Москит. Конфронтация - Корнев Павел Николаевич. Страница 27

Седоусый дядька в возрасте проглядел содержимое бумаг и пообещал:

— Сделаю.

Тогда штаб-капитан стребовал с него ротную книгу учёта личного состава, притулился с ней на конторке у окна, а потом довольно долго что-то писал, сверяясь с содержимым то одного листа, то другого. Затем принялся дополнять какой-то список, раз только спросил у меня:

— Бирюк — толковый? Как себя проявил?

— Хорошо себя проявил, толковый.

— Тогда командиром отделения оставлю.

Некоторое время спустя ротный подозвал меня и велел расписаться в нескольких местах, заодно протянул список.

— Держи, это поверку проводить.

Чернила уже подсохли, так что я аккуратно свернул лист желтоватой бумаги вчетверо и убрал его в нагрудный карман комбинезона, а, прежде чем покинуть канцелярию, выпросил у седоусого фельдфебеля огрызок карандаша в пару сантиметров длиной.

Нашу роту разместили в нескольких строениях неподалёку от канцелярии, моему взводу достался один из складов готовой продукции — тёмный, тесный и сырой.

— Да сверх он! Вот те крест! — услышал я от входа голос Прокопа, шагнул внутрь и окинул взглядом четыре десятка человек, расположившихся внутри.

— Взвод, смирно! — тут же рявкнул вскочивший на ноги младший унтер-офицер.

Сидевшие кто на полу, а кто на уложенных друг на друга кирпичах очень молодые и уже далеко не молодые люди в штатском не слишком-то и резво поднялись на ноги, повернулись к нам.

— За время дежурства происшествий не произошло! — отчитался дневальный.

— Вольно! — бросил ротный с откровенной досадой, поскольку нечто подобное на стойку смирно изобразил только сам унтер да ефрейтор Бирюк.

Я тоже увиденному нисколько не обрадовался. Увы и ах, все присутствующие делились строго на две категории: безусых юнцов и бородатых дядек в возрасте, а крепких молодых мужиков не было вовсе. Парочка очкариков к таковым не относилась по причине очень уж субтильного телосложения. Да уж, ситуация…

Винтовки составили в пирамиды и, судя по наличию у каждого бойца ремня с подсумками, недостатка в оружии взвод не испытывал. Ещё всем вручили по армейскому вещмешку, а вдоль одной из стен были составлены друг на друга выкрашенные зелёной краской деревянные ящики с патронами, но и только. Ни формы, ни касок, ни даже шинелей.

Штабс-капитан жестом подозвал дневального и велел отчитаться.

— Бойцы взвода численностью тридцать восемь человек на питание поставлены. Личное оружие и боекомплект в размере ста патронов и двух гранат на человека получены и готовы к выдаче. Дежурный по взводу — Никодим Мель!

Ротный представил меня и спросил:

— Вопросы, фельдфебель?

— С обмундированием проблемы, понимаю. А что с касками?

У бойцов моего прежнего взвода имелись трофейные нихонские, но ими даже полноценное отделение укомплектовать не получится.

— Ты ведь понимаешь, что каска от пули не защитит? — с нажимом произнёс штабс-капитан.

— Так точно! Понимаю. Но от осколков или при рикошетах спасти могут. Нам бы хоть одно отделение ими ещё обеспечить.

— Поговорю с интендантом, — пообещал ротный. — Мель остаётся при тебе, сейчас ещё двух ефрейторов пришлю, их и Бирюка поставишь отделениями командовать. И, пожалуй, двести патронов на пристрелку оружия выделю, если майор расход согласует.

— А пулемётчики?

— Сейчас подойдут.

Штабс-капитан ушёл, и я достал из кармана список личного состава, начал перекличку. Все бойцы за исключением шести, вписанных ротным последними, оказались на месте. Но эта шестёрка — пара ефрейторов и два пулемётных расчёта, так что порядок.

— Взвод, разойдись! — скомандовал я, мрачно глянул на Демида Битка и тяжко вздохнул. — Ты почему не в санчасти?

— Перевязали и обратно отправили! — заявил белобрысый доброволец, опиравшийся на так и заменявшую ему костыль рогатину. — Продолжу служить, господин вахмистр. О, простите — фельдфебель!

— Тогда назначаешься дневальным! — объявил я и приказал унтеру: — Мель, введи его в курс дела.

Никодим Мель оценивающе поглядел на раненого новобранца и вроде бы счёл моё решение вполне разумным, что порадовало. Было этому крепкому и плечистому унтеру с широким крестьянским лицом лет за тридцать, при иных обстоятельствах его вполне могли назначить взводным, а мне категорически не хотелось начинать службу в новой должности с конфликта с излишне амбициозным подчинённым.

Я прошёлся по складу и спросил примостившегося в уголочке крепыша-скаута:

— Миша, ты как?

В полумраке лицо добровольца показалось немного даже зелёным, да и улыбка вышла скорее похожей на гримасу.

— Доктор сказал, жить буду. И даже руку не отрежут, вовремя обработали.

Удар меча срубил фалангу мизинца и по две среднего, безымянного и указательного пальцев, но изуродована оказалась левая рука, на способности стрелять ранение сказалось не так уж сильно. Главное, что не началось заражение.

После я перекинулся парой слов с Бирюком и задумался, как быть дальше. Взвод — не отделение, тут приказ выйти из строя тем, кто умеет стрелять, едва ли принесёт свои плоды, тут надо действовать тоньше. Тут надо индивидуальный подход к людям искать. Пусть даже и хочется махнуть на всю эту организационную мороку рукой и положиться на авось.

Я поморщился из-за ноющей головной боли, но поблажек себе давать не стал и велел соорудить в дальнем углу пару сидений из имевшегося здесь во множестве кирпича. Подложил под зад свёрнутую на несколько раз куртку, взял лист со списком личного состава взвода, написанным за исключением последних шести позиций очень ровным и понятным почерком, и начал вызывать одного бойца за другим.

Особо в душу не лез, просто задавал три-четыре вопроса, благо проведение блиц-опросов отрабатывал с Василием Архиповичем неоднократно.

В первую очередь меня интересовали профессия, служба в армии, навыки стрельбы и умение управлять транспортными средствами. Но это лежало на поверхности, а подспудно я пытался оценить моральное состояние новобранца и прикидывал, в какое из отделений его стоит определить. Из всего списочного состава самородков отыскалось ровно два: дядька с обветренным лицом и вислыми усами оказался мастером-взрывником, а интеллигентного вида мужчина в круглых очочках — фельдшером-ветеринаром. Более того, у него ещё и хирургические инструменты при себе имелись! Как его такого упустили на мобилизационном пункте — ума не приложу.

Второй из «интеллигентов» был счетоводом; я сделал себе пометку свалить на него бумажную работу, связанную с учётом боеприпасов, инвентаря и личного состава. Писарь точно лишним не будет.

Разумеется, нашлись и те, кто умел обращаться с оружием. Преимущественно это были усатые и бородатые дядьки в возрасте. Их я собрал в первое отделение, командиром назначил унтера.

Стрелять умели и некоторые из молодых, но таковых было немного. Помимо них я постарался отобрать во второе отделение ещё и тех, кто проявил хоть какую-то заинтересованность в обучении. Туда же отрядил Мишу Гольца, который и помочь с натаскиванием других новобранцев мог, и воспитательную работу потянуть был способен. Скаут же! Старшим поставил присланного ротным ефрейтора, молодого и бодрого.

Костяком третьего отделения стали остатки моего бывшего взвода во главе с Бирюком, а на последнее четвёртое… Нет, я вовсе не махнул на него рукой, собрав туда тех, кто ничего особо не умел и не горел желанием армейским премудростям учиться, это отделение я вполне осознанно сделал ответственным за хозяйственное обеспечение взвода. Понадобится людей на работы выделить — им и карты в руки.

Касательно повышения огневой мощи взвода ротный не обманул: выделил ручной «Левис», произведённый ещё до революции и напоминавший РПД лишь внешне, и «Хайрем» с водяным охлаждением на колёсном станке с массивным стальным щитом. Темп стрельбы эта машинка могла выдерживать просто сумасшедший, вот только и весила в сборе более чем просто солидно.

Этими двумя расчётами я усилил первое и второе отделения, а в третьем оставил трофейный ручной пулемёт, чем всех целиком и полностью удовлетворил. После приказал унтеру и ефрейторам провести инструктаж по обращению с трёхлинейками, а сам отправился на поиски зенитчиков. Забрал из грузовика свои пожитки и принадлежности для чистки оружия, да ещё попросил бывших сослуживцев помочь с разборкой автомата, а зодно смазкой и сборкой его замысловатого механизма. Пистолет сам чистить взялся, не обошёл своим вниманием.