Поцелуй небо (ЛП) - Ритчи Криста. Страница 47

Как только я подхожу к Дэйзи, то понимаю, что именно она разбивает.

Фотоаппарат.

Сейчас, стоя на коленях, она несколько раз ударяет устройством об пол, так что маленькие кусочки пластика разлетаются во все стороны. Она яростно кричит каждый раз, когда искореженный объектив касается пола.

— Дэйзи, — шепчу я и хватаю ее за руки, прежде чем она поранится об острые обломки.

Она роняет на пол остатки разбитой камеры и медленно садится, дрожа в моих объятиях. Теперь я понимаю, что мужчина в ее комнате — это не ее парень. Должно быть, это был папарацци, причем настолько тупой, что, очевидно, не имеет никакого понятия о законе. Я оглядываюсь поверх плеча на Коннора и Райка.

Коннор прижимает телефон к уху, пока все еще удерживает мужчину за рубашку. Каждый раз, когда он начинает бороться, Коннор одной рукой сдавливает ему шею. Сдержанный, высокий и сильный Коннор. Он тихо разговаривает с кем-то по телефону.

Я отрывисто слышу его слова:

— Нам нужно, чтобы это не просочилось в таблоиды… Лили и Ло не должны узнать. Они и так чувствуют себя достаточно виноватыми из-за внимания со стороны СМИ...

— Что произошло? — спрашиваю я Райка, который подходит к кровати. Скотт же продолжает тупо стоять у гребаной двери, просто наблюдая. Но не так, будто идут съемки. Мы в спальне, а это значит, что здесь нет камер.

— Дэйзи позвонила мне, — говорит он.

Она смотрит в пол, ее лицо бледное, как полотно.

Я трясу ее за плечи, не мягко и нежно, а сильно, так, что она чуть ли не падает от моей силы.

— Дэйзи? Поговори со мной.

— Он ворвался в мою комнату, — говорит она себе под нос.

Я убираю ее длинные волосы с лица, стараясь не волноваться.

— И? — говорю я, стиснув зубы. Если он хоть пальцем ее тронул…

Ее великолепное лицо кривится, выражая череду бурных эмоций.

— ...он начал фотографировать меня… я не знала, что делать, поэтому позвонила Райку... — она качает головой, и слезы капают на пол. — ... Я так устала... — я прижимаю ее к своей груди, пока она плачет.

Я поднимаю глаза на Райка, и он смотрит на нее тем же взглядом, который я видела в тот вечер по случаю показа шоу. С беспокойством. Мрачным сочувствием.

— Шшш, — шепчу я ей, проводя пальцами по ее волосам. Я кладу подбородок ей на голову и крепче прижимаю к себе.

— ... Я так устала, — снова говорит она дрожащим голосом.

Когда наша мать не занята свадьбой Лили, она тянет Дэйзи в пяти разных направлениях. Мама следит за тем, чтобы Дэйзи всегда была записана на съемки, из-за чего последние три недели моя сестра работала не покладая рук. Если она не в школе, то наша мама везет ее в Нью-Йорк, чтобы посетить очередное модельное агентство. Я практически не видела ее за этот месяц.

Мне даже пришлось убедить нашу мать позволить мне устроить Дэйзи вечеринку по случаю ее дня рождения. Ей пришлось бы отменить одну из своих фотосъемок, чтобы отпраздновать это событие. Потребовалось четыре раунда криков по телефону, прежде чем я выиграла этот бой. Но это был всего лишь один свободный день, который получила Дэйзи.

— Что происходит в школе, Дэйз? — спрашивает Райк.

Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что Лили и Ло здесь нет. По крайней мере, они все еще спят.

Дэйзи задыхается от прерывистого дыхания.

— Я... я в порядке... правда.

Мы с Райком обмениваемся обеспокоенными взглядами.

Он беззвучно говорит:

— Это чертовски хреново.

— Я знаю, — отвечаю я одними губами.

Но что мы можем сделать? Ей нужно закончить подготовительную школу, и я могу только догадываться, какие насмешки от других детей она терпит. Теперь она знаменита. Ее сестра — сексуально-зависимая, и в шоу ее тоже показали как будущую нимфоманку. Ее фотографии повсюду — иногда это фото с модельных съемок, а иногда фото от папарацци, сделанные без ее согласия. Жизнь Дэйзи резко изменилась, и никто из нас даже представить не может, как она себя чувствует в сложившейся ситуации. Нам всем за двадцать, мы уже давно окончили школу, поэтому нам не нужно переживать о подобных издевательствах и травле.

— Мы позаботимся об этом, — говорю я ей. Я собираюсь окружить этот гребаный таунхаус охраной. У нас дома в Принстоне были железные ограды и охраняемые ворота. Нам следовало огородить это место получше. — Как он пробрался через входную дверь? — спрашиваю я Райка.

Он пристально смотрит на меня.

— У меня, черт возьми, не было времени это спросить у него.

Мои губы сжимаются.

— Он прикасался к ней?

Райк снова смотрит на Дэйзи.

— Он, блядь, коснулся тебя, Дэйзи?

Она несколько раз качает головой.

— Нет... Простите... — она быстро вытирает глаза и пытается сдержать свои эмоции.

— Никогда, блядь, не извиняйся за нападение другого парня, — рычит Райк. Он произносит еще несколько ругательств, глядя в потолок.

Вау. Райк заработал двадцать очков от меня. Не из-за ругательств, понятное дело.

— Когда ты стал таким феминистом? — спрашиваю я его.

— С тех пор, как я узнал, что мой отец-алкоголик изменял моей матери. А потом он, черт возьми, бросил ее, чтобы растить своего внебрачного сына, — злость и обида сочатся из его резких слов.

— Мне не следовало спрашивать.

Его семейное дерево испорчено. Я глажу волосы Дэйзи.

Коннор подходит к нам, убирая свой телефон в карман. Он больше не держит парня за рубашку. На самом деле, этого мужика больше нет в комнате.

— Приехала охрана вашего отца и забрала его, — говорит он мне. — Он взломал входную дверь с помощью отмычки.

— Нам нужно…

— Твой отец уже нанял дополнительную охрану, чтобы она стояла снаружи. Он позаботится, чтобы никто не узнал об этом инциденте. Если только Скотт не решит вставить этот эпизод в эфир. У него есть видеозапись, на которой мужчина поднимается по лестнице и проходит по коридору.

Я смотрю в сторону, ища Скотта, но его уже нет.

— Лили и Ло... — бормочет Дэйзи, потирая глаза.

— Они никогда об этом не узнают, — говорит Райк. — Это останется между нами четырьмя.

И Скоттом. Но никто не включает сюда ни его имя, ни имя моего отца.

И мы не спрашиваем о том, почему Лили и Ло не должны узнать о произошедшем. Коннор уже назвал причину моему отцу по телефону. Чувство вины причинило бы им еще больше боли. Обезумевшие СМИ появились из-за того, что секс-зависимость Лили получила огласку. Но и я частично виновата в случившемся — это я заставила своих сестер участвовать в реалити-шоу, отказавшись от их телохранителей. Но я могу пережить это чувству вины и стать сильнее.

А Лили и Ло не могут. Они зависимые люди. Это просто сломает их, и, чтобы заглушить съедающие чувства, они вновь вернутся к своим порокам. Никто из нас этого не хочет. Поэтому мы сохраним все в секрете, оградив их от этих ужасных событий. Мы будем терпеть боль до тех пор, пока Лили и Ло полностью не выздоровеют.

Это то, о чем мы вчетвером договорились в тот момент, когда Лили боялась выйти из дома и встретиться с окружающим миром. В тот момент, когда Ло выглядел больным, всякий раз, как пытался уговорить ее выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с бессердечными СМИ.

Были очень мрачные моменты, когда нам всем казалось, что они умрут вместе. Как будто, это был единственный выход для них. Были моменты, когда я задавалась вопросом, какая другая девушка смогла бы вынести все то, через что проходит моя сестра. И я думаю, что единственная причина, по которой они оба не покинули этот мир, заключалась только в том, что они отказались покидать его вместе.

Уйти по отдельности — значит заставить другого страдать от этой ужасной потери, и я сомневаюсь, что такой вариант вообще приходил им в голову.

22. Коннор Кобальт

— Что такое? — спрашиваю я Роуз, оплачивая счёт в переполненном ресторане. Мы всемером — включая Скотта, который по мере того, как мы с Роуз сближаемся, все чаще следует за нами, — ужинаем в ресторане «У Валентино».