Продолжай (СИ) - Волкова Дарья. Страница 11
Ладно, пойдем другим путем. Кружным и затратным. Должна будешь потом Полина Алексеевна. О иных вариантах Слава себе думать запретил. Но целый вечер провел на форуме сайта «Лиза Алерт». Закрыть себя заставил усилием воли. Чтоб тебя, Чешко. Ох, что с тобой будет, когда я до тебя доберусь. Ты, главное, найдись. И желательно быстрее.
* * *
- Удовольствие не из дешевых.
- Я в курсе.
- На сколько устанавливаем наблюдение?
- Пока неделя. Я надеюсь, что человек появится в течение этого периода.
- А если нет?
- Там видно будет.
* * *
Человек в течение недели не появился. Квартира по-прежнему с темными окнами и неполитыми цветами – или не было в ее квартире цветов? Слава не помнил. Он вообще с каждым днем соображал все хуже. Тревога. Тревога нарастала. Был человек – и нет человека.
Может быть, все-таки подать заявление? Хотя нет – у него не примут, оснований нет. «Лиза Алерт»? Вот смеху будет, если день спустя, когда он поднимет на ноги добровольцев, Чешко приедет из отпуска, с Мальдив или Карибов, загорелая и отдохнувшая. А он тут…
… он тут мрачный и невыспавшийся. И с опухшим от постоянного недосыпания лицом.
* * *
- Ах, лава-лава-лавочка… - гнусаво выводил Тихий. – Большой обманщик Славочка…
- Тин! – поморщился Ростислав.
- Он целовал мне па-а-альчики, - Тихон поплевал на пальцы, переворачивая лист контракта. – И врал, что будет мо-о-ой…
- Вот уйду от тебя! – пригрозил Ракета.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, - Тихий долистал документ до конца. – Подписываю?
- Подписывай, - вздохнул Рося.
- А что это мы такие смурные, Ростислав Игоревич? Перевелись доверчивые лохи?
- Иди ты на х*й! – с чувством ответствовал Ростислав Игоревич.
- В такую даль, - вздохнул Тихий. – И без кусочка хлеба…
- Тебе лишь пожрать!
- Как говорит мой батюшка, если ты держишь заведение, где людей кормят, - Тихон неторопливо убирал контракт в папку, а папку – в шкаф, - по тебе должно быть видно, что там кормят хорошо.
- По тебе видно, из-за чего полмиллиарда в Индии недоедают!
Тихий некоторое время молча разглядывал друга.
- А знаешь, я его вижу.
- Что ты видишь? – раздраженно.
- Хомут на твоей шее. Я даже вижу эту красивую надпись: «Ракитянский, ко мне!».
Слава открыл рот, ничего не сказал и закрыл.
- Чудны дела твои, господи, - хмыкнул Тихий. – Я дожил до того дня, когда у Ракеты не нашлось слов.
* * *
- Царь и бог! Сорок миллионов исковых отбил!
- Не стоит так. Это моя работа.
Кланяйся сильнее, жалкий раб.
Собственная желчность начинала пугать. Еще немного - и грань, разделяющая здоровый цинизм и мизантропию, будет пройдена окончательно.
- Ростислав Игоревич, я вам по гроб жизни обязан…
Как же ты любишь свои деньги. По гроб жизни? Что, на тот свет их с собой возьмешь?
А лицом он улыбался, кивал, что-то говорил – приличествующее случаю. Пока не подал голос телефон.
«Объект вернулся в квартиру »
Сразу померк коридор, собеседник, все – пока Ростислав набирал ответное сообщение.
«Давно?»
«10 минут назад. Указания?»
- Я уверен, что после обеда мы так же удачно выступим! Могу я вас угостить, Ростислав Игоревич?
- Нет, спасибо, еще есть дела.
- Но как же…
- Через час буду здесь.
Нет, он за час не успеет съездить и вернуться. Не сейчас, в середине дня, когда скорость движения по столице черепашья. Но желание увидеть Чешко мутило голову. Увидеть. Встряхнуть. Наорать.
Но прежде всего – убедиться собственными глазами, что она жива-здорова. Увы, невозможно, придется поверить на слово профессионалу. Поэтому - полчаса посидеть в баре, в тишине, в компании кофе. По такому радостному случаю – с коньяком. Не каждый день ты отбиваешь сорок миллионов исковых. И первый раз в жизни испытываешь такое отупляющее облегчение от одного сообщения в телефоне.
«Продолжать наблюдение. Обо всех перемещениях сообщать»
* * *
«Объект покинул квартиру. С сумкой. По внешним признакам – собирается уезжать из города».
ЧТО?! И трех часов не прошло! Куда опять, бл*дь?!
- Слово предоставляется адвокату ответчика.
Да идите вы! Так, сейчас, я отвечу.
- Ростислав Игоревич, вас вызывают… - шепчут ему растерянно.
Ай, подождет судья!
«Продолжать наблюдение. Соберется ехать - звоните»
С места Ракитянский поднялся с ощущением, что от статьи 297 Уголовного кодекса Российской федерации его отделяет один шаг. Или один телефонный звонок.
Который раздался все-таки после окончания заседания. Спустя ровно минуту. Ракета отмахнулся от слов благодарности и еще каких-то других словесных излияний и стремительно вышел из зала, по дороге шваркнув кого-то ногам портфелем. С дороги, черт бы вас подрал!
- Слушаю!
- Она на Казанском. Собирается сесть на поезд «Москва-Саранск».
- Саранск?! Где это?
- Административный центр республики Мордовия.
Мордовская школа адвокатуры. Вот оно значит как. Ладно. Саранск – так Саранск. Это проще. Саранск – не весь земной шар. Найдем. Надо будет – и всю республику… как там ее бишь… Мордовию перевернем.
- Вас понял. Пусть едет. Мне скиньте номер поезда.
* * *
Даша? Маша? Черт, и почему он не был чуть внимательнее в предыдущие посещения? Маша или Даша? Орел или решка?
А давайте доверимся алфавиту.
- Дашенька, это вам!
Девушка оторвала курносый нос от экрана и уставилась на коробку с пирожными.
- Ото как… - произнесла задумчиво. Ее немосковский говор слышался сейчас особенно отчетливо. – Припекло, значит?
- Что припекло? – прикинулся непонимающим Ракитянский.
- И пирожные дорогущие купил, - она отработанным движением убрала коробку в ящик стола. – И имя вспомнил.
Угадал!
- Да как забыть такое красивое имя? – Рося устроил себя с портфелем и плащем на стуле для посетителей. Неудобный, надо будет Польке потом сказать. – На пирожные не претендую, а кофе испрошу.
- Кофу?
Ростислав пару раз моргнул, а потом расхохотался.
- Ее, родимую, кофу.
- Вы же допрос удумали мне учинить, адвокат Ракитянский.
Смена интонации и обращение по фамилии отрезвили мгновенно, он даже сел ровнее, хотя до того вальяжно развалился.
- Положим. И что? Не пойдете на сотрудничество со следствием?
- Ну так и пригласите девушку… ой, простите, свидетеля… в ресторан. Коньяком угостите. Когда мне еще шанс выпадет с таким красивым дяденькой погулять?
Окает она. Очень ярко и явно окает. И как Слава раньше не замечал? Где так говорят? Где же? Он же знает…
Вместо ответа он встал с места и образцовым галантным жестом протянул руку. Ресторан – так ресторан. Все мне там выложишь, окающая ты моя. В том числе, и откуда сама.
* * *
Спустя час, удовлетворив свидетеля Дашу – Дарью Дмитриевну, как не без гордости она сообщила Ракете – с помощью стейка и бокала коньяка, Слава был удостоен рассказа. В процессе которого некстати вспомнил вдруг, что выговор у девушки – вологодский. От волнения и спиртного он стал превалировать в речи, и название всплыло само. Это было единственное ясное суждение, что настигло его. Остальное, что услышал – требовало… осмысления.
- Я не хотела подслушивать, правда! Привычки такой не имею, - так мы и поверили, угу. – Но они так ругались, что не слышали, как я зашла-то в приемную. Полина Алексеевна плачет, Багринский орет.
- Что орет-то? – эта манера добавлять «то» к месту и не к месту заразна!
- Ты, говорит, как специалист мне нужнее, чем как женщина. Но если будешь дурить – обойдусь и без того, и без другого.