La famiglia (СИ) - "Lieutenant Lama". Страница 27
«Ты уже едешь домой?»
«Да».
«Заедь за китайской едой, малыш».
«Мне свинину в кисло-сладком соусе».
«Хорошо».
«И пельмешки».
«ХОРОШО!».
«Почему нельзя заказать доставку?»
«Уже поздно, детка».
«Ладно».
«Тебе взять что-нибудь сладкое?»
«Возьми».
«Что?»
«Я тебе доверяю».
И почему только у меня стоит от этого сообщения? Глупости какие.
Возвращаюсь домой с тремя пропущенными от дяди, двумя пакетами китайской еды и кругами под глазами. Да-а, привыкание к новому коллективу бывает штукой непростой. Ещё и эти чтения. Ни разу не снимался в масштабном сериале. В клипах — миллион раз, наверное, как и в рекламе крупных брендов, но сериалы — совсем другое. Хотя мне понравилось. Люблю играть. А играть шикарного самовлюблённого самца — это вообще предел мечтаний.
Режиссёр... Как там его, блин, звали? В общем, он сказал, что я в норме, можно даже подкушать и подкачаться побольше. Думаю, так и сделаю. Режиссёру лучше знать, чем Стэну. Всё же сериал для подростков, им будет интересно смотреть на...
Блять.
Утыкаюсь глазами в вечернюю щетину цвета подсолнуха на чужом подбородке. Смотрю выше, а там черные зрачки, пытающиеся превратиться в два злобных лазера.
— Ты что тут делаешь!? — кривлю рот. Этого я тут, в огромном кабинете с бежевыми диванами, увидеть не ожидал. И не хотел. Вообще не думал он нём! Понимал, что могу с ним столкнуться в любой момент, но не прямо же сейчас...
— Это ты что тут делаешь? — Блондинчик хмурит брови и дёргает носом, как огромный пёс. Китайскую еду учуял. — Я думал, дедуля развлечётся, и выбросит тебя, наконец.
Ганби ухмыляется, а я на миг застываю, словно выключаюсь. Думать о том, что старик просто играет со мной неприятно, но не думать — невозможно. Ну а что? Красивый, молодой парень, ещё и омега, ещё и доступный из-за невозможности сопротивляться связи истинных. Можно развлекаться. Хоть всю жизнь...
«Я был неправ. Хочу, чтобы ты был моим. Хочу тебя всего. Мой мальчик. Мой омега».
Слова, сказанные в тот момент, когда он прижимал меня к стене заброшенной хижины, когда мы были максимально открыты друг другу, отпечатались в памяти так чётко, словно были произнесены только что. И теперь, когда они всплыли в моей памяти, я успокоился, я расслабился, я ответил Ганби нахальной улыбкой.
— А что, ты так и ждёшь, когда можно будет меня подобрать? — Смотрю в серые глаза с мгновение и прохожу мимо, направляясь в огромный кабинет Джейка. Я собираюсь жрать там и нигде больше, потому что не хочу делиться с Мэган. Да и видеть её не хочу. Я хочу свидание. Хочу поесть вместе, а потом пойти и уснуть под какой-нибудь фильм.
— Да кому ты нужен, — бросает Ганби, разворачиваясь и идя за мной.
Меня обдаёт лёгким запахом древесных духов. Говнюк разбирается в ароматах.
— Я не могу-у-у-у... Как пахнет.... Ещё чуть-чу-у-уть! — передразниваю я, вспомнив ту роковую ночь, когда два этих уёбка разложили меня прямо на диване.
Ганби, этот холёный красавчик, который даже Мотти когда-то соблазнил, внезапно как-то розовеет, плотно сжимая челюсти, и отворачивается молча. Да ладно, блять.
— Что, сказать нечего? — перехватываю пакеты поудобнее и пристально на него смотрю. — Козлина.
— Рот свой закрой, а, — огрызается Ганби, открывая мне дверь в кабинет, на автомате, словно я — его девчонка, и мы просто ругаемся. — Любой альфа будет в восторге от первого секса с омегой. Ты отличаешься от остальных только тем, что был первым.
Захожу в кабинет и задумчиво ставлю пакеты с едой на низкий стеклянный столик в диванной зоне. Я так и не спросил Джейка, зачем они трахали меня вдвоём, но сейчас, кажется, начинаю понимать. Просто у любимого наследника ни разу не было опыта с омегой, и заботливый дедуля решил ему этот опыт устроить. В принципе, логично, ведь найти омегу, как и альфу, не так-то просто. Олень красивый, да редкий. В общем, и наследнику мастер класс показал, и сам насладился. Два в одном.
Морщусь от раздражения. Надежды на тихий семейный ужин с фильмом медленно тают.
— Нахуй иди, — бросаю альфе, даже не глядя на него.
— Ходить нахуй — твоя прерогатива, — парирует он, вальяжно присаживаясь на диван.
— Ну всё, сука, — зверею я, и бросаюсь на козла с кулаками.
Мы возимся на диване, как два идиота, пытаясь одновременно и причинить боль, не поранив другого, и не дать поранить себя, поэтому получается больше похоже на борьбу в масле, чем на драку.
Ганби клацает зубами в миллиметре от моей руки, и я больно толкаю его ладонью в подбородок, одновременно пытаясь коленом опереться ему на яйца. Когда мне это удаётся, говнюк рычит зло и пытается меня отбросить, однако я мёртвой хваткой цепляюсь ему в плечи и сам беззастенчиво пускаю в ход зубы.
Ганби сильнее и весит больше, поэтому инерции от его силы становится достаточно, чтобы свалить нас обоих на пол, где мы уже и продолжаем свою молчаливую потасовку. Безумно хочется дать красавчику в морду, и в злых глазах напротив я вижу то же желание, однако мы оба понимаем, что калечить друг друга нельзя: я знаю, что Джейк очень любит внука, а Ганби, вопреки своим недавним словам, не очень-то уверен в том, что я для его деда действительно просто игрушка. А если мы оба важны, то и пиздюлей друг за друга можем получить нехилых.
Не знаю, сколько продолжается это рычащее противостояние, но Джейк застаёт нас в живописной позе, где я сижу на его внуке сверху, прижав коленом одно из запястий, одновременно притягивая к себе за рубашку и оттагивая от себя за волосы, а Ганби одной ногой упирается мне в плечо и свободной рукой — в лицо.