Стена между нами (СИ) - Кос Анни. Страница 60

— Разумеется. Я и не требую.

— Почтенный сехеди, если позволите, я хотела бы спросить вас кое о чем. Возможно, неприятном для вас.

— Уверена, что отвечу?

— Нет, но хочу понять, а кто объяснит лучше, чем вы?

Он кривится, отметая мою неловкую попытку лести. Однако я чувствую прикосновение его магии — сехеди ищет мотив, стоящий за моими словами.

— Говори, — наконец позволяет он.

— Почему ардере сотворенные не могут дать жизнь потомству?

— Тут нет никакой тайны, для нас, по крайней мере. Все дело в магии, которой, по сути, является наша истинная форма. Мы потомки богов, в каждом из нас горит заложенная ими искра жизни. Так же, как и в людях, кстати. Сотворенное же тело похоже на вырезанную из камня или дерева фигурку — оно может быть прекрасным и похожим на настоящее, но не станет живым, как бы ни стремилось к этому.

— Но ведь вы дышите, мыслите, управляете магией? Ненавидите, любите, хотите чего-то. Разве это не делает вас таким же, как остальные?

— Почти. Я разум, удачно перемещенный в искусно сотворенную игрушку, не более. Тогда как новая жизнь — это дар высших, частичка их души, их огня, а не плод нашего труда, не результат свободы воли.

— А люди?

— О, вы самая большая загадка. Без сомнения, в людях горит свет богов. Возможно даже, что вы их младшие дети, испытание, посланное Прародителями, чтобы чему-то научить нас, своих первенцев. А может, вас создали совсем другие существа, и наша встреча во множестве миров — лишь досадная случайность. Достоверно известно лишь одно: чем сильнее отличаются тела ардере и человека, тем больше у них шансов породить новую жизнь.

— Я думала, что всё наоборот, что мы должны быть похожи, подходить друг другу.

— Нет, — качает головой сехеди. — Отличия — вот то, что дает нам шанс на выживание.

— Значит, — я в задумчивости опускаю голову на сложенные руки, — все решает случайность? И как часто удается найти подходящую пару?

— Смотря для кого. Ты и Мика — первые за почти сотню лет избранные алти-ардере. Если вас не станет, может пройти еще столько же времени, прежде чем Дорнан обретет наследника.

— Это же… Это же века!

— Верно. Всё зависит от уровня силы конкретного ардере, для слабейшего найти пару легче, чем для представителя рода Ауслаг. Впрочем, боги оставляют нам свободу выбора: дети могут родиться и у не полностью подходящей друг другу пары, просто это займет больше времени.

— Ардере способны перенести в новое тело сохраненный разум, — старательно ловлю ускользающую мысль, — а ту самую искру жизни? Что она вообще такое? Её можно извлечь и сохранить отдельно от тела?

Айоней как-то резко подбирается, становясь серьезнее.

— Откуда взялись такие мысли? Кто тебе подсказал? — я кожей чувствую, что он недоволен моими вопросами, но также ясно понимаю, что на них есть ответы.

— Никто, — смотрю ему в глаза. — Мне показалось, что это вполне закономерный интерес.

Сехеди отходит к окну, поворачивается ко мне спиной, раздумывая, говорить ли дальше.

— Были… попытки, — наконец нехотя подтверждает он. — Мы пробовали несколько раз чуть больше шестидесяти лет назад.

Удивленно распахиваю глаза.

— Неужели?!

— Да, — подтверждает мои слова сехеди. — Руэйдри верил, что это возможно, даже нашел тех, кто согласился на подобный эксперимент. Удивительно, но он смог поместить искру чужой жизни в другое тело. Однако выяснилось, что замысел богов не обойти: искра и носитель должны подходить друг другу хотя бы частично. Круг замкнулся — мы не способны породить жизнь вне высшего замысла.

— Те самые совпадения и отличия?

— Именно.

— А если искру отдает ардере? Если бы вы знали об этом перед тем, как пожертвовали магией при строительстве Стены? Сотворенное тело приняло бы её?

— Вероятно, да. И однажды я бы взял на руки сына, — тяжело соглашается Айоней.

Отворачиваюсь, пряча взгляд.

— Вот только жалости твоей мне и не хватает, — презрительно бросает сехеди. — Будь добра, держи её при себе, иначе тут становится нечем дышать.

— Простите… Я не нарочно.

— Оправдания, снова оправдания, — раздраженно ворчит он. — Просто сделай, как я прошу, и не спорь, женщина.

Он в самом деле ослабляет ворот рубашки и открывает окно, пуская в комнату свежий воздух.

— Хочешь их увидеть?

— Кого?

— Свои искры, — терпеливо поясняет Айоней. — Жизни, посланные тебе Прародителями.

— А это возможно?

— Даже ваши человеческие знахари и колдуны чувствуют их. Как тени, голоса, образы будущего. Лхасси видят четче и могут показать остальным.

Не дожидаясь ответа, он подходит ко мне, поднимает на ноги, поворачивает к себе спиной.

— Стой смирно, — тяжелые ладони ложатся на плечи, от них по телу растекается холод.

Меня окутывает светящейся голубоватой изморозью, словно коконом. Сехеди произносит нараспев фразу на своем языке — и сияние отрывается от меня, повисая в воздухе и уменьшаясь до размера ладони. Айоней аккуратно цепляет магический слепок пальцами.

— Смотри, — он указывает на три точки, яркими пятнами выделяющиеся на бело-голубом фоне: две золотистые и одна алая, как капля крови. — Это твои дети, Лиан. Те, что могут родиться, если ты того пожелаешь. Двое сыновей и дочь. Не так уж плохо, правда? Конечно, хорошо бы их было пятеро или больше, но…

Он продолжает говорить, вот только я не могу заставить себя сосредоточиться на его словах.

Дети. Мои дети. Наши с Дорнаном общие драконы и драконица.

Сердце затапливает волна тепла и любви к тем, кто еще даже не зачат, но может появиться на свет в ближайшем будущем. Удивительное чувство. И ведь я знаю, что это действительно возможно, видела этот вариант будущего еще во время второго испытания. Помню нежные прикосновения Дора, помню радость ожидания. «Наша принцесса», — так, кажется, сказал алти-ардере.

Невольно улыбаюсь, протягивая руку к крохотным огням, зависшим в воздухе.

— Не трогай, — тихо предостерегает Айоней. — Не то пробудишь их раньше времени.

Он развеивает видение легким взмахом руки.

— Твоя подруга улыбалась точно так же растерянно и недоверчиво, но до неприличия счастливо.

— Мика?

— А кто же еще? У нее будет двое мальчиков, и первый из них — гораздо раньше, чем она рассчитывает.

— Неужели? — ахаю я.

— Да, — усмехается сехеди, — она пока не догадывается, а я не стал портить такой удивительный момент. Боги благосклонны к ней, раз послали такое скорое зачатие. Но для алти-ардере это тревожный знак: случись что с тобой, и его шансы продлить род станут призрачными.

От мысли, что Мику так и будут воспринимать как вторую избранную Дорнана, меня всё ещё передергивает. И не потому, что я всерьез думаю об измене, а потому что согласна с Кеганом: мы не разменные монеты, а люди, нельзя вот так отмахнуться от чувств, даже когда речь идет о будущем всего народа. Айоней закрывает окно, плотно задергивает окна.

— Ложись спать, избранная. Сегодня владыка не сможет забрать тебя, и, пожалуй, я этому рад, всё-таки летать ночью с незажившим крылом — напрасный риск для вас обоих. Отдохни, завтра понадобятся силы.

Он уже направляется к выходу, но я перехватываю его руку, не позволяя открыть дверь.

— Почтенный Айоней, подождите, всего один вопрос. Руэйдри поделился с вами знаниями о том, как извлечь и сохранить искру жизни?

— Почему ты спрашиваешь?

— Так да или нет?

— Допустим, да.

— Тогда помогите мне, точнее, Дорнану. Я не знаю, чем закончится это противостояние, не знаю, на что еще способен Риан, понятия не имею, что он сделает со мной, узнав о предательстве. А в том, что попробует сделать, сомневаться не стоит. Его люди есть во дворце, рано или поздно они доберутся до меня. Я всем сердцем верю в победу, в то, что Дор будет защищать меня от беды, и вы тоже, но… Я всего лишь слабая человеческая женщина, не умею дышать огнем и скрываться в облаках, бороться с океаном и исцелять раны. Но умею любить и пока еще могу подарить жизнь детям владыки. Так стоит ли рисковать?