Во власти обольстителя - Бартон Анна. Страница 7

Девушка съежилась, и Хантфорд опять ощутил приступ вины. Вот странно! Ведь это она попыталась вытянуть деньги у него.

– Так кто же ты? – спросил Оуэн.

Вместо ответа девушка откинулась назад, уперлась ногой ему в бедро и попыталась освободить руки. Она билась, извивалась и при этом еще пинала его.

Впечатляющая картина сопротивления для создания таких размеров, но Оуэн не отпустил ее. Он позволил ей метаться, пока у нее не иссякли силы и она не стала задыхаться.

Немного погодя девушка опустилась на землю, тяжело дыша и всхлипывая.

Отлично! Вне себя от злости, он подхватил ее на руки и шагнул из-под моста.

Что-то хрустнуло под ногами.

Хантфорд застыл на месте.

– О нет! Мои очки!

Выругавшись, он поставил девушку на ноги, но не выпустил ее талию. Потом наклонился, принялся ощупывать землю вокруг, и почти сразу его рука наткнулась на покореженную проволочную оправу.

– Я их нашел. Вернее, то, что от них осталось. – Оуэн положил очки в карман.

В конце концов ему удалось вытащить ее из-под моста. Они утомленно опустились на траву у края воды, сразу намокнув в росе. Серое небо просветлело и стало серебристым. Встающее солнце высветило силуэты сгруппировавшихся в отдалении деревьев. За исключением нескольких уток, ковылявших по противоположному берегу, вокруг не было ни души.

И Оуэн понятия не имел, что с этой девицей делать дальше.

Кто она? И откуда ей стало известно про его сестру? Судя по простому темному платью и белому чепцу, она была служанкой. У него вдруг возникла мысль:

– Ты работаешь на пару с кем-то?

– Нет! – воскликнула девушка. В первый раз она посмотрела ему прямо в лицо, и страх отразился в ее глазах.

– Понятно. Значит… Значит, это был твой личный план?

– Да. – Она вздернула подбородок. Горделивый жест показался ему странно знакомым. Он явно видел ее где-то раньше, но не мог припомнить, где именно.

– У тебя длинный список жертв?

– Простите, что?

– Мне кажется, тебе не впервой заниматься такими делишками.

Она вспыхнула.

– Ничего подобного!

– Дворецкий сказал, что письмо доставил какой-то парнишка. – Оуэн окинул девушку взглядом с ног до головы, откровенно оценивая ее телосложение. При своем среднем росте она была хрупкой. Даже слишком хрупкой. – Полагаю, что это была ты.

Девушка нервно сглотнула.

– Да, я.

Надо же! Свободной рукой он потер поясницу, которая ныла как черт знает что.

– Пообещаешь, что не сбежишь, если я сейчас отпущу твои руки?

Она кивнула.

– Мне нужно услышать твое обещание.

– Даю слово, – тихо сказала девушка.

– Прелестно. – Оуэн освободил ее запястья. Она сделала шаг назад, но не кинулась прочь, что было к лучшему, потому что это избавило его от утренней пробежки через Гайд-парк. – Твой план вымогательства денег был абсолютно идиотским. Но письмо свидетельствовало, что у тебя есть по крайней мере задатки ума. В данном конкретном случае, уверен, ты понимаешь, что у меня нет другого выбора. Я должен сдать тебя властям и сообщить им о твоем преступлении.

Девушка вздрогнула, как от удара.

– Но ваша светлость, – умоляюще произнесла она, – у вас есть выбор. Вы можете проявить сострадание и отпустить меня. В этом случае, клянусь, я никогда не побеспокою ни вас, ни вашу семью.

Хантфорд едва удержался, чтобы не фыркнуть ей в лицо.

– Может, и не побеспокоишь. Зато станешь терзать других беззащитных. – Она открыла рот, чтобы возразить, но Оуэн остановил ее: – Я не могу допустить это. Ты совершила преступление… Как тебя там? – Упрямая девчонка не назвалась. – Должны же быть какие-то последствия.

– Это правда, – пробормотала она. – Последствия должны быть и за бездействие.

Что, ради всех святых, это могло означать? Может, она немного не в себе? Чем скорее он от нее избавится, тем лучше. Но ему были любопытны несколько моментов.

– Прежде чем я отведу тебя на Боу-стрит, мне нужно тебя кое о чем спросить.

Ее качнуло.

О Господи!

– Когда ты ела в последний раз?

Девушка, сжав кулаки, еще раз продемонстрировала свою гордость.

– Мне кажется, это не ваше дело.

Оуэну не хотелось, чтобы она упала в обморок на его глазах.

– На другой стороне моста, под деревьями, есть скамья. Давай закончим наш разговор там.

– Разговор или допрос?

– Называй как хочешь. – Оуэн взял ее за локоть и крепко держал, пока они переходили пешеходный мост и шли к купе деревьев. Усевшись, девушка вцепилась в край скамьи. Здесь было намного светлее, и он убедился, что откуда-то знает эту молодую женщину. Густые ресницы обрамляли настороженно глядевшие серые глаза. Волосы, цвет которых было трудно определить, – Оуэн назвал бы их светло-каштановыми, – прятались под чепцом. Они не скрывали чистый лоб и ввалившиеся щеки.

То, как плотно она сжимала губы, навело его на мысль, что ответов на свои вопросы он дождется не скоро. Но нужно было попытаться.

– Кто ты? Как ты узнала про Оливию?

Девушка уставилась на уток, которые вперевалку направились к воде для утреннего купания, и не проронила ни слова.

– Я очень переживаю за своих сестер.

Она глянула на него и кивнула головой. В этом ему почудилось что-то похожее на одобрение.

– Естественно, – продолжил он, – я хочу получить гарантию, что сплетни, которыми ты угрожаешь, не пойдут дальше тебя. Поэтому важно, чтобы сейчас ты была полностью откровенной.

Тень набежала на ее лицо, она нахмурилась. Оуэн был готов дать голову на отсечение, что она пытается придумать какое-то приемлемое объяснение.

Наконец девушка заговорила:

– Если скажу, кто я и откуда узнала новости про вашу сестру, вы позволите мне вернуться к моей семье?

– У тебя есть муж? Дети? – Такое не пришло ему в голову.

Она приподняла бровь.

– Так договорились?

– Нет. – Оуэн запустил руку в волосы. – Это будет безответственно – позволить тебе уйти.

– Я полагаю, вы никогда не поступали безответственно, – угрюмо сказала девушка.

Если бы она знала…

– Не в последнее время.

– Знаете, – задумчиво произнесла девушка, – иногда возникают уважительные причины, чтобы нарушить правила.

Ее речь была не похожа на речь служанки. И настроение у нее было чересчур философичным для такого раннего часа.

– Чушь! Люди так лгут себе, чтобы облегчить чувство вины. Полагаю, сейчас я услышу об уважительной причине, которая толкнула тебя на то, чтобы обобрать меня.

– Моя мать тяжело больна.

Он выпрямился. Причина оказалась веской. Правда, у него не было возможности убедиться, что это правда.

– Очень жаль.

– Сорок фунтов пошли бы на оплату доктора, лекарств и нашего жилья. В течение нескольких месяцев, самое малое.

Узелок с монетами приятным грузом лежал у герцога в кармане. Для него сорок фунтов означали лишь новый сюртук и пару сапог в придачу. Но дело было в принципе – она угрожала его сестре!

– Почему именно тебе пришлось добывать деньги? У тебя нет отца, братьев с сестрами?

– Отец умер. – Голос ее вдруг сел. – О матери мы заботимся вместе с сестрой.

– Наверняка у тебя имелась другая возможность заработать. Помимо шантажа.

Девушка фыркнула:

– Задрав юбки, прогуливаться по Ковент-Гарден?

– Я имею в виду, что ты могла бы найти хорошо оплачиваемую работу.

– У меня есть приличная работа. По крайней мере была до сегодняшнего дня. Но зарплата не покрывает траты по уходу за мамочкой.

Оуэн не мог понять, почему он поверил этой девушке, имевшей все причины, чтобы солгать. У него вдруг стало тяжело на душе. Он был в замешательстве.

– Мне кажется, ты умеешь еще что-нибудь делать, кроме как писать подметные письма.

– Умею, – согласилась она.

– Но если я отпущу тебя… – Она подняла на него серые глаза, полные надежды. – Ты ведь по-прежнему будешь нуждаться в деньгах? И рано или поздно опять займешься вымогательством!

– Я буду делать все, что посчитаю нужным, чтобы позаботиться о моей семье. – Ее слова звучали непреклонно.