Жена без срока годности (СИ) - Горышина Ольга. Страница 45

— Ты несчастна? — все пытался он пригвоздить меня к стулу взглядом, но я будто назло ему ерзала.

— Ты несчастлив и не желаешь признаться даже самому себе, что совершил ошибку. Решил урвать легкой жизни — ну что, урвал? Счастлив? — скривилась я наконец окончательно, вобрав в себя половину губ.

— Ты была счастлива с ним?

— Да, как бы неприятно не было тебе этого слышать. Я наконец-то встретилась с мужчиной умнее меня!

Я вскочила со стула с желанием схватить его и опустить на голову Андрею, на пустую его башку!

— Тебе повезло выехать на мифе, что в Рашке все умные. Ну и на том, что в Долине просто никого тогда не было, кто мог писать код. Над твоей башкой все звезды сошлись, а ты дурак стал торгашом в Рашке.

— Ты меня всегда дураком считала? — смотрел он на меня снова в упор.

Надоел. Отвернулась за чашками и потом еле сдержала желание зафиндилить обеими ему в рожу.

— Знала. Знала, что ты дурак.

Поставила чашки на стол, а швырнула в него всего лишь коробочку с чайными пакетиками.

— Ты и свое место, и свою жену индусу отдал. Умник!

— Зачем ты вышла за него? У тебя же с документами все впорядке было. Зачем? Если ты даже через двадцать лет такая расистка.

— Не переворачивай мои слова, — к его счастью, я еще не взяла в руки чайник. — Я сказала, что там, где могли быть русские, теперь индусы, и через них не пробиться даже китайцам. Вообще считаю, что скоро весь мир станет индокитаем, потому что представители этих народов не считают, что им все должны, а делают так, чтобы все действительно остались у них в долгу. И да, я Сунила любила. Не так, как тебя. Может, даже не так сильно, но дольше, намного дольше.

— Почему ты развелась?

— Не знаю.

— А со мной — зачем?

— Чтобы подписи твои в налоговой декларации больше не подделывать. Не рисковать всем, что имею, из-за того, кому мы с сыном оказались не так важны, как комфорт. Я тоже самое Сунилу сказала. Что не имеет смысла воевать за отношения, у которых на весах лежат чувства и комфорт. Как бы эти две вещи не сопоставимы по значимости. Наверное, вы с Сунилом чем-то похожи, раз я дважды обожглась на одном и том же.

— А как выстраивать отношения, в которых работа дороже семьи во всех отношениях, как?

Я принялась наполнять чашки кипятком и не спешила с ответом, потом пошла к раковине, чтобы вернуть чайник на базу.

— Марина, ты хотя бы себе тогда ответь…

Я не стала сразу оборачиваться, уперлась ладонями в торец столешницы, опустила голову.

— Ты никогда не ценил мои мозги… Ты их использовал, чтобы получить диплом, а потом они перестали тебя интересовать.

— Марина, мы решились на ребенка. Почему ты отрицаешь это обстоятельство?

— И что? Он тебе мешал?

— Он мешал тебе. Как не в добрые советские времена: родить и выкинуть в ясли, чтобы приблизить золотую эру коммунизма? Ты меня слышала, когда я говорил, что это не вариант? Слышала? Нет, ты меня не слышала!

— Как ребенок не слышит “нет”! — выкрикнула я уже ему в лицо. — Нет, нет, нет… Детский мозг не воспринимает частицу “не”, нужно искать синонимы без нее… С положительной окраской. А ты только и делал, что запрещал мне все. Туда не пойдешь, это делать не будешь… Я много чего не делала, я ничерта себе не позволяла, ни няню, ни уборщицу, ни рестораны… И ради чего? Чтобы ты на полпути все бросил и вильнул хвостом? Нам с таким трудом далась эта гринкарта! Язык! Новые люди! Новые перспективы… От которых ты решил отказаться, когда до них оставался последний шаг. Я тебя любить после этого должна была? Какое право ты имел решать за меня, что мне делать и где жить? Мы приняли решение уехать в Штаты вместе, оставить ребенка решили тоже вместе и вместе решили, что ужмемся, пока я сижу с ребенком дома и пытаюсь между делом делать бесплатные проекты. Да, Алекс оказался беспокойным младенцем. Но я во всем тебе помогала, а где была твоя помощь? Тебе надоело в одностороннем порядке. Ты плюнул мне в лицо. И считаешь, до сих пор, что у нас с тобой могло быть будущее. И скажи, что ты не дурак?

— Ну и как твое будущее без меня? — выплюнул он так же жестко, как и я, только тихо.

— Знаешь, я добилась всего, чего мы планировали добиться вместе. Сама, слышишь? Не с Сунилом. Сама! С Сунилом мы были на равных, всегда, с самого начала… Об одном я, наверное, жалею, что не купила дом, пока он еще стоил полмиллиона, а не два, как сейчас. Сейчас бы это было отличное вложение. Но у меня хотя бы две квартиры есть во Флориде и Сиэтле, которые я сдаю. Купила их после продажи первых акций, взяла кредит только на свое имя, выплачивала со своей зарплаты. И знаешь, я доверилась правильному человеку — Сунил имел право судиться из-за недвижимости во время развода, но мы всегда уважали друг друга. А ты меня — никогда. Ты только угрожал. И сейчас продолжаешь это делать. Еще раз спрашиваю — что ты можешь мне предложить? Потому что ты мне сам по себе не нужен.

— А ты кому-нибудь нужна? — скопировал Андрей мой тон до последней интонации. — Кому-нибудь из своих детей? Или ты больше не вписываешься в их жизнь?

Я непроизвольно сильнее сжала пальцы на чашке: чай колыхнулся, но не перелился через край.

— Мои дети не вылетели из гнезда. Им в нем уютно.

— Может, удобно?

— Пусть удобно! — я опустила чашку, боясь все же расплескать горячий чай. — Алекс умеет пользоваться стиралкой, если ты об этом. Но я могу раз в три дня заняться общей стиркой, пока мы живем вместе. Он еще настирается в своей жизни по самое не хочу. Да, мне будет грустно, когда он наконец решит от меня съехать, но я это переживу, как пережила твоя мать. Но я, в отличие от нее, Алексу не в тягость. И он не испугался привести ко мне свою девушку. Еще не просто ко мне, а к Сунилу и сестре. Это называется доверительными отношениями. А у тебя они с кем-нибудь были? Мне кажется, ты даже мне не доверял…

— В чем?

— Ни в чем, — отчеканила я и, взяв на секунду чашку, сделала обжигающий глоток, глоточек. — В выборе нашего совместного будущего — уж точно. Ответь себе честно: если бы мы работали вдвоем, ты бы не уехал из Америки? Ты бы выбрал ее для жизни?

— Не знаю, — ответил Андрей как-то очень уж быстро. — Я не успел понять Америку. Что тебе в ней так нравится?

Вопрос или нападение? Но у меня есть, чем защищаться:

— Свобода.

— Баба с факелом? — хмыкнул Андрей.

— Уж лучше, чем с веслом или серпом… Хотя тебе вот явно прошлась по яйцам, чтобы ты никак успокоиться не можешь…

Он тоже не притрагивался к чаю, но держал его в руках. Сейчас замер и опустил чашку на стол.

— Может, у кого-то кликает с каждой бабой, у меня, увы, кликнуло только с одной. Ошибка вышла, сбой в системе… Гордись!

— Было б чем! — вжалась я спиной в стул, чтобы быть от Андрея чуть подальше. — Я ничего для этого специально не делала. Это ты явно чего-то не доделал в эти двадцать лет, чтобы у тебя была семья. Новая. Если старый ты не заинтересовался даже в роли приходящего папы.

— Я пока не умею ходить по воде…

— Залетного, — улыбнулась я. — Не так звучит, верно? И верно, что ты просто не у дел по собственному разгильдяйству, но по привычке обвиняешь в этом меня. Ты зачем сейчас выставляешь мне счет за прошлое? Пытаешься за мой счет решить проблему своего настоящего. Вообще-то это мне нужно было б выставить тебе счет: ладно, цену борща и котлет считать не буду, но могу предоставить тебе счета за онлайн-репетиторов и университет. Поделим пополам?

— Да без проблем, хоть с процентами…

— Кто бы сомневался… Сейчас даже с двойными процентами не возьму. Дорога ложка к обеду, как говорится… Ты спрашиваешь, почему я выбрала Сунила? Да потому что он подарил мне самую дорогую вещь в жизни — сон. Еще до начала наших с ним отношений он по-соседски забирал Алекса на пару часов проиграть в футбол, и я спала. Спала! — я повысила голос и воздела руки в потолку. — Тебе не понять, хотя можешь все же вспомнить, что сон намного круче оргазма. Я с ног валилась к выходным, но Алекс не слезал с меня ни вечерами после садика, ни тем более в выходные… Ему хотелось к маме, и плевать ему было на то, что у мамы груда грязного белья скопилось, нужно выбраться к парикмахеру и сделать ногти, потому что все смотрят на клаву и твои пальцы! Ты не представляешь, чего мне стоило получить это гражданство, и ты спрашиваешь, зачем мне Америка? Да затем, что от государства там можно откупиться налогами. Вот зачем! Пока тебе ничего от него не надо, оно тебя не трогает вообще. Вот, что значит свобода! И я ее ни за какие коврижки не отдам. Ну что смотришь? Давайте спорить о вкусе ананасов с теми, кто их ел… — попыталась я состроить злое серьезное лицо.