La famiglia (СИ) - "Lieutenant Lama". Страница 9

— Зачем тебе это? — Смотрю на него из прищура.

Джейк спокойненько себе дымит, и лишь одна бровь заинтересованно ползёт немного вверх. У меня возникает стойкое ощущение того, что до этого вопроса меня считали необратимо тупым. В принципе, небезосновательно...

— Признаюсь честно, малыш, довольно... страшно встретить истинного почти на закате жизни, — он выдыхает дым в сторону от меня, — но мне интересно узнать, чем же так примечательна эта связь. Такое случается только один раз, понимаешь? И не с каждым. Разве тебе не любопытно?

Я пожимаю плечами.

— Я не хочу ничего этого, — говорю зло. — Меня устраивало быть бетой. Никто не пытался мной воспользоваться. — Тут я, конечно, вру, но слова сами слетают с губ: больше всего мне хочется задеть и вывести на эмоции этого человека, заставить испытывать вину за мои страдания.

— И больше не попытается, если будешь со мной, — парирует Трейси с улыбкой. Вина и стыд — это, видимо, не про него. — Пойдём, я покажу тебе, где ты можешь переночевать.

Трейси поднимается и протягивает руку. Я всячески пытаюсь взрастить в себе сопротивление, но выходит слабо: гнева остаётся только на сарказм.

— Кроме тебя, ага? — бурчу я, вкладывая свою руку в руку мужчины, и поднимаюсь с дивана. В тот раз я этого не заметил, но мы с Трейси примерно одного роста. Ну, может быть, у него есть преимущество в два-три сантиметра, но не более. Видимо, альф в его детстве совсем не кормили.

Трейси внезапно смеётся весело и легко, не выпуская мою руку. У него ладонь шершавая и сухая, и я не вырываюсь, потому что... ну не знаю, какая разница?

— Скорее это ты будешь меня использовать, малыш.

Мы обходим парочку спален, и я чуть ли не пищу, но увидев ЭТУ, понимаю, что останусь именно в ней. Эта спальня ничем не отличается от остальных, она не самая большая, со стандартной кроватью, вообще все стандартно, кроме больших арочных окон с видом на сосновый лес и собственной ванной комнаты. Но здесь я необъяснимым образом ощущаю уют. Мне хочется обнюхать, облизать и оботрогать все поверхности, раскидать здесь свои шмотки и больше никогда и никуда не выходить.

— Я буду спать здесь! — радостно сообщаю Джейку и с разбега ныряю в кровать. Да так и не выныриваю, потому что простыни пахнут просто абалденно. А-бал-ден-но.

Трейси ничего не говорит в ответ, зато я слышу щелчок двери, и блаженно растекаюсь по кровати, занюхивая аромат простыней. Здесь есть и запах дорогой отдушки для белья, он вкусный, но едва уловимый запах под ним — ещё приятнее. Надо бы пойти прочекать ванную комнату, но я не хочу вставать и подумываю, что уснуть прямо вот так в одежде — не самая плохая идея.

Моим мечтам не суждено сбыться, потому что я слышу шуршание ткани, открываю глаза, оглядываюсь и вижу, как Трейси складывает пиджак, который ещё недавно был на нём.

— Ты почему всё ещё здесь? — Да, я обнаглел, наверное. Ладно, какие, блять, наверное? Я обнаглел! Но я в своём праве! А ещё... а ещё это же Джейк! Я могу тиранить его, сколько захочу. По крайней мере, у меня есть такое ощущение. Что я могу. А если могу, значит буду.

— Это моя спальня, малыш. — Кажется, моё лицо вытянулось, потому что он рассмеялся, глядя на меня. — Кстати, загляни в ванную. Ты ещё много чего не видел. И не нюхал.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я отлично осознаю, что меня и подъебали, и наебали (а когда-то ещё и выебали), но ответить ничего не могу, а потому просто рычу что-то неразборчивое и ракетой залетаю в ванную комнату, не забыв хлопнуть дверью. На всякий случай не очень громко.

И замираю, потому что в таких ванных я ещё не мылился. Тут вам и огромная ванна с кучей каких-то режимов, и окно в охуенный пейзаж, и куча разных штучек для мужского ухода... готов поспорить, у Джейка есть какой-нибудь мега-дорогой пептидный крем, иначе я ни за что не поверю, что он просто хорошо сохранился, а не пил кровь младенцев на шабашах...

Я открываю все шкафчики и, кроме всякой фигни для подравнивания растительности на лице (ну надо же, а я думал, он свой пропуск в трусики в салоне стрижёт, как нормальный богач, а оно вон оно как оказывается) всё-таки нахожу заветный крем. Так значит, Трейси тоже тот ещё пижон.

Я толсто намазываю крема себе на лицо, но он противно не впитывается. И правда, у Джейка ведь кожа суше, чем у меня. Придётся смывать.

Я ещё немного шастаю по полочкам, а потом мучу себе ванну с какой-то солью и долго в ней кипячусь. Минут тридцать точно. Мылюсь вкусным гелем, мочалюсь приятной к телу мочалкой, чем-то снова мажу лицо.

Когда моё высочество, румяное и распаренное, наконец выползает из ванной, предварительно намотав полотенце на бёдра, то застаёт Джейка Трейси флегматично читающим книжку на кровати.

Джейк поднимает глаза, оглядывает меня сверху вниз и обратно, а затем делает в книге закладку.

— Ложись, малыш, я тоже скоро приду.

«Можешь и не приходить», — думаю мстительным тоном, наблюдая, как Джейк скрывается в ванной, но вслух ничего не говорю.

Думаю, где бы мне раздобыть новые труселя, и уже было собираюсь лечь, в чём мать родила, но потом решаю прошерстить гардероб Джейка. Мы примерно одного роста и одной комплекции, разве что я буду похудее из-за вечных диет.

Выуживаю из ящика серые боксеры и, о чудо, они мне почти как раз!

Не удерживаюсь и прочёсываю ящики в гардеробной. Здесь целая коллекция крутющих часиков, галстуки всех цветов радуги и не только, запонки и, о, боже мой, раритетные подтяжки! Сейчас такое уже не носят, но вообще на Джейке бы смотрелось органично. Я его видел всего-то пару раз, может быть, он иногда их и надевает, просто при мне такого не случилось...

В общем, я бы и тут заночевал спокойно. Сделал бы себе лежбище из пиджаков и рубашек, обложился бы часиками и заснул. Или не заснул, а просто над златом чах.

Когда я, нанюхавшийся подмышек на чужих сорочках, вышел из гардеробной, Трейси уже снова занимал место на кровати справа и читал.