Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept". Страница 334

Том III / 004 : События

— Гадюка, укусившая матрону, умирает отравленной. — Тагребская поговорка

После того, как стол был убран, большинство моих офицеров ушли, у них были обязанности, которые нужно было выполнять. Хотя Верес не держала легион в режиме военного положения, в настоящем запросы легиона, по сравнению с мирным временем, возросли, особенно с учётом зарождающегося портала в Аркадию, нуждающегося в гарнизоне, — что подтверждалось притоком новобранцев в Пятнадцатый. Из тех четверых, которые оставались сидеть за столом, пока слуги разносили вино, только двое были обычными завсегдатаями на этих небольших собраниях. Крыса и Айша, через его связи в преступном мире и её родственников из знати, эффективно управляли тем, что считалось моей сетью информаторов. На мой взгляд, они преуспели, но им пришлось столкнуться с мастерами шпионажа, у которых были десятилетия, чтобы внедрить своих людей, или которые унаследовали сеть информаторов от своих предшественников. Шпионы были одной из самых ценных составляющих дворянского наследства в Пустошах.

Мастерящая, с другой стороны, была редкостью. Как из-за того, что она не интересовалась этими вещами, так и потому, что ей редко было что предложить. То, что она осталась здесь, удивило бы меня, если бы я не вспомнила предупреждение Императрицы: мне собиралась сделать предложение Матрона племени Высокого Хребта. Мать Мастерящей, предположительно не поддерживающая с ней связь. Я мало что знала об их семейной ситуации, если не считать заверений, которые я получила, что наличие Мастерящей в Пятнадцатом не означает, что Матрона будет стремиться вонзить нож мне в спину. Разбойник, обычно рьяно жаждущий посплетничать, был молчалив, когда я заговорила об этом: гоблины всегда смыкали ряды в тот момент, когда вы пытались вызнать что-либо о том, что происходило внутри Серых Гнездилищ. Тем не менее, я могла догадаться о причине их разлада — открытое и яростное отвращение Мастерящей к политике не могло быть хорошо воспринято на родине, как и её отсутствие интереса ко всему, что не связано с созданием новых и улучшенных способов убийства людей.

Килиан был рядом чаще, как мой Старший Маг. Поскольку он вмешивася во всё, начиная от нашей магической защиты и заканчивая настройкой каналов прорицания, его помощь иногда приходилась кстати. А поскольку Подмастерье в последнее время всё чаще отсиживался в своей башне, он служил нашим экспертом по сверхъестественному, когда его не было рядом. Я должна была признать, что его знания были далеко не такими обширными, но он не зря занимал высокие места на курсах магов Военного Колледжа. Там, где у Масего было бы индивидуальное решение любой проблемы, с которой мы сталкивались, Килиан просто прорывался сквозь препятствия с помощью групповых ритуалов и повторяющихся заклинаний. Может быть, менее элегантно, но я не хотела, чтобы мой легион когда-нибудь стал слишком зависимым от Подмастерья. Когда дело доходило до драк, он чаще всего был рядом со мной, и не годилось, чтобы мои маги становились неэффективными в его отсутствие. По этой же причине и мой учитель использовал Чернокнижника в качестве боевого актива самостоятельно, а не как лидера других магов.

Таким образом, нас в комнате было шестеро, если считать Хакрама и меня. Конечно о присутствии на собраниях Адъютанта никто никогда не спорил: без него я была, как без рук. За последний год я заметила, что Хакрам редко выступал на собраниях, если только не хотел прояснить какой-то вопрос в мою пользу, и не часто высказывал своё собственное мнение. Иногда он потом делал это наедине, но чаще всего просто молчал. Хакрам слушал и ждал, и когда я приходила к какому-то решению, он превращал это в план действий. Мне было легко полагаться на него, поскольку я знала, что у него нет цели — скрытой или нет, — к которой он стремится. Наверное, единственный из всех, кого я знала.

Я приняла чашу летнего вина Вейла, налитого Крысой из графина, позволив себе насладиться вкусом. По правде говоря, было ещё рановато, но мне, черт возьми, нужно было выпить, если мы собирались поговорить о том беспорядке, который сейчас представлял собой Марчфорд.

— Итак, что у вас есть для меня, — подсказала я.

Два тагреба обменялись взглядами. Несмотря на то, что их отношения, по-видимому, распались годы назад, они действительно довольно хорошо ладили. Крыса наклонил голову, и Айша прочистила горло.

— Беспорядки в Пустошах продолжаются, — выдала Штабная Трибуна. — Массовые дезертирства, начатые Верховной Леди Аксума, хотя и стали реже, но ещё не закончились.

Я усмехнулась. У меня всегда поднималось настроение, когда я слышала о том, что Старой Крови достается по заслугам. Вскоре после того, как я вымогала у трёх высших дворян поддержку создания Правящего Совета, один из них официально вышел из состава Старой Крови. Верховная Леди Абреха из Аксума, кудахчущая старая летучая мышь, которая радостно предала своих собратьев как только ветер переменился. Хотя она и не присоединилась ни к лоялистам, ни к фракции Малисии в Праэс, потеря Верховной Леди вызвала лавину неудач для Старой Крови. Нижестоящие дворяне начали отказываться от своей поддержки или были убиты преемниками, которые сделали это раньше, чем через две недели. В то время как немногие из них изменили своей верности лоялистам, унижение для оставшейся Старой Крови было публичным и непоправимым. Я наблюдала за всем этим с немалым ликованием.

— Самое последнее дезертирство было совершено лордом, непосредственно присягнувшим Волофу, — сказала Айша. — Поскольку Верховная Леди Тасия является главой Старой Крови, потеря лица была катастрофической. Ходят слухи, что она не могла позволить себе обеспечить уровень взяток, выставленный Башней, что имеет… интересные последствия.

Я тихо присвистнула.

— Мы подтвердили, что Наследница не предпринимала никаких попыток отправить какие-либо доходы, собранные с Льеса, в Пустошь, — добавил Крыса. — Кэт, мне кажется, там клин клином вышибают.

— Праэс вонзает Праэс нож в спину, — насмешливо сказала Мастерящая. — Неожиданно.

Айша подняла бровь.

— Интересное замечание, исходящее от гоблина, — сказала она.

Мастерящая пожала плечами и отвернулась, демонстрируя, что ответа на это замечание не последует.

— А все эти неприсоединившиеся дворяне, что именно они делают? — спросил Хакрам.

Айша улыбнулась, затем изящно пригубила свое вино. Я не смогла бы увидеть и намека на её зубы, когда она это делала — таков был этикет Праэс.

— Они разрознены, — заявила Штабная Трибуна. — Верховная леди Абреха начала собирать их под своё знамя.

— Умеренные, как они себя называют, — добавил Крыса.

Я вскинула бровь.

— Это многообещающее название, но я не слишком в это верю, — сказала я.

— Умеренные выступают против определённой политики, проводимой Императрицей, — сказала Айша, — но делают это без скрытого противодействия самой Императрице. Они формируются как альтернатива Старой Крови для дворян, которые не согласны с некоторыми недавними реформами.

Она не смогла скрыть одобрение в голосе.

— Значит, они хорошие, вежливые расисты, — язвительно сказала Мастерящая. — Это облегчение, я думала, что там были только плохие, грубые люди.

— Не нужно ненавидеть зеленокожих, чтобы понять, что ограничения на размножение племён необходимы, — ответила Айша агрессивно-мягким тоном. — Или поверить, что вожди орков, ставшие дворянами, нарушат очень хрупкий баланс сил.

— Хотя, возможно, это поможет, — сказала Старший Сапёр, сверкнув острыми, как иглы, зубами.

— Хватит об этом, Мастерящая, ты же знаешь, что Айша не из тех аристократов. Она никогда не обращалась с тобой иначе, как вежливо, — тихо сказала одной я и тут же обратилась ко второй: — Айша, половина твоих людей согласилась бы построить мост из мёртвых гоблинов как достойный способ сэкономить на камне. Она злится не на пустом месте.