Почтовые (СИ) - Ли Фатхи. Страница 42

На мое плечо взлетел Проныра и злобно зашипел. Оба снарка невзлюбили Луиджи с первого взгляда, и тот платил им той же монетой. Вот и сейчас Проныра попытался схватить Луиджи лапой. Однажды ему это уже удалось, и теперь говорящий череп щеголял свежими отметинами на лбу, оставшимися от острых зубов снарка. Я ловко перехватила Проныру и прижала к себе, отчего тот сразу успокоился и пронзительно засвистел.

— Вот же поганец! — недовольно проскрипел Луиджи.

Я не ответила, вспоминая самое интересное из видений.

Муса Ахмедович стоял напротив мужчины, неопределенного возраста и незапоминающейся внешности. Незнакомец был одет в серый мятый костюм, вымазанный в пыли и извести.

— Региональный центр взорвали, — сообщил он Мусе. — Тебе повезло, что ты опоздал на совещание. Всех руководителей Специальных отделов и ревизоров надолго вывели из строя.

— Кто? — напряженно спросил Муса.

— Если бы мы знали! — вздохнул мужчина. — В самих отделах тоже есть проблемы. Да и у нас на службе не все гладко… Ты давно звонил своим в Казань? Мои люди доложили, что твои подчиненные отсутствуют на месте, а ворота в Империю заблокированы.

— А в других отделениях что с выходами в Империю?

— Везде все заблокировано.

— Много наших осталось там? — спросил Муса и коснулся лба дрожащей рукой.

— Двое точно. Плюс все твои.

— Не может быть, чтобы Павел и Таня тоже застряли в Шанлу!

— Сотрудники почты говорят, что утром они зашли в кабинет и больше не выходили, — покачал головой мужчина. — Мне жаль, что все так сложилось.

— Юра! — тихо сказал Муса. — Что же происходит, Юра? Ты же хорошо знаешь Игната и с нами уже много лет сотрудничаешь. Думаешь, это очередной виток войны?

— Уверен. Аналитики службы безопасности ожидали обострения конфликта не позднее конца года. Вот оно и пришло. Срочно вылетай в Казань, мои люди ждут тебя там.

Впервые я видела Мусу Ахмедовича в таком подавленном состоянии. Он как будто резко постарел и усох, словно кто-то выпил из него все жизненные силы.

— А как же мои люди? Кто их вытащит, если все выходы в Империю заблокированы?

— Никто…

Утром Павел не пожелал слушать меня, заявив, что все эти видения — чепуха, бред сивой кобылы и галлюцинации.

— Нам надо прорваться на восток, к своим, — твердил он. — Я не верю, что все так плохо. Вот увидишь, это всего лишь наваждение!

А потом все — Ник, Павел и я — разом принялись говорить, доказывая свою точку зрения. По итогам нашего сумбурного совещания было принято решение лететь до почтовой станции в Драконьих горах. Ник настаивал на том, чтобы свернуть к Островам, но Павел был непреклонен. Итог всему подвел Луиджи:

— Глупцы! Торопитесь на станцию, там все и решите! Надеюсь, прямо сейчас мы не совершаем страшную ошибку!

Ник пришвартовал джонку недалеко от почтовой станции. Дальше мы все пошли пешком, кроме Луиджи, которого нес Ник. Череп наотрез отказался остаться на джонке.

— Пока не вижу никаких следов людей, — сообщил Павел, отнимая от глаз похожий на старинный бинокль прибор, который ему дал Ник. — Снег лежит нетронутый, площадка перед входом давно не чищена. Но, может, станция все же обитаема и открыта? В любом случае надо пойти туда и проверить.

Поднимались долго: тропа была завалена снегом, в который мы проваливались по колено. В полном молчании мы обошли площадку и осторожно приблизились к входным воротам. Долго стояли и рассматривали черную, словно прожженную огнем дыру на месте замка. Потом Павел осторожно толкнул дверь, и мы вошли внутрь.

Внутри оказалось холодно и темно: почтовая станция явно была пуста. Фонарик слабо осветил распахнутые ворота конюшни, пустые стойла, брошенное посреди коридора ведро и всякий мусор. Пахло чем-то затхлым.

— Нет ни записок, ни посланий, только выжженный замок и беспорядок, — прошептал Павел. — Одно радует: никаких тел тоже нет. По-моему, тут все ясно.

— Пойдем дальше? — спросила я так тихо, что он еле услышал.

Ник молча шел за нами, вытащив свой меч, и сжимал в руке какой-то кристалл.

— Здесь может быть опасно, — сказал он. — Я пойду первым, вдруг тут все же кто-то есть. Хотя, — он вытянул руку, — видите? Кристал светит тускло, значит, живых существ рядом нет. Но обнаружить хофу он не сможет.

— Хофу я не чувствую. Пока что, — сказала я.

Лицо Павла стало жестким, он прищурился, сжал губы и как-то весь подобрался, словно готовясь к прыжку — теперь это был уже не тот веселый семинарист в лыжной шапочке, которого я в первый раз увидела на Базе. Он вытащил арбалет, наклонился, натянул тетиву. Раздался щелчок, и Павел, подняв оружие и вложив болт в ложе, направился в сторону входа во внутренние помещения почтовой станции.

Он опередил Ника и уже собрался открыть дверь, когда луэ нагрелся так сильно, что я вскрикнула. Ник закрыл меня собой, а Луиджи заорал:

— Хофу!

Ноги мои подкосились, и я упала, сильно ударившись головой. На мгновение в глазах потемнело, а потом я неожиданно увидела, как прямо из стены вышли двое хофу. Их лица были спокойны и даже выражали какую-то скуку, словно им предстояла долгая рутинная работа. Оба своими черными глазами и смазанными чертами лица напомнили мне тирского торговца-хофу.

Один из них схватил Павла за шею и с легкостью поднял над землей, да так высоко, что ноги его болтались, как у куклы. Лицо Павла стало багроветь, он выронил арбалет и фонарик, попытался разжать пальцы, сомкнувшиеся на его горле, но тщетно: хофу все усиливал хватку, и я с ужасом поняла, что Паше остались считанные мгновения.

Второй хофу выхватил меч, легко и даже как-то небрежно взмахнул им, блеснуло лезвие, звякнул металл. Ник медленно покачнулся, и я в ужасе уставилась на его руку, валявшуюся на земле. Хофу одним движением отсек ее вместе с мечом. Темно-красная, почти черная струя крови брызнула прямо на каменную стену, и капли веером разлетелись в разные стороны. Ник упал. Тишина забила мои уши плотным слоем ваты, в голове стоял колокольный звон, в котором я различила слова:

— Чего же ты ждешь, луэ? Очнись! Твои друзья сейчас погибнут!

Я увидела глаза дракона, синие и одновременно прозрачные, с вертикальными зрачками. В них отражался свет, они округлились и вспыхнули, как звезды. Этот свет бил мне прямо в глаза…

— Таня! — Павел склонился надо мной и осветил мое лицо фонариком. — Что с тобой?

Я открыла глаза. Во рту снова пересохло, головная боль била изнутри прямо в середину лба, создавая ощущение, что он сейчас взорвется.

— Сейчас тебя придушит хофу, а Нику отрубят руку, — с трудом просипела я. — А выйдут хофу прямо из стены слева.

Ник в ужасе уставился на меня, фонарик в руке Павла мелко задрожал, и тут раздалось сердитое карканье Луиджи:

— Глупцы! Она предвидела! Никколо!

С влажным хрустом от стены отделились две невысокие расплывчатые фигуры, через мгновение превратившиеся в хофу. Но мы были уже готовы. Щелкнула тетива арбалета, и болт пробил плечо одного из врагов. Рука его безжизненно обвисла, но он продолжал идти к нашу сторону. Павел опустил арбалет и начал спешно его взводить, но я понимала, что он не успеет.

— И-и-и, — завизжала я, и почувствовала, что какая-то невидимая сила толкает меня прямо к хофу.

Я не помнила, как очутилась за его спиной, видела только, как мои руки хватают его за шею и он с воем начинает гореть призрачным огнем. Кровожадная радость взметнулась в моей душе и запела, разгораясь огнем, пожирая все хорошее, что было во мне.

«Да, да, больше смертей! Убей всех!» — бесновалась какая-то часть меня, ощущая, как что-то родное и темное мечется внутри умирающего хофу.

И тут же в голове разлился колокольным звоном голос Тэнлу, окатил меня изнутри, как холодный душ, прошелся болью по всем моим кровеносным сосудам.

А дальше наступила темнота.

Глава двадцать третья

Кто-то тяжело и со свистом дышал в темноте. Плотная, словно сдавливающая горло тьма холодила кожу. Невыносимо хотелось выйти на солнце, бежать отсюда как можно быстрее, навстречу холодному ветру… Вокруг стоял тошнотворный запах грязных тел, пота, крови и еще чего-то, что я не могла разобрать. Страха? Безнадежности?