Лин-ли (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 9

Теперь это так называется?

— Скорее уж недопонимания, — буркнула Лина.

— И недопонимания, — охотно согласился глава гильдии. — Поэтому, мне кажется, мы можем договориться и быть друг другу полезны. — Ризаль повернул лежащую на столе правую руку ладонью вверх. — Ты — мне. — Перевернул левую. — Я — тебе. — А затем покачал обеими, изображая чаши весов и улыбаясь уже чуть ли не плотоядно.

Линетта тяжело сглотнула и поспешила отвести взгляд от этой улыбки. Теперь она чувствовала себя не мышью, а сметаной. Значит, не ошиблась…

Ризаль терпеливо ждал ее реакции.

Ну, что ж, будет ему реакция, решила для себя Лина и гордо вскинула подбородок. Это было трудно, казалось, та самая пресловутая неконфликтность, о которой только что упомянул собеседник, за последний год въелась ей под кожу.

— Вынуждена отклонить ваше… предложение, — отчеканила Линетта, гневно сверкая глазами. Может, у нее ничего нет, но гордость на место в госпитале она не променяет. Ничего, устроится помощницей к какому-нибудь знахарю, или поломойкой, в конце концов, только не…

В ответ на свой категоричный отказ Лина ждала гнева или как минимум недовольства и таки приказа на увольнение. Но точно не смеха. По правде говоря, она вообще впервые видела начальника смеющимся — именно смеющимся, а не ухмыляющимся.

— Простите… — пробормотала Лина, мгновенно потеряв весь воинственный настрой. — Я, кажется…

— Не так поняла? — почти ласково уточнил Ризаль, утирая выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони.

Лина покраснела до корней волос.

— Читай, — Глава гильдии потянулся к выдвижному ящику у своих ног, достал несколько сцепленных между собой листков бумаги и бросил на край столешницы — ближе к собеседнице. — У меня дочь — твоя ровесница, — добавил как бы между прочим.

Теперь у Линетты горело не только лицо, но и уши.

"Тоже мне, нашлась роковая женщина… Дура"

Ругая себя, она потянулась к удивительно белым плотным листам. Подобного качества бумаги в Прибрежье ей еще не встречалось.

Листки оказались исписаны идеальным каллиграфическим почерком, каким не пишут обычные обыватели — только секретари очень важных персон.

"…Моего сына…"

"…Был бы благодарен…"

"…Для опыта и взращивания дисциплины…"

Нахмурившись, Лина пробегала взглядом по ровным строкам снова и снова, но смысл послания и его связи с ней лично по-прежнему ускользал.

Какая-то важная шишка хочет отправить своего сына-лоботряса на перевоспитание в провинцию? "Черного мага с большим потенциалом", ни дать ни взять. Ну так отлично, даже хорошо — сильный маг нигде не будет лишним. А те же Лукреция и Ренье мигом собьют с высокородного наследника спесь. Так что то, что сын этого лорда Айрторна, как гласила подпись, именно темный — отдельный плюс: черные и научат собрата… вежливости.

Дочитав, Линетта вернула белоснежные листы на стол.

— Благодарность важного человека не бывает лишней, — сказала осторожно. — Но какое я имею к этому отношение?

Ризаль самодовольно ухмыльнулся.

— Самое прямое. — Поднятый вверх указательный палец подтвердил, что его хозяин не шутит.

Если бы речь шла о бездарном богаче, Лина предположила бы, что тот чем-то болен и ему требуется лечение сильного светлого мага. А она прошла обучение в столичной Академии магии, к тому же была отстранена от обычной работы и могла потратить резерв на нуждающегося в помощи. Однако в данном случае эта версия не годилась — молодой лорд Айрторн был одаренным. А черные маги обладают способностью к самоисцелению. Этим утром Ренье прибег к помощи белого коллеги только для скорости заживления травмы. Если бы Шорнис не вылечил его поврежденное колено, оно прошло бы само уже к завтрашнему полудню.

Устав гадать, Линетта покачала головой.

— Я не понимаю. Встретить этого лорда и провести ему экскурсию по городу?

Мало приятного, но она справится. Высокородные обычно смотрят на всех, кто ниже их по происхождению, словно на грязь под ногами. Но разве Лукреция или Ренье относились к ней лучше? Перетерпит денек.

— Почти, — многообещающе осклабился собеседник.

ГЛАВА 8

Когда запыхавшаяся Линетта примчалась на пристань, колокол, возвещающий о подходе судна, уже давно замолчал.

Пробираясь среди толпы прибывших и встречающих, уворачиваясь от норовящих попасть по ребрам острых локтей и пытаясь не зацепиться ногой за чей-нибудь чемодан, Лина одновременно вытягивала шею, пытаясь разглядеть в этой толчее того, по чью душу ее сюда послали. Послали, кстати говоря, обозначив точное время встречи, но судно умудрилось прибыть раньше на целых полчаса. И напрасно она планировала прийти загодя и встретить гостя с достоинством и со всей возложенной на нее главой гильдии ответственностью, а не как… запыхавшаяся лошадь.

Лине даже захотелось показаться какому-нибудь черному магу — пусть посмотрит, нет ли на ней проклятия. Иначе откуда все эти неудачи последних дней?

Впрочем, утром ее видел Дорнан, сосед, обитающий в том же общежитии, что и она, и, пожалуй, единственный темный маг Прибрежья, которого Линетта могла назвать если не другом, то хорошим приятелем уж точно. Если бы на ней имелась какая-нибудь черная дрянь, Дорнан наверняка бы предупредил. Наверное…

Задумавшись, Лина еле успела пригнуться под летящей прямо в лицо деревянной лестницей.

— Извиняйте, — весело повинился парнишка-грузчик и потащил свою ношу дальше, в отличие от Линетты, ловко лавируя между людей.

А нет — уже через несколько мгновений он умудрился сбить шляпу с головы какого-то представительно выглядящего мужчины и получил в свою сторону порцию отборной брани.

Лина поморщилась: вот вам и представительный. Не знай она, что ее должен ждать молодой человек двадцати пяти лет от роду, как говорилось в послании его отца, ни дать ни взять лорда, то решила бы, что ругающийся мужчина тот, кто ей нужен.

Во всяком случае, девяносто процентов представителей аристократии вели себя именно так. В академии насмотрелась сполна. Причем там это касалось как студентов, так и преподавателей. Мастер Джонас, из-за которого она в итоге оказалась в Гильдии магов Прибрежья вместо желанного столичного госпиталя, — тоже из высокородных. Что ему какая-то Линетта Деверо, дочь мелкого лавочника? Плюнуть и растереть.

Что он, в общем-то, и сделал…

Наконец, Лине удалось выбраться из толпы и по самому краю подмостков добраться до сходней. Остановилась, сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и осмотрелась.

Кажется, опоздала, но не критично: высадились еще не все пассажиры.

Обхватив деревянные перила, Линетта привстала на цыпочки и еще раз внимательно оглядела пирс: никто не стоял в окружении горы чемоданов (а как еще обычно путешествуют высокородные?), с ищущим взглядом не крутил головой по сторонам. Кто-то обнимался, радуясь встрече, кто-то уже уходил с пристани, сам обвешавшись чемоданами и сумками, кто-то нанимал грузчиков.

Но как Лина ни присматривалась, никого, соответствующего бы описанию: молодой черный маг благородного происхождения, — не находила.

Пестро одетая ребятня с сахарными петушками на палочках устроилась прямо на перилах и, весело переговариваясь, болтала ногами. Их мать, не менее пестро одетая женщина с яркой косынкой на голове, боролась с расстегнувшимся чемоданом, силясь запихнуть обратно вывалившиеся оттуда вещи, но те упорно лезли наружу, словно тесто из кастрюли.

Высокая длинноволосая блондинка в черном даже на первый взгляд дорогом плаще до самых пят стояла в нескольких метрах от "пестрой" семьи, облокотившись на ограждение, и, никуда не спеша, смотрела на море. Вероятно, тот, кто должен был встретить женщину, так же, как и Лина, не рассчитывал, что судно придет раньше срока. У ног прибывшей приютилась внушительных размеров дорожная сумка, поэтому неудивительно, что та дожидалась помощников. Блестящие, светлые до белизны волосы незнакомки на солнце отливали серебром, и Линетта невольно засмотрелась.