Начисто - Резник Юлия. Страница 2

– Гарин! Ты совсем охерел?! – рявкает на того мужик постарше.

– Так ведь девчонка какая… – ржет тот. – У Дыма всегда высший сорт. Вот где справедливость, Петрович?

Всегда, значит? Интересно. И, черт его дери, азартно.

– Я сам вас провожу, – хмурится Петрович, на что я лишь пожимаю плечами. Проводит – и проводит. Что уж? Плетусь за охранником по унылому коридору. Пульс частит, кровь долбит в уши. Я ведь даже не знаю, как этот Дым выглядит. Единственное фото на сайте знакомств практически не информативно. Он в кепке с козырьком. Лица не видно. В профиль можно различить только губы. Обычные мужские губы. Твердые. Неулыбчивые. Ничего примечательного.

Интересно, он уже там? В комнате, где нам предстоит провести запертыми трое суток?

– Нож вам для готовки нужен?

– А что, можно нож?

– Утром выдаю. Вечером забираю.

– А. Тогда, наверное, давайте.

Вообще-то в целях гигиены я привезла свою посуду. А вот брать колюще-режущие по понятным причинам не стала.

– Ну, тогда вот. Проходи.

– Постойте, – в панике хватаюсь за широченную заскорузлую ладонь охранника. – А он… Он уже там?

– Здесь два разных входа. Для гостей и заключенного.

Да-да, точно. Я об этом читала. Что ж так стремно-то? Мое сердце в последний раз так колотилось, когда я сдуру забрела в эсватинские трущобы. Кстати, вот где меня в самом деле могли ограбить, изнасиловать и убить. Здесь же мне вряд ли что-то грозит. Ну не станет же он меня насиловать, правда, чтобы добавить к своему сроку еще какое-то количество лет?

Если у нас и будет секс, то только по согласию.

Наверное…

Делаю глубокий вдох в надежде, что это поможет, но лишь давлюсь не очень-то приятным запахом казённого помещения. Надзиратель гремит замками и, пропуская меня вперед, чуть отступает в сторону. Делаю шаг, еще. За спиной гремит колесиками чемодан. Я вскидываю взгляд, он поднимается мне навстречу.

– Привет.

Можно немного сентиментальной банальщины? От его голоса в животе действительно что-то сладко сжимается. Он такой… как бы объяснить? Успокаивающий. Да, наверное, так. Напитываясь им, я невольно зажмуриваюсь.

– Ясмин.

– Я в курсе.

Ну что я за дура? Конечно, он в курсе. Именно под этим ником моя помощница Валюха зарегистрировала меня на сайте. В переписке он сотни раз называл меня по имени. Сама себя не узнаю. Где мои мозги? Где хваленые самоуверенность и бесстрашие? Распахиваю глаза.

– Можно Яся.

– Клим, – разводит руками, – сокращать не приходится.

Яркий свет, заливающий комнату на контрасте с сумраком коридора, играет со мной злую шутку. Его лицо… Я только теперь его вижу. Клим старше. Намного старше, чем я думала, когда ввязывалась в эту авантюру. Пожалуй, ему хорошо за сорок. Первой в глаза бросается его бледность. Конечно, не самая сексуальная история для мужчин, но вполне оправданная, если твоя кожа годами не видит солнечного света. Следом на автомате отмечаю чисто выбритые щеки, идиотскую стрижку под машинку, крупный нос, плотно сжатые губы. И зависаю, встретившись с его взглядом. Как и всякий социопат, я весьма наблюдательна. Может быть, поэтому меня не может обмануть воцарившийся на дне его глаз штиль.

Не сумев скрыть тревоги, я громко сглатываю. Соскальзываю взглядом по шее, плечам, торсу, обтянутому футболкой… Tommy Hilfiger. Серьезно?

Наверное, такой тип фигуры в полной мере можно охарактеризовать словом «жилистый». А еще он высок. И так мне кажется вовсе не потому, что сама я – метр шестьдесят от макушки до пяток. В нем навскидку все метр девяносто. А может, и того больше.

– Разочаровал?

Больше всего в нашей странной переписке я ценила то, что с ним я всегда была откровенной.

– Думала, ты помладше будешь. А я?

– Что ты?

– Разочаровала?

Так странно. Я уверена в собственной привлекательности и уже давно не нуждаюсь ни в чьих комплиментах. Тем более в лестном отзыве от зэка, который, по меньшей мере, полгода не видел женщины, но его короткое и, в общем-то, абсолютно бессодержательное «шутишь?» ощущается лучшим комплиментом из всех, что я когда-либо слышала. И еще взгляд, конечно. Да-да, я ни черта не ошиблась. Там внутри – ураган, и он меня сносит. Вместе с чемоданом и котомками… Сначала – образно выражаясь, и тут же – вполне реально. Одной рукой подхватывает под задницу, другой скользит вверх по спине к затылку. И целует. Сходу, по-взрослому. Прикусывая губы, скользя языком в рот, отнимая дар речи, забирая дыхание... Видно, от удушья, мой мозг полностью отключается. Я приоткрываю рот и в награду за мою капитуляцию его губы становятся – самую малость – мягче. Это и близко не нежность, это что-то совершенно другое. Меня слегка потряхивает в его руках. Клим успокаивающе гладит меня по волосам и спине очень странными, рваными и, как я потом уже понимаю, давно забытыми этим мужчиной движениями. Которые почему-то действуют на меня сильней всего остального. Что-то рвется внутри меня, ведь, ну правда, сколько лет прошло с тех пор, когда меня в последний раз пытался кто-то вот так утешить? Отстранившись не больше, чем на миллиметр, отчаянно хватаю носом воздух у его скулы.

По дороге сюда я о чем только не думала. Думала и о том, как он пахнет. Сами понимаете, учитывая особенности тюремного быта, надежды на то, что мне понравится его запах, было немного. На деле же исходящий от него аромат вполне приемлем. Клим пахнет чистой кожей, стиральным порошком и, возможно, лосьоном после бритья. И я не понимаю, почему меня эта нормальность выбивает из колеи.

– Стой. Перестань… Я не хочу.

Дым медленно опускает меня на пол.

– А что хочешь?

– Уйти отсюда. Я хочу отсюда уйти.

ГЛАВА 1

За пять месяцев до…

Из сна меня выдергивает звонок в дверь. Звук и так не то чтобы привычный, а после трехнедельного отпуска на островах так и вовсе почти забытый. Растерянно моргая, подхватываюсь на кровати.

Дзинь-дзинь-дзинь.

Кого там принесло в каких-то… восемь тридцать?!

Прячу голову под подушкой, но не тут-то было. К трели домофона добавляется стук кулака. И я почти уверена, что выжди я еще хоть минуту, в ход пойдут носы ботинок. С тяжелым вздохом сползаю с кровати и, в чем была, спускаюсь на первый этаж. Напольное покрытие приятно холодит ступни, которые еще вчера топтали не очень-то чистый балийский пляж.

– Надеюсь, к тем, кто ходит в гости по утрам, импотенция тоже приходит пораньше, – бурчу я, распахивая дверь.

– И тебе доброе утро, – язвит мой нежданный гость.

– Спасибо. Чего тебе?

– Будем тут говорить? В дверях?

– Ты на часы смотрел? К разговору я буду готова примерно… послезавтра.

– Ясмин! – рявкает Молотов. У-у-у. Что-то мой босс явно не в настроении. Закатываю глаза и демонстративно отступаю на шаг.

– Я в душ. Хочешь кофе – ты знаешь, что делать.

Игорь морщится. Он ненавидит, когда я такая. А я так привыкла ему угождать, что даже сейчас, когда вся необходимость в этом отпала, мне один черт приходится себя осаживать. Интересно, сколько еще должно пройти времени, чтобы данный условный рефлекс атрофировался? Что еще он должен сделать, а? Как по мне пройтись?

Вместо того чтобы воспользоваться любезным предложением выпить на кухне кофе, Молотов поднимается вслед за мной наверх. Вот же баран упертый! Хочешь посмотреть? Да пожалуйста. Снимаю через голову футболку. Отбрасываю в сторону. Как тебе такое шоу, Игорь? А мои пропорции? До сих пор соответствуют твоим высоким стандартам?

– Яся… – хрипит, со спины обнимая меня за плечи. Сколько ему? Сорок пять, кажется. А ты смотри. Заводится с полтычка, как пацан в пубертате. В поясницу упирается приличных размеров прибор моего первого мужчины. И мое тело, выдрессированное его ублажать, конечно, откликается, как по мановению волшебной палочки.

– Ну, какого черта, Игорь?

– Соскучился. Я по тебе соскучился, Яська.