Обольститель и куртизанка - Кэмпбелл Анна. Страница 9

– Дикая кошка! Ладно, я опущу вас. – Остановившись у края кровати, он бесцеремонно бросил свою пленницу на постель.

Задыхаясь от гнева, она рухнула на прекрасные льняные простыни.

Оливия попыталась откатиться к краю кровати, но Эрит тотчас навалился сверху и навис над ней, не давая сбежать. Его огромное тело напоминало беспощадный стальной капкан. Она рванулась, стараясь высвободиться, и почувствовала, как трещит тонкий шелк юбки.

Другие мужчины уже пробовали подчинить ее себе, пользуясь превосходством в физической силе. Оливия Рейнз укрощала их своей холодностью, безразличием и стойкостью. Если любовник требовал больше, чем она желала ему дать, Оливия без сожаления расставалась с ним. Отчужденность давала ей огромную власть над ее покровителями, какой могли похвастать лишь немногие из куртизанок. И вот теперь она беспомощно билась в объятиях Эрита, словно бабочка, пришпиленная к бархату булавкой. Как можно было целиком отдаться на его милость? И с такой бездумной легкостью?

Оливия привыкла управлять своими любовниками. Этому научил ее первый и самый горький любовный опыт; с тех пор знаменитая обольстительница не знала осечек. Видит Бог, она заставит графа Эрита подчиниться.

– Немедленно прекратите, – сказала она ледяным тоном, лежа неподвижно, словно кукла. – Вы не смеете обращаться со мной как с какой-нибудь потаскушкой, подобранной на Ковент-Гарден за несколько пенсов.

– Я и не помышлял об этом, – язвительно возразил Эрит. – Но и вам не стоит обходиться со мной как с одной из своих комнатных собачек.

– Позвольте мне встать, лорд Эрит. – Потрясенная, взбешенная, готовая взорваться, Оливия лежала, дрожа и задыхаясь от бессильного гнева; мощное тело Эрита нависало над ней.

Лицо его по-прежнему казалось бесстрастным.

– Вам раньше никто не говорил, что вы слишком любите командовать, мисс Рейнз?

– Нет, что позволило некоторым сберечь кое-какие части тела, – сердито осадила графа куртизанка.

Эрит издал удивленный смешок. Оливия впервые услышала, как он смеется. Этот искренний непринужденный смех поразил ее. Наверное, она плохо знала графа, а может, и вовсе не знала. Оливия считала, что в этом исчадии ада нет ничего человеческого, но способность Эрита беззаботно смеяться доказывала, что она неверно о нем судила.

– Можете свободно трогать все части моего тела, когда вам захочется. – Эрит опустился ниже, его бедра коснулись живота Оливии. Жар его тела жег ее даже сквозь одежду, возбужденная плоть его пылала, как раскаленная головня.

Оливия уперлась обеими руками в широкую грудь графа. Она толкала его изо всех сил, но это было равносильно тому, что пытаться сдвинуть с места нагретую солнцем скалу.

– Бросьте, мисс Рейнз. Я не собираюсь никуда уходить, и вы останетесь здесь. Нам, так или иначе, суждено было оказаться на этой кровати. Вам ни к чему прибегать к особым приемам, чтобы меня соблазнить. Я возжелал вас в первую же минуту, как только увидел.

Оливия впилась глазами в лицо Эрита, отчаянно отыскивая малейшие признаки слабости. Но увидела лишь горящий взгляд и железную решимость мужчины, готового овладеть женщиной. Упорствовать было бессмысленно. Оливии хватило ума признать, что эту битву она проиграла.

– Хорошо. – Она понизила голос, выбрав тон, неизменно оказывавший неотразимое действие на примитивных человеческих самцов.

– Хорошо? – с подозрением переспросил Эрит. – Вы так легко сдаетесь?

Сияя дерзкой улыбкой, Эрит наклонился и прижался губами к горлу Оливии, там, где неистово бился пульс, как выстукивает копытами взбесившаяся лошадь.

– Вы всегда так холодны и бесчувственны со своими любовниками? Кто же из вас господствовал, а кто подчинялся?

Оливии никогда не приходилось сражаться с мужчиной за верховенство. Обычно ее любовники бывали без ума от счастливой возможности обладать ею и спешили исполнить любое желание, малейшую прихоть.

Эрит осторожно вынул шпильку из ее волос. Длинный блестящий темный локон, похожий на развернувшую кольца змею, упал ей на грудь.

Он подхватил и пропустил между пальцами волнистую прядь.

– Прелесть.

Эрит медленно вынул вторую шпильку, освободив еще один локон. Потом третью, четвертую, пока от великолепной прически, которую тщательно возводила у Оливии на голове горничная, не осталось одно воспоминание.

Лорд Эрит запустил пальцы в густую сверкающую массу каштановых волос, расправляя спутанные пряди. Глаза его сияли от восторга. Сжав локоны в горсти, он поднес их к губам.

– Ваши волосы пахнут цветами. – Выпустив локоны Оливии, он уткнулся лицом ей в шею, в нежную впадинку у горла. – Вы пахнете цветами.

– Это букеты в вазах источают аромат.

– Нет.

Его пальцы скользнули по спине куртизанки и взялись за крючки платья. В неспешных, ласкающих движениях его рук таилась особая прелесть, признала Оливия, несмотря на весь свой немалый опыт. С легкостью искушенного любовника он расстегнул ее платье, обнажив плечи. В комнате было тепло от зажженного камина и горящих свечей, но по коже Оливии пробежал озноб.

Эрит медленно потянул за рукава платья, лиф соскользнул вниз, повиснув на талии. Оливия осталась в одной рубашке и легком корсете. Возможно, оттого что на этот раз хозяйкой положения оказалась не она, куртизанка испуганно съежилась, стоя почти нагой перед незнакомцем. Гордо вздернув подбородок, она с усилием сглотнула, в горле пересохло от волнения.

Корсет покрывала тонкая вышивка – листья плюща и тюльпаны. Эрит задержал взгляд на ее груди, вздымавшейся над кружевным краем сорочки. Дыхание его стало прерывистым. Серые глаза потемнели, затуманились, как море в ненастную погоду. В его взгляде полыхала страсть – так тлеют красноватые угли, припорошенные золой: довольно легчайшего дуновения, чтобы разгорелось всепожирающее адское пламя.

– Повернитесь, – резко приказал он. Сдержанность давалась ему все труднее.

Оливия молча повернулась к графу спиной и подняла волосы, чтобы он мог расшнуровать ей корсет. Шнуровка ослабела, Оливия одним грациозным движением сбросила изящный панцирь и повернулась к Эриту лицом. Теперь ее наготу скрывала лишь прозрачная сорочка. Сквозь тонкую шелковую ткань отчетливо виднелись коричневатые соски.

– Само совершенство, – тихо произнес граф. Оливия приподняла подол рубашки, но Эрит остановил ее жестом. – Позвольте мне.

Она стояла, подняв руки, как марионетка, пока граф стягивал с нее сорочку. Интересно, Эрит так же нежен со всеми своими любовницами? Даже Оливия нашла волнующим и пикантным это медленное раздевание. Казалось, граф видит в своей содержанке нечто большее, нежели соблазнительное тело, которым хочет обладать.

Жаль только, что он уделяет столько внимания женщине, не способной оценить его галантность.

Оливия послушно повиновалась, когда Эрит взял ее за плечи и, нежно, но, твердо подтолкнув к кровати, заставил лечь. Сняв с нее туфли и чулки, он обвел обманчиво сонным взглядом ее обнаженное тело. Кого он хотел одурачить? Граф был такой же ленивый и сонный, как голодный леопард, преследующий стадо антилоп.

Сбросив сюртук, он швырнул его на резной стул, стоявший у стены с обоями в лимонно-желтую и темно-синюю полоску. Потом его умелые руки потянулись к галстуку. Несколько ловких движений, и граф оказался босиком, с голым торсом.

Он был сложен как атлет. Нет, как гибкий молодой боксер, хотя ему, возможно, уже сравнялось сорок. Перед Оливией стоял мужчина в расцвете сил. Темные волосы, покрывавшие его могучую мускулистую грудь, сужались клином, превращаясь в узкую полоску, тянувшуюся к поясу брюк. Прямые широкие плечи и вздувшиеся мышцы на руках говорили о недюжинной силе.

Эрит бросился на постель, накрыв тело Оливии своим. Исходивший от него жар окутал ее, словно пуховое одеяло. Воздух в спальне, напоенный ароматами цветов и терпким запахом распаленной мужской плоти, казался густым как суп. Оливии стало трудно дышать. Ее руки невольно сжались в кулаки, она готовилась к неизбежному.