Урок для леди - Дьюран Мередит. Страница 59

Проблемы, их решение, уличное правосудие, неадекватная жестокость — обо всех этих ужасах женщины говорили увлеченно и почти весело.

Саймон взглянул на жену, которая слабо улыбалась, кивая в знак того, что участвует в общей беседе, и упорно избегала его взгляда. Она выросла в этих суровых местах, уворачиваясь от кулаков сводного брата, работая в опасном цеху, где люди лишались пальцев, стараясь заработать на жизнь своим семьям. И вот посреди этого кошмара она каким то непостижимым образом сформировалась в сильную, честную и умную женщину.

Спустя полчаса, когда беседа почти иссякла, Нелл вспомнила наконец о своем муже. Она встала, он тут же последовал ее примеру, но услышал решительное:

— Я останусь здесь ночевать.

Казалось, эти слова испугали ее саму не меньше, чем Саймона. Испугались и Ханна с матерью, обменявшись красноречивыми взглядами.

— Нет, — коротко сказал Саймон. Он не собирался оставлять ее в этой Богом забытой дыре.

Нелл помрачнела.

— Всего на одну ночь, — повторила она.

В три шага он оказался рядом с ней, взял ее за локоть и, сказав испуганной хозяйке: «Благодарим за гостеприимство», — повел к двери.

Как только они вышли за дверь, Нелл выдернула свою руку. Оба молча стали спускаться по лестнице. Когда они оказались на улице, он сказал:

— Если хочешь чаще общаться с ними, лучше приглашай к нам в дом.

— Ну конечно, — сказала она бесцветным голосом. — Пока мои деньги не окажутся на твоих счетах, слишком рискованно ездить в эти трущобы.

Он раздосадованно вздохнул. Бог свидетель, обитателям этого переулка публичные семейные сцены не в новинку. Может, им будет даже полезно узнать, что для улаживания разногласий совсем не обязательно пользоваться кнутом. Но Саймону решительно не нравились публичные скандалы.

— Только представь, что подумали бы твои друзья аристократы, если бы сейчас увидели тебя в грязном переулке под руку с местной оборванкой, — ядовито усмехнулась Нелл.

— Под руку с женой, — поправил ее Саймон.

— Да? — с сарказмом усмехнулась она. — И как долго я буду твоей женой?

Саймон ускорил шаг. Ему не терпелось поскорее оказаться в своей карете.

— Я все слышала, — тихо сказала она ему в спину.

Он резко повернулся к ней.

— Ты все слышала, — повторил он. — И что это значит?

Она пристально посмотрела на него серьезно печальными глазами и молча пошла к карете.

Ландо стояло там, где они его оставили, — на широкой, залитой светом улице. Лакей бросился открывать дверцу, чтобы увезти их подальше от этого места. У Саймона было такое чувство, будто он наконец очнулся от мрачного бессмысленного кошмара. Впрочем, кошмар не кончился.

— Я слышала твой разговор со стряпчим, — сказала Нелл, садясь в карету.

Саймон не сразу понял, о чем она говорит. В то утро он встречался с Дотри, чтобы обсудить вопиющий пасквиль, замаскированный под газетную статью, который, вне всяких сомнений, оплатил Гримстон. В нем говорилось, что Нелл — хитроумная самозванка, которая вместе со своим новоиспеченным супругом собирается прибрать к рукам наследство покойного графа Рашдена. Саймон хотел принять меры против опубликовавшей эту статью газеты. Нелл должна быть благодарна ему за супружескую заботу.

И вдруг его осенило! Он вспомнил, какие доводы приводил Дотри, возражая против его намерений.

Одним рывком он запрыгнул в экипаж.

Нелл сидела, забившись в угол.

— До того как я узнал тебя по настоящему, я просил у Дотри совета…

— Вот именно, — оборвала она его. — Ты знал, что сможешь расторгнуть брак, если пожелаешь.

— Но я вовсе не желаю этого! — с жаром возразил Саймон. Сама идея казалась ему теперь нелепой и смехотворной. Она его жена. — Ты слышала, что я ответил Дотри? Ты слышала, как я сказал ему, что не заинтересован в аннулировании брака?

— Слышала, — ответила она довольно беспечным тоном, что его насторожило. Сейчас она производила впечатление выжившего в катаклизме человека, который постепенно возвращается к жизни. Она уже не выглядела мрачной и подавленной. — Скажи, я должна быть благодарна тебе за то, что сегодня ты относишься ко мне благожелательно? А если наш план не сработает? Что, если ни мое лицо, ни серебряная ложка не произведут на судью должного впечатления?

— Даже в этом случае мы останемся мужем и женой! — выпалил Саймон.

— Да? — удивилась Нелл. — Ради меня ты готов обречь себя на нищету?

— Да, — с неожиданной для самого себя готовностью подтвердил Саймон.

На ее лице появилось выражение сомнения, неуверенности, потом мелькнул… страх.

Наконец ее лицо обрело каменное выражение.

— Говорить ты умеешь, — усмехнулась Нелл. — Я убеждалась в этом много раз.

— Ты сомневаешься во мне?

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое быть бедным. Не имея ни гроша в кармане, ты первым делом забудешь о своих чувствах ко мне. Вот так.

Он откинулся на спинку сиденья и замолчал. Потом негромко проговорил:

— Полагаю, ты права. Я действительно не знаю, что такое бедность.

Зато он отлично знал, что такое богатство, и ему нравилось быть богатым. Его пугала мысль о том, как он будет содержать свою семью — учить детей из семей среднего класса музыке? Нелепо и смешно!

— Но я все равно найду способ содержать семью, — упрямо сказал он. — Если уж дело дойдет до этого, я что нибудь придумаю. Ты и я…

Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова, чтобы убедить ее в существовании сотни причин не падать духом, потому что у них есть будущее. Подобные мысли были внове для него, и он был этим удивлен не меньше, чем удивилась бы она, услышав их.

Раньше, когда он был одинок, ему никогда не приходилось всерьез думать о будущем, о том, что принесут ему грядущие годы. Он всегда жил сегодняшним днем и проводил свои дни в погоне за сиюминутными удовольствиями.

Нелл научила его по новому относиться ко времени. Теперь он думал и о завтрашнем дне. Теперь, сидя за роялем, он играл не для всех, а для нее, чтобы она услышала и подошла ближе.

Саймон смотрел на нее со все возрастающим удивлением и понимал, что с тех пор как она вошла в его жизнь, он уже не чувствовал себя одиноким.

— Я бы обязательно что нибудь придумал, — повторил он, — но до этого не дойдет, Нелл. Дотри уверен, что мы выиграем суд. И эта серебряная ложка послужит нам на пользу.

Она отвернулась. Очевидно, ее эти слова никак не тронули.

Тогда он попробовал другую тактику.

— Аннулирование брака — это обычная процедура, предусмотренная законом. Никакого тайного заговора против тебя не было. Подумай об этом, Нелл. Когда мы впервые увидели друг друга, ты грозила убить меня, ты говорила как преступница. Я не знал о тебе ничего, если не считать твоего настойчивого желания убить меня и потрясающего внешнего сходства с женщиной, которую я очень недолюбливал. Разумеется, я хотел обезопасить свое будущее на тот случай, если мы с тобой не поладим. Я думал, ты…

Она взглянула на него, и в ее глазах блеснуло что то подозрительно похожее на слезы. У него перехватило дыхание. Она плачет?

— Ты отнесся ко мне как к животному, — прошептала она. — Да, ты поступил очень умно.

Ему смертельно захотелось схватить ее в свои объятия, и только осознание того, что ей это сейчас не понравится, удержало его от этого.

— Послушай меня, — сказал Саймон. — Да, я должен был предупредить тебя, что наш брак может быть расторгнут. Да, мной руководила трусость. И я прошу у тебя прощения за это. Что было, то было. Теперь я отношусь к тебе совсем по другому. Ты моя жена перед Богом и людьми.

— Почему я должна верить тебе сейчас, если ты обманывал меня в прошлом? — Она вздернула подбородок. — Скажи, почему я должна всецело доверять человеку, который с гордостью заявляет, что ему плевать на мнение окружающих?

Ее слова попали в цель. Он почувствовал, как его сердце пронзила острая боль.

— Ты что же, думала, я отправлю тебя обратно в трущобы? — с ужасом догадался он. — Это такого мнения ты обо мне?