Буря ведьмы - Клеменс Джеймс. Страница 66

Могвид тронул зловещий крест дрожащим пальцем.

— Крысы, — прошептал он в пустую комнату.

Он держал в руках приглашение туда, куда так рвался.

Оборотень несколько раз глубоко вздохнул, и новый план начал медленно складываться у него в голове. Достав из ножен кинжал, он аккуратно срезал с записки печать, потом подошел к лампе и подставил печать к свету. Она вспыхнула ярко, словно отрезанные волосы Елены.

Могвид изучал изображение, и пальцы его больше не дрожали.

Что ж, пусть их труппа распалась, но он убедит Крала и Толчука повторить кое-что из своего репертуара. Оборотень лихорадочно искал аргументы. Лорды Шадоубрука смогут стать влиятельными помощниками в поисках Мерика. Как можно упустить такой редкий шанс, и не получить сведений, которыми несомненно обладают люди такого уровня? И это может оказаться решающим, благодаря этому шансы найти эльфа многократно возрастают...

Могвид хищно улыбнулся.

Как они смогут отказаться?

Он сжег записку и растоптал пепел по полу.

Только он будет знать о настоящем приглашении, за словами которого скрывается смерть.

Оборотень отер пепел с пальцев.

Воистину — знание есть сила!

— Ты думаешь, они придут, брат? — Спросил Майкоф, откидывая голову на вышитую шелками подушку.

— Как можно отказаться? Даже если у них и есть какое-то подозрение, они все равно явятся, рассчитывая найти друга. Или придут — или просто уйдут из города. Тем проще. — Райман возлежал на гусиной перине, тоже покрытой шелками. Вопросы брата начинали его раздражать. — Но я думаю, они придут, — закончил он. — Они бойцы и просто так не отступят.

Майкоф понимал, что своими вопросами бесит брата, но не смог удержаться еще от одного.

— А ты думаешь... карлик подозревает?

— Думаю, что он полностью занят той новой игрушкой, что мы принесли ему ночью. И считает, что мы слишком устали от этой работы, чтобы замыслить что-нибудь против него.

— Ты уверен?

— Мы провели наше расследование втайне. И только нам известно, что пленник был артистом из бродячего цирка, который снимал этот сарай. Разумеется, второй элементал, которого карлик так ищет, тоже оттуда. — Райман сел на тахте и посмотрел в лицо брату. Ровная бровь того кривилась беспокойством, и Райман пожалел младшего. Он даже и не подозревал, как обеспокоил его невинный план впечатлительного Майкофа. Райман тронул брата за расшитый рукав. — Это всего лишь игра. Двигай кусочки выше или ниже и выигрывай. Мы достаточно поохотились на пользу другим — нам нужна жертва для собственного причастия.

— Это так, — согласился Майкоф, стараясь не думать об ужасном причастии. — Но только при условии, что тот тощий выживет.

Райман прищелкнул пальцами.

— Было бы лучше, чтоб он умер, но если мы хотим охотиться сами, то дело надо брать в свои руки. — Он снова лег на тахту. — И прежде, чем начнется сегодняшняя охота, все циркачи должны быть мертвы. Карлик подумает, что его добыча улетела, и мы сможем поохотиться сами.

— Но только до тех пор, пока вчерашний пленник не умер.

Вздохнув, Райман прикрыл глаза.

— Но об этом я тоже позаботился. Ведь ты знаешь, как хорошо я играю.

Майкоф ничего не ответил и не высказал вслух своих сомнений. Ведь не далее, как вчера, он сам обыграл Раймана.

Почему этого не сможет сделать кто-то еще?

Пот тек ручьями по обнаженному телу лорда Торврена — едкая жидкость, выедавшая глаза и скапливавшаяся в толстых складках кожи. В теле его бились несколько сердец, громыхая, как удары молота, а черный шар бешено крутился в воздухе, разбрызгивая кровавое пламя. Карлик быстро вытер пот и снова склонился над шаром.

Работа искателя требовала и напряжения воли, и выносливости тела. Создание нового воина гвардии страха из чистого сильного элементала было тяжкой работой. Но Торврен не жаловался: быть искателем и создателем все же гораздо лучше, чем воином гвардии, у него, по крайней мере, остается своя воля — в отличие от того, которого превращают.

Торврен бросил взгляд на свою жертву.

Пленник по-прежнему висел в кандалах, прикованный к стене. Изодранные одежды валялись в грязи, под обнаженными ногами. С первым прикосновением черной магии забытье спало с него, и теперь Торврен с радостью видел, что глаза его жертвы осмыслены, и она явно понимает, что происходит. Серебряные волосы пленника были почти все сожжены, а губы потрескались от жара. Но даже и теперь его мускулы сокращались и содрогались от последней попытки Торврена проникнуть за его внутренний барьер. Увы, попытка эта опять не удалась, и человек совершенно равнодушно смотрел на карлика, не кричал и не просил пощады.

Почесав живот, Торврен приготовился к следующей атаке.

Он проверил все конечности, всю поверхность кожи пленника, но там, где, по мнению Торврена, должны были находиться уязвимые места, он находил лишь силу. Внутри у него был какой-то непонятный барьер, который не имел ничего общего даже с очень сильной энергией элементала. И сколько Торврен ни изощрялся в пытках, свет и запах белого огня дразнил его, как недостижимая цель. Прежде надо было сломить дух, заставить жертву подчиниться камню, а уж там черная магия сама доделает все необходимое. И тогда он слепит из него такого воина!

Торврен нахмурился — человек ускользал от него. Этот упрямый дух все еще сопротивлялся пламени кровавого огня. Что ж, карлик не впервые сталкивался с упрямством. Еще один удар, еще один...

И все же — быть так близко от заветной цели и не достичь ее...

Он позволил своему внутреннему взору перенестись к Трайсилу и представить себе, что он сделает, когда вернет себе потерянные сокровища предков. Карлик даже потряс головой от увиденного. Нет, надо оставить эти нелепые мечтания, особенно сейчас, во время такой работы, причем, в опасной близости от каменного талисмана. Нельзя привлекать внимание Темного Лорда.

Он снова сосредоточился на том, как пробить защиту пленника.

Но в этот момент тот заговорил.

— Кт-то т-ты? — с трудом произнес он разорванным и опаленным языком.

Голос заставил Торврена остановить бешеное вращение шара. Даже после первоначальных пыток мало кто из его жертв был способен на разговор. Заинтригованный таким оборотом, карлик убрал руку с шара. Быть может, небольшой разговор будет даже на пользу, через него можно нащупать слабое место в удивительном пленнике. К тому же времени у него много, а достойный противник встречается редко.

Торврен немного склонил голову, приветствуя и одобряя жертву.

— Я лорд Торврен, — сказал он, ткнув себя в грудь корявой рукой. — Но, кажется, еще не имел чести выслушать и ваше имя.

Несмотря на то, что остатки волос на его голове еще дымились, глаза пленника отливали льдом.

— Лорд Мерик, — прошептал он и еще раз повторил, более громко. — Из дома Утренней Звезды.

— Хм... Благороднорожденный... — Торврен осклабился, обнажив ряд крупных зубов, свойственный его племени.

— Я знаю тебя, — продолжал Мерик. — Ты — лорд карликов.

Торврен насмешливо поклонился.

— Вы проницательны. От моего народа вообще мало осталось в живых, а уж лорд я точно единственный. Откуда вы столь хорошо осведомлены о моем племени?

Голова Мерика стала клониться в изнеможении; сил от боли у него почти не осталось.

— Когда-то мы были союзниками, — грустно прохрипел он. — И даже назывались друзьями.

Торврен вскинул лохматую бровь, и какая-то непонятная печаль стала наполнять его грудь.

— Кто ты? — невольно повторил он первый вопрос пленника.

Синие глаза Мерика посмотрели на карлика в упор.

— Или ты забыл свою честь? Своих друзей? Я — эльф.

— Всадник Бури! — вырвалось у Торврена. Воистину перед ним сумасшедший. Карлики были племенем древним, возраст их исчислялся веками, но никто из его предков не рассказывал об эльфах иначе, как о существах мифических, порождениях фантазии! И самая печальная легенда об эльфах заключалась в том, что они передали карликам некий таинственный дар... Потрясенный Торврен осмелился впервые за много веков произнести название этого дара вслух: