Ревизор: возвращение в СССР 4 (СИ) - Шумилин Артем. Страница 33

Зять с интересом посмотрел на меня. Явно обалдевал от того, что говорю я умные вещи, и не придерешься, а с виду пацан-пацаном.

Инна тем временем разобрала гостинцы от родных, перетащила часть в холодильник, а часть в буфет на кухне. И тут она добралась до импортных товаров, и сразу начались ахи-охи. Открыла коробку с бокалами.

— Ах!.. — раздался ее восхищенный возглас. — Какой цвет!.. Как раз под скатерть!..

— Это всё на продажу. — остановил я её. — Куплено за чужие деньги, нужно их вернуть и хоть что-то сверху заработать. Где тут, кстати, можно импорт сбыть?

— В больнице у нас можно, — пробурчала Инна, обиженно укладывая бокалы обратно в коробку. — У нас всё время кто-то что-то приносит. Тебе что, жалко для сестры бокалы? Ну хочешь, я их выкуплю у тебя. Ты их за сколько купил?

— Инна, бокалы на продажу, — строго повторил я сестре, стараясь сдерживать раздражение. — Нам деньги очень нужны, элементарного холодильника дома нет и коляски для Аришки. Мне нужно заработать, а не просто по себестоимости вещи отдать.

Сестра насупилась. Было видно, что она совершенно не привыкла к отказам. Губки надула и ждала, когда я поменяю решение в ее пользу. Детский сад какой-то, ей богу. Избалованный ребенок, для которого собственные желания на первом месте.

— Времени у меня не так уж и много. Когда сможем в больницу вещи отнести? — обрадовался я, что на каком-нибудь развале на холоде стоять не придётся, подставляясь под статью о спекуляции. — Какие у вас сегодня планы, например? — спросил я.

— Сегодня воскресенье. Если хочешь, давай в центр города съездим, вещи в больницу ей закинем и по набережной погуляем, город посмотришь, — предложил Пётр.

— Хорошо было бы, — согласился я. — Как думаете, до моего отъезда сумеем продать? А то мне деньги вернуть надо.

— Успеем, — уверенно сказал Петр, — у нас тут с товарами не сильно разбежишься, а уж импортные вообще достать трудно, только через знакомых, да и то…

Зять посмотрел на жену, ожидая, видимо, подтверждающего кивка с ее стороны. Но Инна ушла в свои обиды, разочарованно молчала и укладывала назад вещи.

— Ладно, не расстраивайся ты так, — сжалился я над ней. Нельзя совсем уж сразу ломать сестричку, хоть и хотелось. Будем постепенно воспитывать. — Одни джинсы тебе привез, в подарок. — И тебе, — повернулся я к зятю. — Джинсы и кроссовки.

Инна сразу заинтересованно начала обратно выкладывать вещи. Гримаска недовольства на лице все еще оставалась, но азарт и радость от предвкушения обновки постепенно вытесняли ее.

Зять никак не отреагировал, лишь с улыбкой наблюдал как Инна бегала туда-сюда в ванную переодеваться. Пока она нашла женские джинсы по своему размеру, она все три пары перемерила.

Я исподтишка наблюдал за ними. Молодые, зелёные. Но у них есть всё, чтобы стать крепкой парой. У них очень теплые, уважительные отношения, они как могут заботятся друг о друге. В меру своего разумения, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. А думать о других еще научатся. Жизнь заставит. А не заставит, так я сам лично этим вопросом займусь.

Познакомившись с сестрой, понял, что привести ее в чувство просто необходимо. Инфантилизм у юных дев может быть по-своему очарователен, если ты миллионер и капризы милой сердцу дамы исполняет табун слуг. Да и то, как я наблюдал неоднократно, такие союзы зачастую держатся совсем недолго и заканчиваются уныло и однообразно — разводом. После которого миллионер вместе со своими миллионами и слугами отправляется на поиски новой пассии, а вот избалованная инфантильная уже не совсем юная дева остается у разбитого корыта.

Для своей родной сестры я такой участи точно не хочу, да и муж ее мне нравится как человек. К тому же дочка у нее маленькая, про инфантильность в такой ситуации надо забыть прочно и навсегда.

Я улыбнулся про себя, снова заметив, с какой нежностью Пётр смотрит на Инну. Всё будет хорошо. Как отец, я бы одобрил такого зятя.

Плохо только, что они очень далеко от близких, и некому им подсказывать, учить, мозги вправлять на постоянной основе…

Тем временем Инна выбрала джинсы и кроссовки мужу, заставила его померить всё это.

— Значит так, Инна, — начал я инструктировать сестру. — Продавать надо осторожно, чтобы под статью не попасть. Ты понесешь в больницу только по одному экземпляру каждого товара. Скажешь, что мужу родственники передали, а ему не подошло, поэтому продаёшь. Поняла? Очень осторожно и аккуратно. Статью за спекуляцию никто не отменял.

Инна легкомысленно махнула рукой. Видно было, что мои слова она пропустила мимо ушей. Я подошёл к ней, взял за плечи и строго посмотрел ей в глаза.

— Инна, это очень серьёзно. До этого ты только скупала всё, что у вас приносили на продажу. Теперь ты будешь продавать. Это совсем другое! Вещей мало, желающих купить много. Кому-то не достанется, кто-то обиду затаит, стуканёт куда надо… Ты понимаешь? Очень осторожно надо действовать, чтобы никто не подкопался. Говори всем, мужу не подошло, вот и продаю. А если ты сразу всё принесёшь, то это будет очевидная спекуляция.

— Я что, врать людям должна?! — возмутилась сестра.

Вот же дуреха наивная!

— А то, что ты спекуляцией планируешь заняться, тебя это не смущает? — с усмешкой спросил её я.

Она капризно поджала губки. Ну, а что я ждал? Что такие две женщины, как мои бабушка и мама, вырастят кого-то другого? Последствия гиперопёки налицо… Так, вдох-выдох, посчитать до десяти.

— Возьми один костюм, — наставлял я сестру, — по одной паре туфель и кроссовок, одну пачку фломастеров и один набор бокалов. Мы поможем тебе всё это донести.

— Можно еще к моей заведующей отделением зайти, — сказала Инна, соображая на ходу, и наконец начав воспринимать мое предупреждение серьезно. — А то обидится, что ей не предложила. А у неё сын как раз вернулся откуда-то из Якутии…

— А что она не на работе? — спросил настороженно я.

— Так сегодня же воскресенье.

— А тебе не всё равно, обидится она или нет? — спросил зять.

— Она практику мне будет закрывать…

— А, ну тогда конечно, давай зайдём, — согласился я. — Ты знаешь, где она живёт?

— Да. Помогала ей подарки относить домой после дня рождения. Это рядом совсем с больницей.

— Ничего себе! — удивился я. — Что, так много подарков было?

— О! — многозначительно закатила глаза сестра. — И коллеги дарили, и больные…

Мы с Инной положили в разные сумки по комплекту импортных товаров. В тот комплект, что для больницы, положили одну пару женских джинсов.

— Скажешь, тебе не подошли, — наставлял я сестру, — и постарайся по цене не прогадать. Джинсы меньше двухсот не отдавай. Кроссовки минимум по сто пятьдесят. Костюмы по четыре сотни. Вот бокалы и фломастеры не знаю, почем…

— А про фломастеры что говорить? — поинтересовалась она.

— Скажешь, Аришке родственники передали, но она ещё маленькая, ей нельзя, проглотит ещё колпачок или в нос засунет.

— Так не обязательно сразу ей отдавать, — возразил зять. — Можно через год, через два…

Похоже, он не в курсе, вообще, что такое фломастеры. Или очень хочет, чтобы у дочки такие же были.

— К сожалению, они высохнут за это время и не будут рисовать, — начал объяснять я ему, как маме недавно. — Мы ей всё купим, обещаю. Когда время придёт.

Он кивнул. Мы вышли втроём из дома и направились к станции.

Больница находилась в самом центре города. Приехали на вокзал, и Инна повела нас по улице Ленина. Красивый старый город. Довольно типичная архитектура для центра советского города. Добротные сталинки, построенные в то время, когда украшение фасада не считалось излишней тратой времени и денег. Мы с зятем решили, что не будем заходить с Инной внутрь больницы, подождём её на улице.

— Посмотришь окрестности, — предложил мне Пётр. — Ты же первый раз в Перми?

Молча кивнул головой и отдал сестре сумку с комплектом импорта для больницы. Договорившись с Инной встретиться здесь через пару часов, мы с Петром отправились гулять по городу.