Ведьмин огонь - Клеменс Джеймс. Страница 27

Джоах, осознав бесполезность попыток, бросил распутывать веревки и придвинулся поближе к сестре. Юноша молчал. Слез у него больше не было.

Из толпы выступил мясник и протянул к девушке жирную руку. Джоах попытался загородить сестру, но был тут же отброшен железной рукой мясника, и Елена увидела, как с губ брата тонкой струйкой потекла кровь. Тем временем мясник сдернул охотничью шапочку с рыжих кудрей, и они водопадом упали на плечи жертвы.

— Смотрите! — торжествующе проревел он. — Она же ведьма! Дьявол, который поджег наш сад и убил добрых людей! И не обольщайтесь ее смазливым лицом! — Мясник ткнул пальцем ей в щеку и шею: — И невинному телу не верьте! — Он рванул рубашку на ее груди, и отлетевшие пуговицы запрыгали по каменной мостовой.

При этом насилии Елена закричала.

Толпа разом выдохнула и подалась вперед. Джоах тщетно пытался подобраться к оскорбителю.

Грубым жестом мясник провел по едва заметным холмикам на груди девушки:

— Вся эта невинность — один обман! Она похотлива и развратна! — жирным голосом заревел он. Потом внезапно отскочил от девочки: — Я чувствую, как ее зло пытается проникнуть в меня и толкает на недостойные поступки! — мясник снова приблизился и нагнулся к Елене совсем близко. — Отвернись, проклятая ведьма! Ты не соблазнишь меня, как соблазнила своего брата! — И довольный мясник прикрыл глаза и отошел.

Толпа снова заволновалась, но вперед с трудом протолкалась тетка Фила:

— Довольно! — крикнула она, подняла разорванную рубашку и прикрыла обнаженную грудь девочки. От передника тетки все еще пахло мукой и сахаром. Должно быть, она была в кухне, когда горожане поднялись и подожгли ее дом. Елена обмякла в родных объятиях. — Она еще совсем дитя! — снова крикнула Фила в толпу. — Дитя! Разве вы не видите, как она напугана! Разве дьяволы боятся веревок и мясников? Где у вас доказательства того, что она виновата? Все одни слухи и, сплетни!

Но толпа ответила на эти слова глухим злобным ропотом:

— А сад? — выкрикнул кто-то. — Мы потеряли больше четверти урожая!

Но Фила не сдавалась. Откинув со лба седую прядь, она заговорила голосом ледяным, как горные вершины:

— Сегодня я потеряла больше, чем все вы, вместе взятые. Мой сын погиб, пытаясь защитить родной дом! Но не это дитя угрожало мне сегодня, а ваше, ваше безумие. — И Фила взглядом выхватила из толпы первую попавшуюся женщину: — А если бы на этом месте стоял сейчас твой ребенок? Или твой, Джиргана? Прекратите это безумие, послушайтесь своего сердца! — Толпа вдруг утихла. — Я знаю эту девочку и этого мальчика с детства. В них нет зла! И вы сами знаете это. Кто из вас может сказать, что хоть раз они сделали что-то дурное или разговаривали с вами невежливо?

— Чушь! — заорал мясник. — Все мы знаем, какая она странная! Носится всю жизнь по лесу сама по себе! Вот и снюхалась с дьяволами, если не чего-нибудь и еще похуже! Все видели, как она только что пыталась соблазнить меня!

— Лжешь! — остановила его Фила, и губы ее задрожали от едва сдерживаемого гнева. — Ты сам дьявол! Кто еще мог так нагло оскорбить ни за что маленькую девочку?!

Теперь многие повернулись к мяснику с нескрываемым отвращением, и на секунду Елене показалось, что Фила все-таки спасет их. Но в тот же момент из толпы послышался знакомый голос:

— Отойди от этой девочки, добрая женщина! Она обманула тебя, как и всех остальных, поскольку она самая настоящая ведьма. Сейчас я предоставлю вам доказательства.

Елена встала на цыпочки и увидела сгорбленного старика, убившего ее родителей. За ним стояли солдаты. Его мутные смертные глаза остановились на девочке, и колени ее ослабли.

Подняв деревянный посох, старик подошел почти вплотную к детям.

— Назад! — неожиданно прошипел он, и толпа покорно выполнила его приказ.

Но даже это не остановило Филу, она смело встала между скрюченным стариком и племянницей.

— Это ты! Ты возвел поклеп на ни в чем неповинных детей!

Язык Елены онемел от страха, но все же она упорно ткнула тетку в локоть, чтобы та отошла от страшного старика. Но Фила не сдавалась.

Тогда старик указал посохом в сторону своего спутника.

— Взять детей в кордегардию, Рокингем! Там мы проведем наше расследование и докажем их дьявольскую сущность.

Рокингем выступил вперед, сопровождаемый четырьмя солдатами.

Фила схватила Елену за плечи и толкнула в толпу.

— Вы уже сделали так с девочкой Сейшей два года назад! Ее предсмертный крик до сих пор звенит у меня в ушах! — Женщина подняла руку, привлекая внимание толпы: — Неужели вы хотите отдать этим чудовищам еще одну жертву?! Вспомните, люди, это наша долина, наш город, наши дети и наше будущее!

Толпа стала кольцом охватывать стражников. Елена ожила и крикнула в изменившиеся лица:

— Это они, они убили маму и папу!

И толпа услышала ее слова — и в ответ она вздохнула от ужаса, как один человек.

Солдаты встали в каре, в толпе начали выхватывать ножи. Какой-то моряк уже разрезал путы Джоаха, а потом освободил и девочку. Руки ее занемели, и она едва могла ими двигать.

— Я же говорил, что Фила поможет нам! — шепнул Джоах, и лицо его просветлело.

Но в тот же момент девушка увидела, какими полными смущения и страха глазами глядит тетка на ее красную руку.

— Прикрой и не показывай, — шепнула она и натянула длинный, не по размеру, рукав рубашки на изуродованную кисть.

Пользуясь заминкой, солдаты стали вновь напирать на толпу, но на этот раз люди не сдавались.

— Оставьте детей в покое! — раздался гневный крик.

— Защитим их! — ив воздухе сверкнули ножи.

— Теперь вы спасены, дорогие. Ничего не бойтесь, — сказала, более не таясь, Фила. — Я не дам теперь тронуть никого из наших!

Но Елена едва ли слышала слова тетки, ее глаза были прикованы к отвратительному старику, который занес посох и дважды ударил о булыжник. Никто не заметил этого жеста, но Елена слишком хорошо помнила, что он означает. Именно этим жестом старик вызвал из-под земли белых червей, погубивших Хвоста, Тракера и родителей.

— Нет! — не помня себя, закричала она и схватила за руку брата. — Бежим!

Но было уже слишком поздно.

Кто-то в толпе завопил от ужаса, и глаза всех обратились к запятнанным дымом небесам.

Что-то появилось из-за гребней крыш, что-то огромное с широкими, рассекающими воздух крыльями. Елена вспомнила этот свист и кожистые перепонки. Чудовище гнусно кричало, и этот крик заставил всю толпу сжаться, как мышей перед вышедшей на охоту кошкой. Невидимый прежде целиком в ночном небе, теперь он спускался на толпу при свете дня, и не было сомнений, что это был именно тот, что охотился за Еленой и Джоахом среди пылающего сада. О, если бы снова наступила ночь и скрыла от взора эту непереносимую для человеческих глаз тварь, один вид которой морозил кровь в жилах!

— Смотрите же! — закричал старик в рясе и указал единственной рукой вверх: — Это ее возлюбленный дьявол спешит ей на выручку!

Толпу будто ветром смыло, а чудовище подлетало все ближе к Елене. Теперь на пустынной улице остались только они втроем: Елена, Джоах и Фила. Когтистые лапы уже царапали камни. Было видно, как по жилам чудовища бежит черная кровь и как бьются четыре сердца. Сложив крылья, оно зашипело на горожан, еще высовывавшихся из дверей и окон, а потом медленно остановило свои черные глаза, истекавшие ненавистью, прямо на девочке.

Но вперед снова выступила бесстрашная Фила.

— Бегите, дети мои! — крикнула она прямо в морду проклятой твари. — Ищите своего дядьку Бола и… — но она не успела закончить фразы. Змеиным движением чудовище вытянуло шею и схватило несчастную женщину.

Джоах тут же толкнул сестру в развалины сгоревшей пекарни.

— Нет! — взвыла Елена, видя, как хрустнула под зубами спина тетки, а потом от края до края располосовалось все ее тело.

— Нет! — диким эхом повторил Джоах, толкая сестру к соседним домам.

Но он не успел. Тварь выпустила коготь и вонзила его в шею юноши.