Секрет любви - Нейл Долли. Страница 10

— Нет. Мне нужно еще кое-что посмотреть, но я уже почти закончил. — Том устроился за письменным столом, заваленным бумагами. Там же лежали несколько справочников и раскрытая Библия. Из портативной пишущей машинки торчал лист бумаги с напечатанными на нем несколькими строчками.

— Мама и Бен скоро придут. — Почему он старается не смотреть на нее? Все его внимание сосредоточено на скрепке. Похоже, он собрался ее сломать, сгибая и разгибая своими сильными пальцами, которые — на зрение Джейн не жаловалась — нервно дрожат.

— Как рыбалка? — подняв голову, спросил Том. Его голубые глаза скользнули по ее стройным ногам, затем задержались на обнаженной полоске живота, выглядывающей из-под короткой майки, после чего он вновь обратил свой взор на проклятую скрепку.

— Когда я уходила, Бен поймал три штуки. Мама пока учится обращаться с наживкой.

— Отлично, отлично, — произнес Том рассеянно.

— Тебе понадобится ванная комната? — спросила Джейн, лениво потянувшись.

— Что?.. Нет.

— Хочу принять ванну перед обедом, понежиться в мыльной пене. — Джейн опустила руки и словно в предвкушении грядущих наслаждений вздрогнула всем телом. От этого движения ее груди под майкой соблазнительно задрожали. Судя по смущенному выражению лица Тома, это не осталось незамеченным.

— Хорошо. Я не… не буду… Ванная в твоем полном распоряжении.

— Отлично, — беззаботно бросила Джейн и направилась к ванной, решив, что для задуманного ею будет лучше, если войти туда со стороны комнаты Тома, а не из своей спальни.

Несколько минут спустя из-за двери послышался стук пишущей машинки. Лежащей в ароматной невесомой пене Джейн стало немного обидно, что Том способен продолжать работу. Но, вспомнив, как он смотрел на нее, девушка злорадно улыбнулась. Святоша-святоша, а оценил ее женские достоинства. И пусть разум его противился соблазну, тело Тома отказывалось повиноваться своему хозяину.

Конечно, задуманная девушкой месть не выходила за рамки легкого флирта. Ей хотелось расплатиться с обидчиком за снисходительность, сквозившую в его взгляде, каким обычно смотрят на капризного ребенка, за его высокомерие, за нелестное мнение о ней, Джейн.

Мурлыча веселую мелодию и стараясь производить как можно больше шума, плескаясь в воде, она закончила принимать ванну. Затем постирала свое кружевное нижнее белье и развесила его на перекладине для занавески душа. Прежде чем покинуть ванную, проказница разбрызгала по углам свои духи.

Джейн постучала в дверь, и стук пишущей машинки сразу смолк.

— Да?

— Я уже закончила. Если тебе нужна ванная, она свободна.

— Спасибо, — коротко бросил Том. Прежде чем вновь раздался стук пишущей машинки, прошло довольно много времени.

Девушка поняла, что ее план провалился, когда Том спустился к обеду.

Бен, как и обещал, пожарил на стоящей на улице жаровне сочные бифштексы и картошку. Женщины приготовили салат и другие закуски.

Джейн как раз заправляла сметаной помидоры, когда распахнулась дверь и в комнате появился Том, распространяя вокруг себя запах туалетного мыла и одеколона.

— Я умираю от голода. Когда обед? — Его бодрая походка и беззаботный тон насторожили девушку. По ее расчетам, Том не должен был чувствовать себя непринужденно.

Дорис ласково улыбнулась ему.

— Ну прямо как отец. Бен сейчас на улице жарит бифштексы. Просил тебя присоединиться к нему, когда ты спустишься. Можешь пока взять в холодильнике пиво.

— Спасибо.

Том углубился в содержимое холодильника, и Джейн через плечо бросила на него взгляд.

— Закончил свои труды? — сладким голосом пропела она.

Когда Том поднял на нее свои голубые глаза, девушка сразу заметила в них насмешку. Легким движением он выпрямился в полный рост, и ей пришлось задрать подбородок, чтобы взглянуть ему в лицо. То, что она там увидела, отнюдь не пришлось ей по вкусу: затея с местью потерпела фиаско!

— Мне понадобился душ, а трусы, что ты постирала, еще не высохли, поэтому я перевесил их на спинку стула в твоей комнате. Надеюсь, ты не против? — С этими словами он вышел через заднюю дверь.

— Трусы? — удивленно переспросила Дорис. — Он сказал…

— Да, трусы, трусы! — раздраженно выкрикнула Джейн. Дрожа от ярости, она отвернулась к столу и с преувеличенным усердием продолжила приготовление салата.

Обед превратился для Джейн в пытку. Том не заговаривал с ней, но его насмешливые взгляды ясно свидетельствовали, что он без труда разгадал ее игру и вместо того, чтобы смотреть на нее как на роковую соблазнительницу, скорее считал ее просто идиоткой, достойной осмеяния.

Джейн едва прикоснулась к еде, но бутылку красного вина, открытую Беном, не оставила без внимания. К тому времени, когда она встала, чтобы помочь матери убрать со стола, в голове у нее приятно шумело. Когда они вернулись из кухни, Бен и Том были поглощены игрой в шахматы. Дорис уселась перед телевизором, а Джейн томилась, не зная, куда себя деть.

От скуки она бесцельно бродила из комнаты в комнату. Заметив рядом с лестницей свою теннисную ракетку, девушка решила отнести ее в машину, к тому же не мешает проветриться после выпитого.

Она хотела поскорее покончить со всем этим спектаклем и уехать рано утром, возможно, даже раньше Тома. Вещи можно уложить сегодня вечером. Почти все время, проведенное здесь, она чувствовала себя не в своей тарелке, и ей не терпелось скорее вернуться в привычную обстановку, где окружающие, может быть, и не слишком часто прислушивались к ее мнению, но считали достаточно привлекательной и смеялись вместе с ней, а не над ней.

Джейн открыла багажник, чтобы бросить туда ракетку, и в этот момент ей попалась на глаза рабочая папка, которую она повсюду возила с собой, как другие таскают визитные карточки. Эта большая квадратная папка из кожи хранила всю историю ее карьеры натурщицы. Фотографии картин и скульптур, для которых позировала Джейн, и просто ее фотопортреты использовались при переговорах с художниками. Вскрикнув от радости, девушка схватила тяжелую папку и, сунув ее под мышку, поспешила в дом.

Увидев рыдающую в объятиях Бена мать, она встревожилась:

— Мама, что случилось?

— Фильм, — ответил Бен, и Джейн облегченно вздохнула. — Печальный конец, — пояснил он. — Дорогая, давай поднимемся наверх. — Он поцеловал жену в висок и, еще теснее прижав к себе, стал помогать ей подниматься по лестнице, нежно похлопывая по спине и приговаривая: — Это всего лишь кино.

Джейн закатила глаза, выражая тем самым раздражение сентиментальностью матери по поводу глупой любовной истории. Любовь. Разве мать не знает, что это лишь химера, плод фантазии писателей и режиссеров? Ничего подобного в действительности не существует, взять хотя бы… Кого? Пример матери и Бена, без сомнения по-настоящему влюбленных друг в друга, заставил девушку усомниться в справедливости своих суждений. Мысль о том, что настоящая любовь все же существует, лишала ее душевного равновесия. Гораздо удобнее для собственного спокойствия утверждать обратное.

Том тоже наблюдал за родителями и, когда они скрылись из вида, перевел взгляд на Джейн. В его глазах застыла нескончаемая нежность, словно он смотрел на новорожденного.

— Ваша мать — воплощение женственности, — сказал он, и девушка с тоской подумала, что ничего подобного из его уст о себе ей, видимо, никогда не услышать.

Том вернулся к дивану и взял спортивный журнал. Развалившись на подушках и положив ногу на ногу, он, казалось, полностью погрузился в чтение.

Обиженная невниманием к себе, Джейн после некоторого колебания уселась на другом конце дивана. Стараясь привлечь внимание Тома, она раскрыла папку и с громким шелестом начала перебирать содержимое. Бормоча себе под нос, но достаточно громко, чтобы мог слышать Том, она время от времени комментировала фотографии, которые брала в руки.

В конце концов Том, тяжело вздохнув, отложил журнал.

— Думаю, мне полагается спросить, что ты рассматриваешь.