Урок для леди - Дьюран Мередит. Страница 63

— Полицейский судья придет завтра утром в десять часов, — сказал он. — Честно говоря, вам бы лучше все откровенно рассказать, пока вас не посадили в кутузку.

Нелл отлично поняла его угрозу. Комнатка была маленькая, с затхлым воздухом, в ней было одно единственное высоко расположенное окошко. Но это не была настоящая тюремная камера.

— Я уже все сказала, — ровным голосом произнесла Нелл. Она никак не могла поверить в реальность происходящего. Не могла поверить, что оказалась такой глупой. — Я не крала никакой ложки. Я получила ее от человека по имени Майкл Уитби.

Она не хотела называть его сводным братом. Она не хотела думать о Кэтрин как о сестре. Она вообще не хотела больше думать ни об одном из них.

Ханслоу молчал. Из за тонких побеленных стен доносились звуки осуществляемого правосудия: плакал ребенок, двое ожесточенно ругались, какая то женщина выла в голос.

Инспектор не знал, как поступить. Он считал Нелл воровкой и самозванкой. Ему было известно, что она росла в квартале, где жители обоснованно боялись полиции, но он также знал, что она замужем за лордом. Он не смел применить к ней физическую силу или накричать на нее. Обычные приемы в этой ситуации оказались неприменимыми, и он не имел ни малейшего понятия, как заставить ее признаться в преступлении.

Нелл остановила на нем немигающий взгляд, и он с тяжелым вздохом произнес:

— Мы будем искать этого человека. Но если не найдем, вам будет только хуже.

— Вот и ищите, я сказала вам всю правду.

В дверь постучали. Ханслоу встал, одернул мундир и пошел к двери.

Нелл принялась разглядывать трещины в противоположной стене. Почему то ей казалось очень важным сосредоточить на них все свое внимание. Первоначальная паника, приступ отвращения от предательства Кэтрин — все это трансформировалось в некую бесстрастность. Это состояние нравилось ей больше, чем паника и ярость. Сейчас она не думала ни о себе, ни о сложившихся обстоятельствах, ни о том, что Саймон даже не знает, где она. Все ее внимание было сосредоточено на разглядывании стены.

— Вот и хорошо, — сказал Ханслоу, все еще стоя у двери, и нотка триумфа в его голосе заставила ее вздрогнуть.

Дверь закрылась. Ханслоу вернулся на место. Нелл подняла на него глаза — это был вовсе не Ханслоу! Перед ней сидел сэр Гримстон. Бледный как мертвец, в черном костюме, он едва заметно улыбнулся ей.

— М да а, — задумчиво протянул он, удобнее усаживаясь на стуле, где только что сидел инспектор Ханслоу. Его ноги плохо гнулись, словно он никогда не сидел. — В этой обстановке вы смотритесь вполне уместно.

Ей еще никогда не приходилось видеть, чтобы столь истощенный человек был способен самостоятельно передвигаться. Было что то страшное и одновременно завораживающее в том, насколько отчетливо проступали все кости его черепа сквозь желтоватую кожу. Кадык выделялся так сильно, что был похож на застрявшее в горле яблоко.

Надо было иметь колоссальное самомнение, чтобы с такой уродливой внешностью претендовать на роль мужа Кэтрин Обен.

— Полагаю, это вы подсунули Майклу ту ложку, — догадалась Нелл.

— Это невозможно доказать, — пробурчал Гримстон, перекинул ногу на ногу и забарабанил по колену пальцами в черных перчатках. — Слуги закона обнаружат, что он был в Рамсгите в тот день, когда случилась кража. Его друзья, хозяин постоялого двора и бармен, подтвердят его алиби.

Стараясь ровно дышать, Нелл смотрела в его глубоко посаженные темные холодные глаза. Нельзя отворачиваться от страха, иначе он тебя настигнет и уничтожит.

— Вы совершили ошибку, — сказала она. — Вы сделали ставку на пропойцу. Эту ложку я получила от другого человека, который подтвердит, что она была собственностью Майкла до того, как ее отдали мне.

Гримстон засмеялся. Его смех был похож на шуршание опавшей листвы, и от него у Нелл по спине побежали мурашки.

— Полагаю, вы имеете в виду мисс Кроули? Да, конечно, непременно расскажите инспектору о ее роли в этом преступлении. Ведь она должна сидеть в Ньюгейтской тюрьме за кражу, но ее отпустили… за взятку. Инспектору будет очень интересно узнать еще об одной краже, мисс Уитби.

У Нелл перехватило горло, стало трудно дышать. Он хорошо покопался в ее прошлом и был, конечно, прав — она никогда не станет вмешивать в это Ханну.

— Чего вы хотите? — прошептала она.

— Ничего особенного, — с готовностью ответил Гримстон. — Я хочу, чтобы вы ушли, мисс Уитби, исчезли, так сказать. Совсем не обязательно при этом сидеть в тюрьме. Это пятно на вашей репутации… Кстати, оно ведь не первое? Вы уже совершали преступления, так ведь? Насколько мне известно, на собраниях Общества покровительства девушкам вы без стеснения говорили о своих воровских наклонностях. Неужели это правда? Зачем же так откровенничать себе во вред? — Он снисходительно усмехнулся.

Нелл молчала. Значит, дамы из этого проклятого Общества рассказали ему, как в день ареста Ханны она кричала о том, что это она виновата в краже, а не Ханна Кроули. И это было правдой. В тот день она оскорбила этих дам, и теперь они с радостью будут свидетельствовать против нее в суде.

— Чего вы от меня хотите? — повторила Нелл.

— Ваше последнее преступление — кража серебряной ложки — ставит крест на вашей надежде получить наследство леди Корнелии. Если я сейчас не заберу свое заявление с обвинением вас в краже, вас будут судить как воровку и наверняка признают виновной. Как только приговор будет оглашен, во всей Англии не найдется такого судьи, который осмелится признать вас сестрой леди Кэтрин, равной с ней в правах. Самозванка, мошенница на доверии — вот как вас будут называть. И каждое из этих обвинений влечет за собой серьезное наказание. Эта комната покажется вам роскошной по сравнению с той тюремной камерой, где вам придется отбывать наказание.

Нелл крепко ухватилась за край скамьи. Гримстон нарисовал весьма убедительную картину. Она всегда знала, что суд будет против того, чтобы поднять ее из грязи. Слугам закона вряд ли захочется подать такой пример остальным беднякам. Она вспомнила, в каком плачевном состоянии вернулся из тюрьмы Майкл. Вот что делает закон с теми, кто осмеливается прыгнуть выше своей головы.

Но Саймон не позволит им упрятать ее в тюрьму.

Где же он?

Он обязательно приедет. В этом она ничуть не сомневалась. Он освободит ее. У него все получится, как это произошло с Ханной.

Правда, у Ханны не было такого влиятельного врага как Гримстон.

Ей вдруг стало трудно дышать. Саймон не сможет справиться с этой проблемой так же легко, как прежде. Уроки танцев и хороших манер, модная одежда — все это окажется пустой тратой сил, времени и денег. На скамье подсудимых никто не признает в ней графиню. Они увидят фабричную девчонку, укравшую серебряную ложку.

— А если вы заберете ваше заявление? — медленно проговорила Нелл, не узнавая собственного голоса, который стал вдруг глухим и надтреснутым.

— А вы быстро соображаете, — похвалил ее Гримстон. — Я человек не жестокосердный, мисс Уитби. Я понимаю, что ваше прошлое весьма нерадостное, ваше будущее на данный момент весьма туманно, если не сказать плачевно. Но я рад предложить вам альтернативу. Я готов подарить вам приличную сумму денег, на которую вы сможете вполне сносно прожить много лет там, где вам понравится. Но с условием, что вы вернетесь туда, откуда пришли, и публично признаетесь, что вы Нелл Уитби, и ничего более, а также отзовете иск о признании вас пропавшей дочерью Обенов.

— Что угодно, только не признание в мошенничестве.

— Хорошо. — Гримстон пожал плечами. — Пусть это будет не мошенничество, а, скажем, заблуждение. Вы молодая необразованная девушка, вас легко ввести в заблуждение. На вас сильно повлияли лживые слова некоего злоумышленника, который ввел вас в заблуждение ради осуществления своего хитрого и коварного замысла. — Он криво улыбнулся. — Лорд Рашден славится умением влиять на людей куда более образованных и умных, нежели простая работница табачной фабрики. Никто не удивится, если вы скажете, что это он надоумил вас назваться Корнелией Обен.