Ветер и крылья. Развязанные узлы - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 2
Эх, друг мой Удав…
В храме падре Ваккаро молился за душу даны Феретти.
В ее смерть он не верил. Ни разу. Ни рядом, ни близко, ни далеко, ни низко… никак! Самоубийство? Это не про нее сказано!
И… хоть это и нехорошо, но, ей-ей, за дана Бьяджи он молиться не станет. Знал он, чем развлекается благородный дан, а кое-кого и отпевал…
Может, это и плохо.
Но падре Ваккаро его простил, а вот молиться… нет. Для молитвы нужна искренность, которой у падре и в помине не будет. Лучше он помолится за дану Феретти… ему кажется, они еще встретятся. И это – замечательно.
Столица шумела и гудела. Столица болтала и сплетничала.
Столица пребывала в шоке.
Какие там королевские невесты? До невесты еще дожить надо! А тут – ТАКОЕ! С ума сойти можно – какое…
Ей-ей, гнездо шершней, по которому с размаху палкой треснули, и то гудело бы тише. Такие новости… невероятно!
Мия могла быть довольна. Феретти прославились, если и не на века, то надолго.
– Нет.
– Как так – нет?! – Розалия аж задохнулась от возмущения. – Детка, да почему ж нет-то?!
– Потому что я вас всех люблю. И не хочу, чтобы вам причинили вред. Отца я уже потеряла, я не хочу потерять и вас, – резко ответила Адриенна.
Спор проходил в главном зале СибЛеврана, в присутствии всех заинтересованных лиц. И можно даже сказать, всех – на одного.
На одну Адриенну.
Впрочем, отбивалась дана СибЛевран вполне успешно.
Нет, она никого не возьмет с собой.
Ни служанок, ни Марко… особенно Марко!
Отец?
Дан Марк может ехать с ней, может не ехать… Не едет? Вот и отлично. Дан Рокко вообще обязательно остается в СибЛевране. До нового хозяина или хозяйки, которым он весьма и весьма поможет.
Адриенна отлично понимала, что взять его в столицу – это подписать смертный приговор. Тут он хоть как-то ожил, и есть шансы еще пару лет протянуть. Вон какой довольный, по весне к дочери съездил, на внука полюбовался… аж светится!
И его опять туда? В этот гадюшник?
Нет, не надо…
– Никого ты не потеряешь, – уперла руки в бока Розалия. – Что там – травить кого будут?
– Может, и травить, – меланхолично заметил дан Рокко.
– А?!
– А вот так. В чем-то дана Риен права, – вздохнул управляющий. – Любой человек, любое существо, к которому она проявит привязанность, будет уничтожено. Я не сомневаюсь в эданне Вилецци.
– Да как же так можно?! – аж задохнулась Рози.
– Можно. – Дан Рокко смотрел как-то так, что все понимали: не шутит. – Я жил при дворе, я могу сказать, что дана Адриенна… Дана, вам тяжело, но это, пожалуй, самый лучший выбор из всех возможных. Вы никого с собой не берете, вы ни от кого не зависите, вас ничем нельзя уязвить. Кроме самого СибЛеврана.
– Я уже знаю, кому я его отдам. Поверьте, ничего не изменится, и мне вернут его в любой момент, – отмахнулась Адриенна.
– Вообще отлично.
– На всякий случай – вот мои распоряжения. Дан Рокко, ознакомьте с ними всех присутствующих… потом, когда я уйду.
– Хорошо.
Дан Рокко и так мог бы ознакомить. Все он отлично знал, потому что именно с ним Адриенна советовалась.
По каждому из домочадцев.
Кому-то доставались деньги, кому-то земля, дом… понятно, что никто не обязан уходить из замка.
Но если случится нечто непредвиденное, никто не останется на улице. Они предусмотрели этот вариант.
Разве что дан Марк… но с ним еще придется поговорить. Сейчас. Самой Адриенне.
Дана встала.
– Я еду не выходить замуж. Поверьте, это хуже всякой войны. Считайте, что я буду находиться в тылу врага. Жестокого, безжалостного и изобретательного. А потому… не обижайтесь на мои распоряжения. Я действительно пыталась сделать так, как будет безопаснее для вас всех. Я вас очень люблю. – И пресекла ответные заверения одним легким жестом. – Дан Рокко, огласите. Отец, я хочу поговорить с вами…
Дан Марк поморщился, но последовал за дочерью.
В кабинете Адриенна уселась в кресло, в которое столько раз усаживался он, и посмотрела на отца.
И на миг…
То ли время поплыло, то ли пространство…
Рианна такой никогда не была. Не была и Адриенна. А вот Моргана… На долю секунды дан Марк увидел перед собой именно ее. Моргану Чернокрылую, прародительницу целой династии, женщину, которую действительно боялись на полях сражений…
Страшную?
Нет, внешне она не была страшной. А вот внутренне… это как сидит перед тобой весьма голодная черная пантера и милейшим образом облизывается на твои печенки-селезенки. Еще и примеряется, куда это тебя укусить, чтобы ей повкуснее было, а тебе побольнее.
И так это дану живо представилось…
Он даже руками непроизвольно прикрылся. В стратегически важном месте.
– Я уезжаю, – просто сказала Адриенна. – Мне жаль, что так получилось… отец.
– Я желаю тебе счастья. – Дан Марк кое-как взял себя в руки. Это же его дочь? Ну да… странно как-то ее бояться… даже неправильно.
– Ты действительно не хочешь поехать ко двору?
– Нет. Не хочу. Ты дала позволение Энрико, нам вполне неплохо здесь. Охота, леса, поля…
Адриенна кивнула.
Дала.
Энрико Делука получил разрешение, а поскольку охотником он был хорошим, то никогда не забывал о брачных сезонах и прочем…
Убийство ради убийства?
Нет, это не для него. Но вот уменьшить численность тех же волков, завалить медведя-шатуна, проредить обнаглевших зайцев или уничтожить бешеную собаку…
У охотников тоже много дел. И дан Марк нашел себе хорошее занятие. Все лучше, чем по продажной девке страдать.
Кстати – тело так и не нашли, к большой радости Адриенны. Хорошее она болото подобрала, глубокое…
– Я не оставлю СибЛевран вам, отец. Но жить вы здесь сможете, сколько вам будет угодно.
– Сколько будет угодно новой хозяйке.
– Она моя подруга. И все поймет правильно.
– Надеюсь. Я могу идти?
– Да, – Адриенна горестно смотрела вслед отцу.
Вот так… своего эданна Сусанна добилась. Или эданна Франческа?
Они были семьей, а теперь ИХ уже нет. Когда они прошлый раз ехали в столицу, отец любил Адриенну и готов был жизнь положить за нее. А она – за него.
А сейчас…
Сейчас темнота. И пустота.
Это не смерть. Но ведь и близкого человека Адриенна лишилась. Может ли она подвергать остальных такой же опасности?
Ответ один.
Нет. Конечно же – нет!
Она поедет одна, в сопровождении только гвардейцев. И никого с собой не возьмет. И будет строить свою жизнь с нуля.
Прабабка в столице, она подскажет и поможет… хотя бы советом. Чутье тоже от Адриенны никуда не денется. Так что еще надо?
Немножко везения.
Или очень, очень много везения… Адриенна и сама не понимала, что плачет.
Даже если она сюда вернется, это будет уже другая Адриенна. Совсем другая.
Прощай, СибЛевран.
Прощай, мое детство…
– Милый, я ТАК тебе сочувствую!
В проникновенных интонациях эданна Франческа поднаторела за последние десять лет, могла бы и кого другого поучить. Его высочество растекся киселем.
А что?
Он не достоин сочувствия?
Он-то его и достоин!
Сначала… это… проклятие, потом любовница умирает во время родов… и ладно бы – одна! Так ведь с ребенком! С его, доношенным, только родить осталось – так и с этим справиться не смогла, дура!
Ладно.
Сходил он посмотреть, чего там доносили и не родили. Вышел, протошнился в уголочке и понял, что да. Проклятие – оно работает.
Теперь отец умирает. Ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы‑ы…
Это – не повод для трагедии?
Напомнить потенциальному Филиппо Четвертому о том, что, на минуточку, он – принц, не голодает, не мечется в поисках пропитания, не… не… не…
Да много чего – не. Любой крестьянин бы ему не посочувствовал, а у виска покрутил. Ты чего – рехнулся, дан? У тебя столько всего есть, а ты еще и плачешься? Тьфу, дурак.
И, если честно, эданна Франческа недалеко от того крестьянина ушла. Потому что примерно так и думала. Чего б не радоваться жизни? Вот дурак-то!