Крылья к резюме обязательны! - Мамаева Надежда. Страница 7

Поэтому только особняк. Правда, не в самой столице с ее плотной застройкой, а в пригороде, на Виноградных холмах. Здесь не было маленьких участков или повторяющихся домов со стандартной застройкой. Зато было много зелени, роскоши и… стабильности. Местные дома на моей памяти ни разу не выставлялись на продажу: здания сотни лет принадлежали одним и тем же именитым родам. Поэтому на холмах нет случайных соседей, прохожих и… заборов. Только прозрачные магические контуры по периметру владений.

Отсюда до центра Ринкора – сорок минут езды на машине, если, конечно, не попаду в пробку. А по утреннему времени это вполне вероятно.

Но я все же успела! И чабиль аккуратно вписался в единственное место на парковке. Я подхватила тубус, портфель с документами и заторопилась к крыльцу академии. Все мои мысли были лишь о защите, поэтому я не сразу среагировала, когда дорогу мне заступила какая-то девица. Чуть не врезалась в нее.

Подняла взгляд от ступеней и… узнала свое препятствие. Хотя до этого видела лишь раз эту красотку, на чарографии.

– Я тут тебя уже полчаса жду! Нам надо поговорить, – требовательно-высокомерным тоном начала она и, скривив губы, добавила: – О Джерарде!

Ни грамма вежливости, ни дюйма сдержанности. Захотелось скривиться от такой нахрапистости.

Да, говорившая не была одета в короткие шорты или мини-юбку с ботфортами, на ее губах не было алой помады, а на пальцах длинных накладных ногтей. Лишь выглядывавшее из полураспахнутого алого пальто черное платье до колена, облегавшее женскую фигуру как вторая кожа, лакированные сапоги на шпильке. Но тем не менее ее облик носил почти неуловимый флер вульгарности.

Хотелось сказать, что нам не о чем говорить, но… Если девица настолько упорна, что так долго меня караулила, с нее станется и дальше проявить недюжинную настойчивость. Так что лучше пресечь все сразу и на корню.

– Полторы минуты, – холодно отчеканила я, умышленно опустив приветствие.

– Что? – У рыжеволосой красавицы от удивления округлился рот.

– У вас есть полторы минуты, чтобы изложить суть. Время пошло. – Демонстративно вскинула руку и посмотрела на запястье с хроносами. Говорила подчеркнуто вежливо и отстраненно, чтобы если не поставить эту девицу на место, то хотя бы не уподобиться ей.

– Ты… – раздула ноздри красотка. Ей явно нечем было крыть в ответ, разве что матом. И рыжей этого очень хотелось. Я почти слышала срежет, так она стиснула зубы, чтобы не начать браниться, как базарная баба.

Наконец она справилась с собой. На это ушло тридцать секунд. Я засекла. Впрочем, оставшегося времени ей хватило, чтобы выдвинуть свои требования, больше похожие на ультиматум:

– Мы с Джери любим друг друга! Мы счастливы. А ты… стоишь на пути нашего счастья! Ты должна разорвать с ним помолвку.

– И из-за чего? – Я чуть приподняла бровь, постаравшись придать лицу скучающее выражение.

Девица поперхнулась вдохом.

– Как это из-за чего?! Из-за скандала! Все новостные листки об этом писали! – возмутилась она от моей неосведомленности. Как так! Жених прилюдно изменил мне, а я не в курсе!

– И что с того? Из-за этого я должна бежать, ломая каблуки, к отцу и требовать, чтобы он немедленно разорвал договор?

– Ну… да?! – ошарашенно произнесла рыжая.

– А заодно выплатить неустойку как инициатор расторжения соглашения между нашими семьями, – продолжила невозмутимо я. – Нет уж, изволь, но я подожду, пока адвокаты семьи подготовят претензию, чтобы уже Джерард платил по счетам. Во всех смыслах этого слова.

– Ну ты и с…

– Одно слово, одно оскорбление, и мои адвокаты заглянут и к вам, – предупреждающе подняла указательный палец.

– …терва, – выпалила рыжая, сдержавшись разве что чудом. А затем она, выдохнув, сжала кулаки и взвизгнула: – Ты же знаешь, что эта неустойка ударит по состоянию его семьи!

– И только поэтому я должна поддаться эмоциям, затопать ножками и первой заявить о расторжении договора? – Тонко усмехнулась. – Знаешь ли, я тоже дорожу состоянием своего отца и не собираюсь тратить деньги попусту. Я предпочитаю их приумножать. И ты, милая, своими демонстративными поцелуями мне в этом весьма помогла. Поздравляю, ты отлично все подстроила…

Это была всего лишь догадка, но… Все же мой жених был достаточно осмотрительным и сам бы под прицел чарокамер репортеров подставляться не стал. А вот эта рыженькая могла. Наверняка она рассчитывала на то, что после такого громкого скандала ее любовник будет вынужден расторгнуть помолвку и остаться с ней.

А вот о том, что наше со Стоксоном обручение – это в первую очередь контракт с кучей взаимных обязательств и внушительной неустойкой для той из сторон, которая первой потребует аннулировать соглашение, девица, похоже, не знала. И это обстоятельство стало для нее сюрпризом.

Потому-то сейчас она и пыталась спасти положение. В первую очередь финансовое: вывести меня на эмоции, чтобы я в порыве злости, ревности, гордости – да чего угодно – стала инициатором расторжения договора, не дожидаясь, пока семейные юристы найдут соответствующий подпункт. Я не сомневалась, что такой в контракте точно есть. Но Стоксоны наверняка постараются претензию оспорить: сумма все же немалая. Не преуспеют, конечно, но это дело не пары часов.

А тут я, вся в гневе, требующая немедленного разрыва и, по сути, являющаяся его инициатором. А это значит, что и выплата неустойки по расторжению ляжет на род Файн.

– Как ты… Откуда узнал… – Она задохнулась от избытка эмоций, у которых был явственный бранный оттенок.

– Догадалась, – сейчас моим голосом можно было заморозить. Залив. До дна.

– Гадина! Меркантильная зараза! Я тебя ненавижу! Если бы ты сдохла…

– Мне расценивать это как угрозу? – Я посмотрела на нее, словно прицеливаясь для выстрела, и добавила: – К слову, время вышло.

Шагнув в сторону, обошла рыжую и уверенно двинулась дальше, искренне надеясь, что выгляжу невозмутимой. Хотя внутри все кипело и клокотало, но… Сейчас я была как никогда рада, что меня с детства учили непреложному правилу. Тому, что Файны никогда не показывают своим врагам три вещи: слез, спины и глупости.

С этими мыслями я и шла по коридорам академии. А когда открыла дверь в аудиторию, где уже собралась почти вся наша группа, то выяснилось, что я даже умудрилась не опоздать! Присела на свободное место рядом с Трис Торвин. Кроме нее и меня в нашей группе была еще одна девушка. И двадцать три парня.

Хотя на данный момент – двадцать два.

– Итак, одного нет, – оглядывая нашу группу, резюмировал профессор Грейт, потирая запястье под рукавом пиджака, словно там был браслет, который он не привык носить. Или… не словно? Пригляделась. И точно: из-под манжеты рубашки выглядывал край металлического обода. Интересно, не обручального ли? Но додумать мысль не успела. Именно в этот момент дверь в аудиторию с шумом раскрылась, явив опоздуна – Дика Дрейка. И я тут же забыла о Катафалке.

Парень, шумно выдохнув, спросил:

– Я не опоздал? – При этом Дик напоминал гриззи, только-только пробудившегося от зимней спячки.

– Нет, Дрейк. Ты так пунктуален, что по твоим опозданиям можно сверять времена года, – с сарказмом отозвался Катафалк.

Взлохмаченный одногруппник втянул голову в плечи и постарался незаметно (это при его-то росте и габаритах!) прокрасться на заднюю парту. А профессор меж тем продолжил:

– Сейчас я оглашу очередность защиты. Первая дюжина адептов защищается до перерыва. Вторая – после…

И Катафалк начал зачитывать фамилии… Моя оказалась первой. Но во второй партии защищавшихся. Поэтому до перерыва я делала то, чего делать наследнице рода Файн, урожденной герцогине, не полагается в принципе: я нервничала. И не скрывала этого.

Стив, залетевший в аудиторию с возгласом: «Список защитившихся с их оценками вывесили!» – заставил подорваться с места. Мы все дружно ринулись смотреть результаты.

Но едва я прочла первую фамилию – «Торвин» – и размашистое «великолепно» напротив оной, как услышала голос Катафалка: