Скандальные намерения - Робинс Сари. Страница 28

Взгляды, которые бросали на нее присутствующие на балу джентльмены, не остались незамеченными Шарлоттой. В том числе и восторженного мистера Аксельрода, который изо всех сил старался не смотреть на ложбинку между ее грудей, когда рассказывал ей о разведении пород скота. Тема была интересной в течение первых двух минут пятнадцатиминутной болтовни стыдливого мистера. Внезапно Шарлотта почувствовала, как чья-то большая сильная рука обвилась вокруг ее талии. Удивленно ахнув, она обернулась. – О, это ты!

Она залилась таким густым румянцем, что подумала, как бы не воспламенились ее щеки. Она должна постоянно помнить, что считается, будто они влюблены друг в друга. Оглянувшись по сторонам, она увидела, сколько глаз обратилось в их сторону и с любопытством наблюдают за этим демонстративным объятием. Джеймс использовал любую возможность прикоснуться к ней, что-то шепнуть ей на ухо, выразить каким-либо другим способом свои чувства. Это приводило в смущение и замешательство. Правда, это немного льстило, хотя Шарлотта и понимала, что это – всего лишь игра.

– Привет, дорогая! – И другая рука обвила ее талию.

Она отступила назад и посмотрела на мистера Аксельрода, который зачарованно наблюдал за действиями Джеймса.

– А ты знаком с мистером Аксельродом?

Джеймс не спускал глаз с Шарлотты.

– Аксельрод. Вы извините нас? Сейчас мой танец.

– Да, конечно, – ответил мистер Аксельрод, кланяясь и широко улыбаясь. – Кстати, мои поздравления. Вы очень везучий мужчина.

– Да, я знаю, – согласился Джеймс, ведя Шарлотту к танцевальному кругу.

Шарлотта всегда любила танцевать, но со времени болезни отца, казалось, прошла целая вечность. Все это время ее туфли не касались пола в танце. Но даже если бы она танцевала всего лишь вчера, вряд ли она была готова испытать те ощущения, которые овладели ею, когда Джеймс закружил ее в зажигательном вальсе. Звуки оркестра словно приглушились, все отошло на второй план, она чувствовала только сильные руки да гибкое тело, которое находилось в такой оглушающей близости.

Она не сумела даже покраснеть – настолько была покорена магией момента. Они вальсировали так, словно были специально созданы друг для друга. Могучая грудь Джеймса то и дело прикасалась к нежным чувствительным грудям, ее бедро соприкасалось с мускулистым горячим бедром. Она ощущала, как бугрились крепкие мышцы под ее затянутой в перчатку рукой. Даже мягкая шерсть его одежды не могла скрыть его мощь. Исходящий от него мускусный аромат действовал на Шарлотту прямо-таки опьяняюще.

Сердце ее бешено стучало в груди, она испытывала жар во всем теле. Дыхание ее сделалось тяжелым, тело наполнилось желанием. Она бросила взгляд сквозь полуопущенные ресницы на изгиб его розовых губ, которые недавно прижимались к ее губам... Помоги ей Бог, ей захотелось снова почувствовать ласки его языка во рту, снова ощутить его вкус...

Мог ли он знать, о чем она думала? Он должен был чувствовать ее жар, догадаться о страсти, закипающей между ними. Джеймс замедлил шаг, слегка отстранил ее. Шарлотта почувствовала разочарование. Как быстро все закончилось! Она вновь услышала гомон толпы, различила звуки голосов, заметила устремленные на них взгляды. Щеки ее предательски пылали. Ей следовало бы проявлять большую сдержанность.

Джеймс увел ее с танцевальной площадки и подвел к матери, сидевшей рядом с ее закадычной подругой – леди Уэллс. Наклонившись к Шарлотте и коснувшись уха губами, тихонько шепнул:

– Я скоро вернусь к вам.

Это было обещание или угроза? Он отступил на шаг, поклонился и дотронулся до шляпы. Затем исчез в толпе – блистательный герцог и ее нареченный. Он выглядел великолепно в своем элегантном вечернем наряде. Его черные как смоль волосы контрастировали с белоснежной рубашкой. Весь его наряд как бы подчеркивал его широкие плечи и мускулистые руки. Сегодня вместо ботинок на нем были черные туфли с декоративными пряжками. И весь он был воплощением мужской элегантности. Плохо было лишь то, что он был тайным негодяем. Эта мысль вернула Шарлотту к реальности. Она должна играть роль любящей невесты, а не становиться ею.

Чтобы немного остыть, Шарлотта повернулась к дамам с безмятежной улыбкой. В глазах леди Уэллс читалось одобрение, в то время как в прищуренном взгляде вдовствующей герцогини угадывалось желание все лишний раз взвесить и обдумать. Помахав веером перед лицом Шарлотты, она сказала:

– Должна признать, я никогда раньше не видела, чтобы Джеймс был с кем-либо столь внимательным.

Леди Уэллс заулыбалась.

– О, это так романтично, что Жирар с таким обожанием относится к своей нареченной! И важно, что на публике.

– Да, романтично, – с иронией проговорила вдовствующая герцогиня. – Мы такие горячо влюбленные!

Леди Уэллс не уловила иронии в словах подруги.

– Горячо влюбленные! Но ведь это изумительно!

К ним приблизился лорд Фэрбэнкс.

– Если бы я не видел собственными глазами, я бы ни за что не поверил! Мы привыкли называть его мистер Деревянный, он всегда был такой неприступный!

– Мистер Деревянный? – заинтересовалась Шарлотта.

Бросив взгляд на вдовствующую герцогиню, она увидела, что та занята беседой с лордом и леди Уиллоуби. Шарлотта повернулась к лорду Фэрбэнксу, отвела его на шаг в сторону, чтобы создать более доверительную обстановку.

– Вы его хорошо знаете?

Лорд сложил свой кружевной веер и театрально прижал его к губам.

– Только не говорите ему, что я выдал вам его прозвище, мисс Хейстингс. Разумеется, ему не нравится подобная кличка, хотя были и похуже, смею вас уверить. Мы привыкли говорить, что в крови Жирара полно льда. Он был такой хладнокровный во всем – в картах, в спорте, в отношениях с женщинами. – Лорд махнул рукой. – Этот мужчина – настоящий сердцеед! Должно быть, у вас какая-то волшебная кровь, если вы смогли Жирара до такой степени одурманить!

– Благодарю вас, лорд Фэрбэнкс.

– О, вы должны называть меня Максвелл. – Он поднес к глазу монокль. – Мы должны быть друзьями – вы и я. Мне нужно знать о вас все. Понимаете, все хотят знать как можно больше о вашей великой любви с герцогом.

– Я бы предпочла, лорд Фэрбэнкс, чтобы вы подробнее рассказали мне о мистере Деревянном. Вы должны понимать, что мне очень интересно все знать о человеке, с которым я помолвлена. Мне больше, чем кому-либо другому, хотелось бы знать о нем все.

– Это будет для вас нетрудно, моя дорогая. Жирар всегда держит карты очень близко к себе, не позволяя другим узнать, что у него на уме. – Лорд Фэрбэнкс наклонился к Шарлотте поближе. – Я бы сказал, что он крайне необщителен. – Он открыл свой веер и помахал им. – Нельзя сказать, что я это осуждаю. Я бы не посмел. – Лорд Фэрбэнкс поправил свои кружевные манжеты. – Хотя он всегда был близок с Планкертоном.

– Планкертоном?

– Я имею в виду лорда Эйвери Планкертона. Он тоже женился. Крепко влюбился. У них сейчас родился ребенок. Или это их второй?

– Давайте вернемся к Жирару. Есть ли что-нибудь еще нечто такое, чем вы могли бы со мной поделиться – разумеется, на условиях конфиденциальности?

– Он не плутует в картах. Не в пример леди Хейверти, которая...

– У него есть дурные привычки? – перебила его Шарлотта.

Лорд Фэрбэнкс наморщил лицо и стал размышлять вслух:

– Не пьет слишком много. Регулярно занимается в Мэнтоне боксом. Я слышал, что он очень даже неплохо боксирует. – Наклонившись, он заговорщицки зашептал: – Лично я не питаю любви к спорту. Посмотрим дальше. Очень прилично стреляет. Недавно слышал, что у него какие-то проблемы, но вряд ли финансового плана. И вообще я должен узнать по меньшей мере из двух источников, прежде чем распространять информацию. – Заморгав, лорд Фэрбэнкс подался вперед и спросил: – Может, вы способны просветить относительно этих затруднений?

– По всем признакам в финансовом отношении у него все в полном порядке... – Шарлотта замолчала, внезапно осознав, что, возможно, набрела на причину вынужденной помолвки. Не был ли герцог Жирар охотником за наследством? Если это так, то при его внешности и положении он определенно мог бы найти кого-нибудь богаче, чем она, если, конечно, он не прознал про ее бриллианты.