Обольститель и куртизанка - Кэмпбелл Анна. Страница 63

Эрит опустился на диван и, схватив дрожащие руки Оливии, прижал их к груди. Сердце его бешено колотилось под ее ладонями.

– Оливия, если бы это касалось только меня, я пошел бы на это. Я бы завтра же женился на тебе. Но есть еще Рома и Уильям. – Он крепко, едва ли не до боли, стиснул пальцы Оливии. – И Джоанна.

Оливия глухо застонала, пытаясь вырваться, однако Эрит крепко ее держал.

– Думаешь, что, женившись на мне, запятнаешь память о ней?

– Свет расценит это именно так. – Пылающее лицо графа исказилось от гнева и непонимания.

– Тебя так волнует мнение света? Ты говоришь, что не думаешь обо мне как о шлюхе, но стоит тебе открыть рот, как становится ясно, чего стоят твои уверения.

– Только потому, что я отказываюсь погубить свою семью, женившись на тебе? – Тело Эрита мучительно напряглось, застыло. – Ты не можешь требовать от меня такой жертвы. Только не ты. Не та женщина, что долгие годы заботливо охраняла Лео и любила Перри, зная, кто он такой. Не та, что так отчаянно пыталась вчера уберечь Рому от скандала.

– Но я должна убедиться, что ты считаешь меня достойной этой жертвы,– сдавленным голосом произнесла Оливия. – Если ты не способен бросить мир ради меня, ты мне не нужен.

Брови Эрита гневно сдвинулись, и Оливия вздрогнула как от удара.

– Ты требуешь больше, чем способен дать мужчина.

– Килмор сделал это ради Сорайи, – процедила Оливия сквозь стиснутые зубы.

У графа вырвалось рычание.

– При всем моем уважении к его светлости, хочу заметить, что мы живем в том мире, который ты так жаждешь оставить. По крайней мере, я живу. В Вене меня ждет работа.

– Та, что давно тебя тяготит. Я видела твое лицо, когда на днях мы проезжали поля, Джулиан. Ты вырос в сельской местности. И в душе ты по-прежнему привязан к земле.

– Возможно. Но это не значит, что я способен подвергнуть унижению своих детей. Боже милостивый, моя дочь готовится вступить в брак, ее ждет блестящая партия, самая роскошная свадьба в этом сезоне. Что скажет новая семья Ромы, если ее отец женится на королеве полусвета?

Разумеется, Оливия беспокоилась о детях Джулиана и его репутации. Но дороже всего был для нее он сам. Не слишком ли велика цена жертвы, которую придется ему принести? Что будет с ним и с теми, кого он любит? Что будет с ней самой? При мысли об этом ее вновь охватило отчаяние. Но упрямое сердце не желало прислушиваться к доводам рассудка.

Оливия моргнула, пытаясь подавить рыдания, по щеке ее скатилась слеза.

– А как же я, Джулиан?

– Мы уедем в Вену. – Эрит ослабил хватку и нежно сжал пальцы Оливии. – Ты будешь моей женой, даже если не сможешь носить мое имя. Ты будешь жить в любви и безопасности, защищенная законом. Я велю составить договор, подпишу все бумаги. У тебя будет собственный дом и порядочная рента. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я дам тебе все, что ты только пожелаешь.

– Кроме того, чего я на самом деле хочу, – с горечью возразила Оливия. – Чтобы мужчина доказал мне и всему миру, что я достойна его любви.

– Не отказывайся от того, что имеешь, потому лишь, что не можешь обладать всем. – Эрит понизил голос, и его вкрадчивый шепот отозвался сладкой болью в сердце Оливии. Она обожала этот бархатный голос. Как сможет она жить, не слыша его? – Я буду любить тебя до конца моих дней, но я не в силах изменить прошлое.

Оливия поймала себя на том, что слушает сладкозвучный, баритон Джулиана наклонившись вперед, словно голодная птица, тянущаяся к крошкам в руке охотника. Она резко отпрянула, и на этот раз Эрит безропотно ее отпустил.

Слезы лились у нее из глаз потоками, Оливия бессильно бормотала про себя проклятия. Черт возьми, она не могла припомнить, когда плакала в последний раз до встречи с Джулианом.

– Я хочу получить то, чего заслуживаю по праву рождения, – упрямо отрезала Оливия, хотя вероломное сердце убеждало ее принять любовь Джулиана. Принять и забыть, что любимый предал ее, не выдержав последнего испытания.

– Ценой несчастья моих детей? Не могу поверить, что ты просишь меня об этом. Ты ведь все прекрасно понимаешь.

Каждое слово Эрита разбивало вдребезги мечты Оливии, но вопреки всему ее слепая, безрассудная решимость стоять на своем лишь крепла. Встретив истинную любовь, она отказалась довольствоваться ролью содержанки. Позволив Джулиану обращаться с ней как с женщиной второго сорта, она навсегда останется ею. Для него и для себя самой. Ей придется жить день за днем с этим горьким сознанием. Это разрушит не только ее жизнь, но и их с Джулианом чувства.

– Я не хочу ни у кого отнимать счастье, – проговорила она онемевшими губами. Боже, почему ей так трудно произнести это? Словно с нее живой сдирают кожу. – Я только знаю, что не смогу жить, прячась в тени. Я заслуживаю большего. Наша любовь заслуживает большего. Ты будешь гордиться мной перед всем миром, или я никогда не стану твоей.

– Я не собираюсь отвечать на угрозы, – огрызнулся Джулиан, вновь вспыхнув от ярости.

– Это не угроза. – Оливия печально покачала головой. – Если ты не можешь предложить мне выйти за тебя замуж в знак уважения ко мне, я не останусь с тобой.

Глаза Эрита сузились.

– Черт возьми, Оливия, ты ведь знаешь, что я не могу это сделать.

Гнев возлюбленного не испугал Оливию. Убежденность придала ее голосу неожиданную силу и звучность:

– Ты мужчина, которого я люблю. Знаю: ты можешь все. Ты умен, решителен и силен. – После небольшой паузы она заговорила с большей настойчивостью. – Стоит тебе захотеть, и ты все устроишь, Джулиан. Ты сумеешь сделать так, чтобы твои дети не пострадали. Чтобы мы были вместе. Наше счастье в твоих руках.

Эрит с холодной решимостью покачал головой.

– Ты просишь о невозможном.

– Если ты меня любишь, для тебя все возможно, – не уступала Оливия, зная, что Джулиан остается, глух к ее словам. Он попросту не желал ничего слушать. – Я прошу тебя поступить по чести.

В глазах Эрита полыхнула ненависть.

– И обесчестить все, что мне дорого в жизни. Вспыхнув от стыда, Оливия отвела взгляд. Она вовсе не была глупа. Ничто не могло вернуть ей невинность и положение в обществе. Но если бы Джулиан женился на ней вопреки доводам рассудка, вопреки мнению света и даже вопреки собственному желанию он навсегда завоевал бы ее доверие. Она с усилием сглотнула и глухо добавила:

– Что ж, если таково твое решение, мне нечего больше сказать.

– Вот как? – сухо осведомился Джулиан.

– Да.

Дрожа всем телом, Оливия ожидала, что Эрит встанет и уйдет, но он схватил ее за плечи, заставив встретить его яростный взгляд. В серых глазах его сверкал вызов.

– А что ты на это скажешь? – гневно выпалил он. Рванув Оливию к себе, он с голодной, исступленной страстью впился губами в ее губы. Она не смогла притвориться безучастной и ответила на поцелуй с тем же упоением и яростью. В душе она знала: это в последний раз, никогда больше Джулиан не прикоснется к ней.

Его губы жадно терзали ее рот. Никогда еще Эрит не целовал ее так неистово, даже на вершине страсти.

– О, любовь моя, – простонала она. Толкнув ее на подлокотник дивана, Джулиан неуклюже дернул вверх подол голубого платья.

– Да, – шептал он, опаляя горячим дыханием ее лицо.

Оливия с горечью подумала, сколь редкими были поцелуи в ее жизни до встречи с Джулианом. И как ей будет не хватать этих нежных и страстных прикосновений его губ.

Она не сопротивлялась, когда он раздвинул ей ноги и коснулся лона. Оливия затрепетала, по телу разлилась жаркая волна желания. Как быстро Джулиану удалось воспламенить ее. Но, отдаваясь наслаждению, она чувствовала, как сердце разрывается от жгучей, нестерпимой боли. До Эрита Оливия не знала этого блаженства, а после Эрита радость разделенной любви будет навеки для нее заказана.

Глаза Джулиана казались почти черными от желания. Тело сотрясала дрожь. Теперь, когда слова оказались бессильны, он пытался убедить Оливию в своей правоте, говоря с ней на языке страсти. Она понимала, чего добивается граф, однако пламя желания, охватившее ее, разгоралось все сильнее, подавляя волю, разрушая сопротивление.