Черные полосы - Карпинская Настасья. Страница 9

− Мам, ну сколько можно?

− Всё, Андрей. Я это обсуждать больше не буду. В этом я не уступлю. Ты мне лучше скажи, ты в пятницу заедешь? – в пятницу будет мой день рождения, который я не очень-то люблю отмечать. Но к матери в это день приезжаю обязательно.

− Конечно. Только ты не готовь ничего. Я всё привезу с собой, – предупредил сразу, а то опять полдня на ногах у плиты проведёт.

− А котлетки или курочку в духовке? Не надо меня совсем бесполезной делать.

− Мам, ну перестань. Ты самая нужная, полезная и любимая женщина в моей жизни, – протянул руку, накрыв её ладонь.

− Сынок, когда ты женишься? Внуков хочу застать, – если я упорствовал с переездом, то её вечной темой была моя женитьба.

− Мам… − она прервала меня, сжав мою руку.

− Послушай меня. Я же понимаю, что возраст уже поджимает, не девочка я давно, да и тебя поздно родила. Бог так дал. Дал бы ещё внуков застать, понянчить хоть чуть-чуть, – маме было шестьдесят девять, и я прекрасно понимал, что все эти разговоры− это возрастное. Но от них мне дурно становилось до липких ладоней. Сижу тут взрослый, здоровый мужик, а меня от разговоров матери крутит. – Ну, не вечная я, Андрюш. Не тяни, сынок.

− Мам, ну что мне любую хватать и в постель тащить? Ну, что ты, честное слово.

− Ну, всё, не заводись. Но подумай, а то всю жизнь бобылем проходишь.

Мать была всегда деятельной, активной, живой, но со смертью отца её неиссякаемая энергия стала медленно затухать. Пять лет прошло, а мне кажется, она всё там, в том дне, в последнем дне его жизни. Наблюдать, как силы постепенно покидают родного и дорого для тебя человека, как тускнеет её взгляд, было невыносимо. Постоянно уезжал из этого дома с тяжёлым сердцем, и сегодняшний день не стал исключением. Попрощавшись с мамой, сел в машину и направился в клинику. Работа отвлекала. Помимо управления и административных дел, я всё ещё активно занимался практикой. Брал по максимуму, забивая график плановыми и внеплановыми операциями. Хороший хирург− это практикующий хирург, в какой бы специализации он не работал. Это было вбито в подкорку ещё во время учебы в медакадемии, и я был с этим полностью согласен. Можно отлично знать теорию, но хорошим специалистом ты при этом не станешь.

Всё ещё находясь мыслями в доме матери, переоделся, накинул халат и пошёл в ординаторскую, принимать дела на ближайшие восемь часов. Заодно олухам своим лещей раздам за про*бы.

***

Утром сев в машину, обнаружила на заднем сиденье незнакомую папку с документами. Приоткрыв её и пробежав глазами по первому листу, поняла, что это Ширяева. Какие-то доки по медицинскому оборудованию. Так как начало дня меня уже не впечатлило, матерясь, свернула на парковку клиники. Объяснила администратору, что я знакомая их начальника, и мне бы лично увидеть его персону. После телефонного звонка, наконец, была допущена в святая святых, и даже вооружилась тайным знанием номера его кабинета. Ну, а что? Надо же себе настроение поднять. Сейчас Ширяева потроллю, и на работу ехать можно со спокойной душой.

− Доброе утро, Андрей Степанович!

− О, исчадие ада пожаловало. Зря только на свечи в церкви потратился, – улыбка тут же расплылась на его небритом лице.

− Не помогло, да? – села напротив его стола, закинув ногу на ногу, отмечая, как Ширяев тут же скользнул взглядом по моим ногам в чулках. Вот же, тварина похотливая.

− А что поможет? Святая вода?

− Нет.

− Распятие?

− Нет

− Осиновый кол?

−В ж*пу себе его запихни, хоть будет чем тебе заняться целый месяц.

− Почему месяц?

− Занозы вытаскивать будешь.

− Научись меня не цеплять, а то я тебе в попу кое-что другое запихну, и уже нам двоим будет чем заняться.

− Фу, Ширяев, озабоченная ты скотина. Моя попа не создана, чтобы туда что-то пихать. Там другой физиологический процесс предусмотрен, обратный впихиванию, − Андрей, проведя ладонью по лицу, то ли заржал, то ли простонал.

− Чего припёрлась?

− Сказать, старче, что тебе не только от ревматизма надо таблеточки пить, но и от деменции. Ты свою папку с доками в моей машине на заднем сиденье забыл, – протянула её Андрею.

− Спасибо. Кланяться в ноги не буду. Можешь не ждать, – улыбаясь, отложил документы в сторону. Выглядел он уставшим настолько, что даже ирония сегодня была слабой, и не бесила, как обычно.

− О чём ты, дорогой? У тебя сразу перья твои павлиньи из ж*пы бы выпали. Я даже не рассчитывала на это. Мне вот интересно другое, с чего бы это твоя забывчивость? Это подкат такой идиотский? Или просто соскучился? Так сказать, чтобы чаще виделись.

− Упаси, Боже. Завтра ещё раз в церковь зайду: свечей поставлю, Псалом куплю, и соли на порог насыплю. От нечестии, говорят, помогает.

− Мелом круг начерти вокруг клиники и Библию почитай.

− Поможет?

− Нет. Но я бы на это посмотрела, вместе с врачами из психбольницы,− улыбнувшись, поднялась. – Поехала я. Пора нести в мир п*здюли и оплеухи, а то, кроме меня же, некому.

− На каком кругу ада ты работаешь?

− Иногда возникает чувство, что на самом еб*нутом.

− Баева, – окликнул меня у самой двери. Обернулась. – Спасибо за документы.

− На здоровье. А таблеточки для памяти всё же попей.

Глава 8

Баева скрылась за дверью, а я сделал глоток уже остывшего кофе и, кривясь, отодвинул чашку на край стола. Дежурство сегодня выдалось утомительным. У Епифанцевой поднялась температура, у Гладкович закровили швы. Суета, капельницы, перевязки, полный контроль над ситуацией. Ночь почти без сна. Я про эти документы вообще забыл. Покосился на папку и, невольно усмешка на губах. Настроение подняла, чертовка. Впервые не выбесила, хотя пыталась. Вчера, наблюдая за тем, как она морально разъ*бывала собственную сестру, а за одно и Даньку, в голове мелькнула занимательная мысль. Она не для хайпа и привлечения внимания это делает. Это не попытка выглядеть ярче. Её просто бесит тупость, вбитые с младенчества в голову стереотипы и *бучий стадный рефлекс. У неё какие-то свои представления о жизни и свои собственные правила. По чужим эта дикарка играть никогда не будет. От того, вместо раздражения, её всплеск вызвал лишь уважение и желание успокоить. Вообще, набрал её номер вчера от балды. На такси влом было ехать до сервиса, а Баеву хоть позлить можно. Да и отвечает она на стёб всегда за*бись. Просто верх иронии и сарказма… Да, бл*ть, конечно, я словил себя на мысли, что оправдываю этот поступок всякой х*етой. Но причина была в том, что там, на кухне Франца, эта провоцирующая, стебущая, быдловатая девка меня зацепила, своим еб*нутым напором, до странных разрядов вдоль позвоночника и непривычно яростного огня желания, вскипевшего в жилах. Так, что до сих пор ощущается на ладони тепло её кожи и бьющаяся жилка под пальцами. И теперь воспринимать её просто, как раздражающий меня фактор, них*я не получалось.

***

− Отдел кадров уже утвердил на должность Олега Владимировича, − спокойно, но с напором произнесло моё начальство. Вот не зря говорят, что если пришёл п*здец, то это надолго. Покосилась на этого недосамца, который похотливо пялился на мою грудь, не стесняясь даже Викторовича, видимо, надеясь на мужскую солидарность. Выкуси, с*ка.

− Ну, передайте отделу кадров, что шутку я оценила. Теперь пусть пришлют нормального помощника, − дело в том, что моя любимая Аня переходит в другой отдел в качестве повышения, а я остаюсь без помощника. Даже секретаря нет, сама за кофе бегаю.

− Анастасия Николаевна, что вас конкретно не устраивает? – по сжатым в замок рукам было понятно, что Викторович начинал звереть.

− Вам как, вежливо или честно? – подбородок выше, взгляд наглее, сейчас оп*здюлюсь.

− Честно, − Сергей Викторович скрипнул зубами и перевёл взгляд на рядом сидящее недоразумение. − Олег Владимирович, могу я попросить вас выйти на минуточку, – дождавшись, пока этот писеносец скроется за дверью, Викторович перевел свой взгляд на меня, ожидая пояснений.