Голод (СИ) - Гауф Юлия. Страница 29

- А серьезно? Зачем?

- Затем, что меня планомерно уничтожают. Сейчас все перепишем на тебя, позже часть ты скинешь на мать и отца. Равномерно. Бабки будем сгонять в оффшоры. Так все обезопасим на случай чего. Да и пора уже, мне предвыборной кампанией нужно заниматься.

Ах да, депутатский мандат. Вот оно что. Ну и обезопасить Илья хочет не только свой капитал, но и себя самого. А меня… меня не жалко.

- Ясно. Илья, я отойду…

- Я сказал, сиди здесь, и жди! – рявкнул муж.

- Да вернусь я! Вернусь, ясно? Дойду до медсестры, попрошу пару таблеток, и приду. Плохо мне, не видишь разве? – указала на свое разбитое, исцарапанное лицо. – Ты забыл, что я беременна? Илья, не ты один в аварию попал, у меня сотрясение. Мне отдыхать нужно, но вместо этого я сижу здесь, с тобой…

- Как и положено нормальной жене, - оборвал Илья.

- Да. И нормальной жене нужен обезбол. Или я отключусь, не дождавшись твоих юристов и нотариуса, - зло бросаю я.

Думала, Илья разорется, но он, кажется, смутился. Смягчился – это уж точно. И кивнул:

- Иди, Саш. Подпишешь, что надо, оформим все, и пойдешь отдыхать. Таблетку выпей, и сюда, хорошо?

- Хорошо, - сказала я, уже идя к выходу из палаты.

Прошла мимо охраны. Когда получаешь сотрясение мозга вдобавок к стрессу от аварии, в которой чудом выжила, мир видится по-другому. Иду по коридору, а он то сужается, то расширяется. А меня саму то прибивает к полу так, что кажется, секунда еще – и упаду. А в следующую секунду наоборот: тело становится на диво легким, ноги не чувствуются, и ощущение, что я лечу. Или плыву. Вот только эйфории нет, лишь нереальность, и дурнота.

- Куда? – останавливаюсь, а следом и Егор, охранник Ильи, тормозит.

- Так это, с вами.

- У палаты мужа оставайтесь, - киваю на нужную дверь. – Мне ничего не грозит. Илью охраняйте.

- Но…

- У входа в больницу ведь тоже охрана стоит, - поморщилась, и добавила как можно более холодно: - Мне надзиратели не нужны. Я до медсестры, и обратно. Если хотите, у моего мужа идите, и уточните, нужно ли меня преследовать.

Сейчас я уверена, что Илья заставит Егора остаться рядом с ним, у палаты. С его-то окрепшей паранойей.

Парень хмуро кивнул, и развернулся. А я пошла дальше. Полупрозрачная дверь, дальше по коридору. Палаты, палаты, палаты. Поворот налево, спуск по лестнице на один пролет, и снова тот же путь. Денис где-то здесь. Палаты на четверых-шестерых больных, он точно не в випе.

На меня не обращают внимания, подумаешь, еще одна больная. Явно не посетительница, выгляжу я жутко, мне отражения в стеклянных дверях хватило, чтобы впечатлиться. Иду, заглядываю в палаты. Большинство пациентов лежат, держат в руках телефоны, планшеты. Кто-то режется в карты, играют в шахматы.

А один идет по коридору мне навстречу.

Денис.

- Саша… - начинает он, но я взмахиваю рукой, обрывая.

- Нет времени. Уходи, Денис. Илья что-то задумал. Вряд ли это пустая паранойя. Он только и твердит о том… о том…

- О чем? – Денис кладет ладонь на мои плечо.

И мне, несмотря на все то, что случилось, несмотря на его гадкие слова, приятна эта тяжесть. Так и тянет склонить шею, и потереться щекой о его запястье. Своей разбитой, расцарапанной осколками стекол щекой об его татуированной, пораненное, испещренное шрамами запястье.

Оба мы какие-то невезучие.

- О том, что он тебя убьет, - говорю я. – Охраны немного, в основном на нашем этаже. Один охранник у входа в больницу, еще один у заднего выхода. Про других не знаю. У Ильи паранойя, он думает, что ты хотел его убить, - вспоминаю, что Денис и правда хотел его убить, и отбрасываю эту мысль – лучше не думать. – Тебе пора исчезнуть.

ГЛАВА 22

- С ума сошла?

- Уходи, - дернула плечом, пытаясь скинуть руку Дениса, но он лишь крепче сжал ладонь.

- Уйдем вместе. Все, это, итак, слишком далеко зашло, хватит. Ты моя, и уйдешь со мной. Пошли…

- А я никуда не собираюсь, - я все же вырвалась из его хватки, и сделала два шага назад. – Уйдешь ты. Меня Илья ни в чем не подозревает, и…

- И ты просто дура, - оборвал Денис.

Это уже раздражает!

- Может, хватит называть меня дурой? – сузила глаза. – Даже если это так, то не стоит. Ты и сам ненамного лучше, знаешь ли. Стоишь тут, время тянешь. Ты был рядом с Ильей? Нет. А я была. Он двинулся, и, может, у него и есть на это причины. А может, нет, я не знаю. Но дважды он за последнее время попадал в аварию. И весь на нервах. Илья и до этого тебя не жаловал, а сейчас… ты хоть знаешь, что он с тобой сделает?

- Он мой брат, кстати, - скривился Денис. – Уже многое сделал, осталось только убить.

- Так уходи! – вскрикнула я. – Просто убирайся отсюда.

- Без тебя…

- Да брось, - фыркнула я, обрывая Дениса. – Такой заботливый, чтоб тебя. Мне это не нужно, ясно тебе? Решение я приняла – бегать не стану. И жертвы мне не нужны, я о них не просила.

- Разве не просила? – Денис дернул меня за руку, и затащил в туалет. – Ты же сама пришла ко мне, сама просила о помощи.

- А теперь передумала. Денис, ты тянешь время, - тихо сказала я. – Может, я накручиваю, и Илья не сделает ничего, и просто бредит. Но лучше поберечься. Мне ничего не грозит, а вот тебе… тебе уходить нужно. Да и мне пора возвращаться.

- Да, нам пора, - набычился Денис. – И мы уходим.

Закрыла глаза, и глубоко вдохнула пахнущий хлоркой воздух. Как же я устала! От Ильи, от этого гадкого болота, в которое жизнь моя превратилась. И ведь обвинять некого, хотя очень хочется крайнего найти. Мама не сказала, что такое Илья, но ведь у меня и свой мозг имелся, чтобы понять. Насильно меня никто не отдавал за него, да и не пятнадцать мне было. Взрослая. И тогда была, и сейчас. Но, как оказалось, никогда не была хозяйкой собственной жизни. Может, правду писал Булгаков, и не мы сами управляем своими жизнями, а кто-то с ними играет? Аннушка разлила масло…

Черт, о чем я только думаю!

Я хочу уйти с Денисом, и ушла бы, не раздумывая. Плюнула бы на все возможные угрозы, и позволила мужчине себя защитить. Я слабее, я люблю его, я не феминистка. Пусть бы защищал. Но в угоду ему убивать ребенка? А Денис ведь снова заведет этот разговор. Попросит. Или заставит.

- Нет, Денис, - вздохнула. – Ты сказал тогда, что я аборт должна сделать. Так вот…

- Замолчи, - поморщился он.

- Так вот, - повторила настойчиво, - этого не будет. Не буду врать, что мне безразлично, кто отец моего сына, и что главное для меня то, что я его мать. Это не так. Я правда хотела бы, чтобы он от тебя был. И, желательно, не сейчас. Не ко времени эта беременность. Но…

- Ты ведь сама все понимаешь. Сама сказала, что хотела бы, чтобы этот… эмбрион, - Денис произнес это слово сквозь зубы, - был от меня. Но он не от меня. И да, сейчас невовремя. Саша, Сашенька, ты ведь все сама понимаешь. И ты не дура, не большая дура, чем я сам кретин. Срок маленький совсем, я не спец в беременностях, но это пока даже не ребенок. Это лишь заготовка! Ты должна… ты, блть, обязана избавиться от этого.

- Нет, - покачала я головой.

Гадкие слова. Заготовка, эмбрион, обязана избавиться… Гадкие, но скандалить не хочется. И обижаться тоже. Наверное, я бы на его месте и сама предлагала подобное. Уйти вместе, избавиться от «не того» ребенка, и жить дальше.

- Ты что, хочешь растить его сына? Жить, и видеть, как он взрослеет, и постоянно видеть напоминание? Я – нет. Хочешь ребенка – заведем своего. Одного, двоих, да хоть десять, Саша! Но не этого! Я просто… я…

- Ты просто не обязан это принимать, - оборвала я, устав от попыток Дениса подобрать нужные слова. – И я тебя понимаю. Это нормально. Но аборта не будет.

- Почему? – прошептал Дэн. – Саш, я понять не могу, почему? Я прошу не о чем-то глобальном. Я прошу о том, что ты в силах мне дать, и мы оба от этого только выиграем. Только не говори, что ты противница абортов.

- Я не противница абортов. «Мое тело – мое дело», слышал? Так вот, Денис: мое тело – мое дело. Твой выбор – не принимать меня с ребенком от Ильи. Мой выбор – оставить этого ребенка.