Тэсса на краю земли (СИ) - Алатова Тата. Страница 57

Кенни перебирал упаковки с конфетами, проверяя сроки годности.

— Привет, Тэсса, — сказал он напряженно, — нас же не посадят… ну, из-за того, что мы подсыпали снотворное инквизитору?

— Посадят, — злорадно ответила она, с удовольствием наблюдая, как и без того просвечивающий от волнения Кенни становится еще более прозрачным. — С орденом шутки плохи. Но раз уж ты ступил на криминальную дорожку, мне надо, чтобы ты совершил новое преступление.

— Шериф Тарлтон! — укоряюще ахнул Кенни и исчез еще немного. — Это же шутка?

— Определенно нет.

И тут Кенни совсем пропал из вида, превратившись в полную невидимку. Тэсса метко схватила его за руку и подвела к окну:

— Видишь автомобиль Камилы? На заднем сиденье лежит папка с ее диссертацией. Принеси ее мне. По газону не ходи, земля еще влажная, будут оставаться следы. Ступай по тропинке, а потом обойди машину по противоположной от дома стороне.

— Я не смогу, — задыхаясь от испуга, прошептал Кенни, — Тэсса, так нельзя!

— Прекрасно сможешь, — заверила его Тэсса и вытолкнула за порог.

Вскрыв коробку с конфетами, она закинула шоколадный шарик себе в рот и вернулась к окну, наблюдая за тем, как Камила ссорится с Эллиотом. Очень вовремя, это отвлечет ее внимание.

Наконец, Камила захлопнула все двери в автомобиле, прыгнула на водительское место и резко газанула. Эллиот что-то крикнул ей вслед, попытался побежать вдогонку, но быстро устал. Звякнули колокольчики — дверь приоткрылась, и Кенни воскликнул:

— Какой стыд! Как я теперь только людям в глаза смотреть буду, — и на стойке появилась папка, — я до конца своей жизни останусь невидимым!

— Вот спасибо, — Тэсса забрала бумаги и устроилась с ними в кресле у окна, мало впечатленная причитаниями новоиспеченного воришки. Переживет как-нибудь.

Предисловие диссертации она пролистала без особого внимания — теорию равновесия эволюции изучают еще в университете. Суть ее заключалась в том, что развитие медицины, когда неонатологи выхаживали самых сложных, самых недоношенных детей, свело естественный отбор к минимуму. И тогда за дело взялась биология, повышая шансы на выживаемость человечества и наделяя отдельных его представителей дополнительными способностями. Не все благополучно справлялись с этими способностями, а также с неприятием социума, и кто-то начинал сходить с ума и совершать преступления. Тогда-то и было принято решение о восстановлении инквизиторского ордена, что до сих пор вызывает бурные споры среди психологов, социологов и журналистов.

Камила писала о том, что силовое решение проблемы всплеска преступности было ошибочным и все ресурсы нужно было бросать не на ликвидацию новоявленных монстров, а на интеграцию их в общество.

Удивительная последовательность для человека, который трижды подавал заявку на вступление в орден.

Видимо, обида на инквизицию до сих пор не давала Камиле покоя.

Хмыкнув, Тэсса пролистала диссертацию дальше, пока не добралась до Вуттонов.

ДНК большинства жителей деревни (кроме Фанни) оставалась человеческой, только несколько модифицированной, а вот у Вуттонов обнаружился дополнительный генотип, вплетенный в их хромосомы.

Стало быть, семейные сказки о русалочьей крови были не совсем сказками.

Тэсса откинулась в кресле, задумчиво уставившись в окно. В пекарню «Кудрявая овечка» входил профессор Гастингс. Эллиот уже исчез. Одри шла по улице, покачивая коляску, доносился отдаленный младенческий рев. Вдалеке послышался шум мотора.

— Кенни, ты бы сходил к Мэри Лу выпить кофе, — благожелательно предложила Тэсса, — сейчас здесь случится скандал.

— Л-ладно, — с запинкой ответил прозрачный Кенни и ушмыгнул.

Тэсса дождалась, пока шум мотора приблизится, а потом смолкнет. Взбешенная Камила ворвалась в магазин.

— Кевин Бенгли, — гаркнула она, — ты думаешь, я совсем идиотка? Ты обокрал меня!

Как быстро она обнаружила пропажу! Оглянулась назад, не проехав и пары миль, чтобы лишний раз убедиться, что ее драгоценная диссертация на месте, хоть и знала совершенно точно, что сама ее туда положила?

— Не он, — мягко поправила ее Тэсса, — я.

Камила резко развернулась на каблуках. Уставилась яростным взглядом на диссертацию у Тэссы на коленях, выдохнула, промаршировала вперед и схватила папку. Потом постояла мгновение неподвижно и все-таки села в кресло напротив.

— Неожиданная вспышка любви к чтению, Тэсса Тарлтон? — спросила она сухо.

— Есть какие-то предположения, кому принадлежит вторая ДНК Вуттонов?

Это было действительно интересно: наблюдать за борьбой эмоций на холеном лице Камилы. Там были и злость, и раздражение, и угроза, а потом проступило чувство превосходства и собственной значимости.

— Ну разумеется, — обронила Камила снисходительно, — я ведь ученый, Тэсса.

Тэсса подняла бровь, молчаливо приглашая к дальнейшим подробностям. Подумала и не стала включать инквизиторские навыки убеждения. Камила и без того все расскажет — уж очень она гордилась своими исследованиями.

Выдержав внушительную, полную театральности паузу, та действительно начала говорить:

— Бристольский залив, на котором стоит Нью-Ньюлин, всегда был оживленным местечком. Римляне, валлийцы, бритты, норманны — чьи корабли только не разбивались на этих скалах. Это очень внушительное количество утопленников, чтобы ты понимала. И однажды из этой органики зародилась некая новая форма жизни, которая эволюционировала из столетия в столетие. Я дала этому существу условное имя «мистер Моргавр».

— Остроумно, — оценила Тэсса, вспоминая, что в семидесятых годах прошлого века одна из жительниц Корнуолла объявила на весь свет, что видела в море чудовище — массивное существо с горбатой спиной, длинной щетинистой шеей и головой, увенчанной короткими рогами. И даже прилагала какие-то фотографии, надо сказать, весьма нечеткие. Легенды о моргавре, что в переводе с древнего корнуэльского наречия обозначало «морской великан», циркулировали в этих местах с древних времен и относились, по официальному мнению инквизиции, к разновидностям народного фольклора.

— Первое официальное упоминание о моргавре в районе Лендс-Энда встречается в местной прессе в 1906 году, но уже за триста лет до этого среди моряков и рыбаков была популярна легенда о некоем добром духе, которым помогал им добраться до суши и уводил корабли в сторону от опасных рифов и мелководья.

— Так значит, наш мистер Моргавр на стороне хороших ребят?

Камила окинула ее презрительным взглядом:

— Не думаю, что мозг этого существа развился до того, чтобы задаваться вопросами морали. Это просто… нечто вроде кита или дельфина.

— И как же этот дельфин умудрился скреститься с Вуттонами?

— О, — Камила поерзала, устраиваясь удобнее. Ее голос зазвенел от воодушевления: — Тут я перерыла все архивы, это просто потрясающий труд, ты даже не представляешь. Итак, в XVIII веке в замке, в котором теперь ты распутствуешь с двумя мужчинами и, возможно, призраком, жил некий купец, купивший себе титул барона. И пра-пра-пра-прабабка нашего Сэма работала в его поместье. Может, прачкой, а может, кухаркой. Повезло, что этот купец страдал графоманией и оставил кое-какие мемуары, которые не обладают художественной ценностью, но хранятся в музее Бристоля. По его словам, девица Вуттон была сумасшедшей и по ночам купалась в море, что в те времена было не принято. Нейлон еще не изобрели, а соваться в воду в панталонах и длинных нарядах — такое себе развлечение. И однажды эта девица заявила, что понесла ребенка от морского чудовища. Уж не знаю, как произошла эта… стыковка, — Камила усмехнулась, — c физиологической точки зрения, но доподлинно известно, что девица была с позором изгнана из замка и перебралась в Ньюлин, где и родила сына, первого рыбака в роду Вуттонов.

— Браво, Камила, — с искренним восхищение проговорила Тэсса, — ты действительно большая молодец.

Камила кивнула, соглашаясь с этим выводом, а потом задала вопрос прежним высокомерным тоном: