Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич. Страница 33
– И что теперь? – спросил Ирт. – Вернешься, вынешь нож?
– Нет, – Горр помотал головой. – Мне нравится быть оборотнем. Может быть, когда-нибудь я соберусь и перекувырнусь через ножик еще один раз.
– Зачем? Ты же убил Димию. Ты отомстил за смерть родителей.
– Отомстил ли? – Горр помрачнел. – Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что прав был колдун, и Богоборец прав. Мстить Двуживущим – все равно, что в небо плевать. Да, я убил ее, но она возродится. И возможно, захочет отыскать меня. Что если она опять придет в нашу деревню? А если она узнает, что это тетка Рата выходила меня, а колдун сделал оборотнем?
– Значит, собираешься вернуться в родную деревню и охранять ее? – спросил Ирт.
– Вернуться? Нет… Я уже не смогу там жить, да и люди, наверное, не вытерпят соседа-оборотня. Я решил странствовать по миру и заступаться за тех, кого обидели Двуживущие.
– Значит и дальше будешь плевать в небо? – улыбнулся Ирт.
– А ты посмотри наверх, – Горр поднял голову, подставил лицо дождю. – Видишь?
– Что?
– Иногда небо опускается низко… – задумчиво проговорил Горр. – Очень низко… И как знать, может найдется человек, который сможет до него доплюнуть…
2
Глеб очнулся поздним вечером, когда берега превратились в темные полосы, едва различимые сквозь пелену холодной мороси.
– Сколько я был без сознания? – спросил он и открыл глаза.
– Почти двое суток, – немедленно отозвался Ирт. – Горр оклематься уже успел.
Два лица заглянули в шалаш.
– Как ты себя чувствуешь, Богоборец? – поинтересовался Ирт.
– Хочу есть, – ответил Глеб.
– Это можно устроить. Вон, справа от тебя, узел. Давай его сюда.
Глеб сел, подвинулся назад, насколько мог; подтянул ноги:
– Забирайтесь…
Не сразу, но им удалось кое-как разместиться в тесном шалаше. Левая нога Горра, правда, осталась на улице, а в спину Ирту летели брызги дождя, но, все равно, под крышей было гораздо уютней, нежели на улице.
– Мы плывем? – спросил Глеб.
– Да, – кивнул Ирт, развязывая узел с провизией. – Но не очень быстро.
– Я не помню, как оказался на плоту.
– Я затащил тебя. Вернее, вас обоих.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности.
– Что-нибудь случилось, пока я… – Глеб замялся. – Пока я спал?..
– Да вроде бы все спокойно. Вчера ночью на правом берегу горели какие-то огни и слышался странный шум. Утром встретился плавучий остров, и мы едва с ним не столкнулись… – Ирт раздал товарищам хлеб и сыр, себе взял лишь одно яблоко. – Людей мы не видели. Чудищ каких тоже не встречали. Разве только вот Горру привиделось под водой лицо с глазами, похожими на пузыри. Но я думаю, что это сом был. Или вовсе ком водорослей.
Глеб глянул на паренька, хотел расспросить его поподробней, как выглядело это привидевшееся лицо. Но промолчал. Решил не беспокоить спутников. Спросил только:
– Как ты, Горр?
– Хорошо, – отозвался подросток. – Решил пойти с вами. Если, конечно, ты не против.
– Обузой ты не станешь, – сказал Глеб. – Если хочешь, иди. Только ведь я по своим делам иду. Зачем тебе моя компания?
Ирт и Горр переглянулись. Должно быть, они уже обсуждали это.
– Мне все равно, куда идти, – сказал Горр. – А вот с кем – это мне не безразлично.
– Я ему втолковал, кто ты такой, – смущенно сказал Ирт. – Он еще молод, о Богоборце не слышал ничего.
– Кстати, – повернулся Глеб к бывшему рабу. – Зачем ты все время орал «Богоборец!», когда мы дрались?
Ирт смутился еще больше:
– Так разбойники-то, наверное, о тебе знали. Вот я и думал, что они испугаются… – Он с хрустом вгрызся в яблоко, зачавкал, проговорил невнятно: – А если даже и не знали, то теперь-то уж точно твое имя не забудут…
Какое-то время товарищи молчали, уделив все внимание пище.
– Сейчас бы пива, – сказал Глеб и вспомнил, что может исполнить это пожелание. Тут же вспомнилось о книге, о сверкающем копье, сеющем искры, и о том, как стали понятны руны, выписываемые жезлом некромансерши Димии.
Очевидно, Ирту тоже пришли в голову подобные мысли. И он сказал:
– А копье твое, кажется, непростое. На магический посох похоже.
Глеб пожал плечами:
– Подозреваю, это работа мага, которого мы встретили, когда плот рубили. Помнишь? Как его?..
– Белиал, – подсказал Ирт.
– Да. Белиал… Когда он со мной прощался, то щелкнул по древку. И копье завибрировало. Я тогда еще подумал, что неспроста это.
– Он сильный маг, если может так менять вещи, – сказал Ирт.
– Надо думать, – согласился Глеб…
Стемнело. Монотонно шумела вода: шелестел дождь, шлепали волны, звенели о дно перевернутой кружки просочившиеся сквозь лапник капли. Впереди была длинная скучная ночь, и Глеб подумал о том, что он единственный здесь, кто не может уснуть по собственному желанию.
– Далеко ли нам еще плыть? – вопрос был риторический, Глеб не рассчитывал на ответ.
– Не очень, – ответил Горр. – В нашу деревню раньше часто приезжали рыбные обозы с побережья. Насколько я помню, на дорогу они тратили два дня.
– А ты случайно ничего не знаешь про Остров Туманов? – спросил у паренька Глеб.
– Слышал, что есть такой. Кажется, только на нем осталась рыбацкая деревня.
– А что с остальными?
– Остальных больше нет. Теперь все побережье голое и мертвое.
– Почему?
– Сначала была большая волна. Она смыла те дома, что стояли на самом берегу, разбила все лодки и причалы, унесла сети. Потом из воды вышли чудища. Они убили всех, кто не успел спрятаться, а потом сдохли и превратились в ядовитую слизь. Люди больше не могли там жить…
– Ты видел это сам?
– Нет. Но я слышал, о чем говорят люди. Я видел рыбаков, оставивших родные места, бредущих через нашу деревню… Там больше никого нет. Только на Острове Туманов еще кто-то живет. Их не задела волна. И чудища обошли их стороной. Так я слышал…
3
Ночь Глеб провел под дождем, возле едва теплящегося костра.
Вокруг кипела непроглядная мгла, и неясно было, движется сейчас плот или же, попав на отмель, запутавшись в космах водорослей, давно остановился. О том, где находятся берега, можно было лишь догадываться. Мир сжался до ничтожных размеров, центром его стало светлое пятно костра, а единственными обитателями – глядящий в огонь Глеб и спящие в шалаше Ирт и Горр. Главенствующей стихией в этом крохотном мире была вода – даже время здесь отмерялось плеском волн…
Глядя на рдеющие угли, Глеб рассеяно думал о разных мелочах: о мести и предназначении, о могуществе и человеческих слабостях, о душе и смерти, о разуме и его имитации.
Почему-то вспоминался эпизод из детства: он, шестилетний, разговаривает с рыжим медвежонком. Медвежонок понимает, когда к нему обращаются, и отвечает что-то рыкающим баритоном.
Говорящая кукла… Тогда Глеб не знал и половины слов, что были заложены в память медведя…
Много чего вспоминалось…
Много разного лезло в голову…
Иногда Глеб вставал, брал в руки шест и пытался нащупать дно. Шест уходил в бездну, и это было так жутко.
До дрожи…
Медленно тянулось время.
Дождь не прекращался.
Ночи не было видно конца…
4
Зябкое утро разбудило спящих; мозглый туман забрался под кусок мешковины, служащий им одеялом.
– Холодно, – пробормотал Горр, стуча зубами.
– Надо вставать, – сказал Ирт и не пошевелился.
– Проснулись? – крикнул Глеб, услышав голоса в шалаше. – А я уж хотел вас будить.
– Что-то случилось, Богоборец? – спросил Ирт.
– А вы разве не чувствуете?
– Холодно и сыро.
– Нет, не то. Запах, чувствуете? И шум…
Глухой рокот, словно отзвуки далекого боя тысяч барабанов. Шипение, будто сотни шагающих ног ворошат опавшую листву.
– А что это? – спросил Горр, задержав дыхание и прислушиваясь к незнакомым тревожащим звукам.