, что пьеса, название которой я и не вспомню сегодня, потрясла меня своей реальностью. Актеры жили на сцене, любили, ненавидели, испытывали голод, страх. У них не было права на ошибку, каждый жест, взгляд — они проживали их, умудряясь убеждать зрителей, что жизнь на сцене — настоящая. Я тогда еще задумалась, глядя на задремавшего Эдгара: а моя жизнь настоящая? Кто я или что? Быть может просто часть декорации чужой постановки…

Сегодня меня преследовало то же чувство. Аэрто заперся в своем кабинете. Расторопный управляющий день и ночь таскал туда новые пыльные тома. Я делала вид, что странности принца вовсе меня не касаются, старалась не часто попадаться ему на глаза. Комната, сад, обеденный зал. Выезд в город с Грэгом под видом необходимости в новых нарядах. На самом деле я бесцельно бродила по торговому центру в надежде встретить. Кого? Александра… Я ходила долго, в основном в мужских отделах. От скуки купила запонки в тон цвета глаз Аэрто. Себе набрала столько платьев, аксессуаров, украшений, что даже импульсивный шоппинг перестал радовать. Вот бы отправить хоть что-то из этого домой, Викки бы пригодился строгий костюм от октавийского дизайнера. Итхисам и вправду стоит выйти со своими нарядами на мировой рынок, они бы взошли на вершину модного олимпа. Мой поход закончился в кафе, там я встретилась с Оливией и за чашкой приторного Латте почувствовала себя почти нормально.

— Невеста его Высочества, — она никак не могла смириться с этой шокирующей мыслью. Да и не она одна. Пока я бродила по магазинам, несколько человек попросили моего автографа. Другие просто пялились и улыбались, третьи делали снимки. Интересно, здесь есть местный аналог Инстаграмма? Я бы быстро набрала тьму подписчиков, если бы захотела. Впрочем, не все октавийцы пребывали в восхищении моей скромной персоной. Как мне объяснил Грэг, здесь любили Аэрису, и мое появление восприняли как прямое оскорбление для нее. Если бы Аэриса захотела, она бы могла стереть меня в порошок, но Аэрто был тем еще подарочком, чтобы сожалеть о расторжении помолвки. Поэтому Аэриса на каждом углу пела о моих высоких моральных качествах и легком характере. Каким-то образом все более или менее знатные октавийцы уже проведали, о том, что она пригласила меня на грядущий праздник, который здесь назывался загадочным словосочетанием «Аукцион цветов», и теперь жаждали ближе познакомиться с будущей королевой. К слову королевы не октавийской крови у итхисов еще не было, и фактический инцест межу кузенами казался им куда как понятней, чем отношения с чужеземкой.

Лимузин светил глазами-фарами на подъездной дорожке, ожидая меня. В красном платье, рядом с «каретой» которая точно не превратится в тыкву, я почувствовала себя золушкой, отправляющейся на бал. Только вот принц останется поджидать дома. Аэрто на прощание поцеловал меня в губы. Поцелуй вышел долгим и отчаянным, принц не желал отпускать меня, но и удерживать не смел. Он уже догадался, кто я, и не знал, что с этой информацией делать. Перед тем, как уйти, я вручила ему запонки, которые от нечего делать приобрела в одном из бутиков торгового центра.

— Это тебе. Знаю, у тебя много, но я просто не смогла пройти мимо.

Аэрто рассматривал запонки с серебряными камушками, когда я садилась в машину. Его силуэт выделялся на фоне окна, плечи сгорблены, ладонь с запонками преподнесена к лицу. Я послала ему воздушный поцелуй на прощание. Не знаю, увидел ли.

Кружево световых цветов распустилось по стенам дворца. Отблески мягкого света падали и на мое платье, украшая длинную однотонную юбку. Сегодня обошлось без прессы и любопытствующих, потому что центральная площадь и вход во дворец были перекрыты. Аэриса, курившая перед дворцом, бросила огарок сигареты, падающей звездой опустившийся на брусчатку и подала мне руку так, как если бы она была моим кавалером.

— Аукцион цветов — это закрытая вечеринка.

— Насколько закрытая? — я коснулась рукава одного из ее извечно белых костюмов. Аэриса рассматривала мое платье и то, что было скрыто за ним. Если бы она была мужчиной, я бы подумала, что в ее глазах было скрыто желание обладать мной.

— Только Дети Луны и пять родов высшей аристократии. Но не все хотят или могут участвовать в аукционе, поэтому нас будет порядка сотни.

Цифра на мой взгляд была не малой. Вход во дворец оказался украшен цветами, от душного аромата которых кружилась голова. Разноцветные букеты, большие и малые, арки, украшенные лентами и медленно умирающими бутонами. А в углах белели орхидеи исполинских размеров, хищно раскрывшие цветки словно жадные рты. Орхидеи меня пугают — что-то в них есть неестественное.

— Александр…

— Ждет тебя в зале. Он будет контролировать, чтобы ты не наделала глупостей.

— Почему я должна…

Нам навстречу выплыла пара женщин. Одна, похожая на Аэрису краснотой глаз, поддерживала бледную тень, что была ей дочерью. Девушка двигалась с помощью костылей, потому что ноги ее были слишком слабы, чтобы удерживать свой вес, жидкие белые волосы собраны в аккуратную прическу на затылке. Она подняла изломанную кисть, чтобы поприветствовать Аэрису, та ответила коротким поклоном:

— Аэлина, Аолана, — она назвала их по именам. Девушка на костылях окинула меня завистливым взглядом. Как бы в Октавии не восхищались детьми Луны, в глубине души те понимали, что на самом деле им не повезло. По пути в бальный зал, который сегодня превратили в подобие театра со сценой и бархатными кулисами, мы встретили еще много «благословенных итхисов». Бледные и слабые, красноглазые и вовсе слепые. Некоторые двигались сами, и больше походили на Аэрису минимальным количеством изъянов, другим требовалась помощь родственников. Я старалась не глазеть, а вот они интереса не скрывали. Перешептывались, тыкали пальцами. Впрочем, кроме меня обычных людей здесь не было, ни гостей, ни слуг. Переливчатый звон колокольчиков возвестил, что нам стоит занять свои места. Аэриса показала, что мне нужно отойти в конец зала.