Герцог в моей постели - Грей Амелия. Страница 10

– Она уж как-нибудь подыщет его без вашей помощи, – огрызнулась Луиза.

– А вас, мисс Прим, я больше не стану просить выйти за меня замуж, – заявил он, пропустив реплику девушки мимо ушей.

– Слава богу! – выдохнула она.

– Я просто буду терпеливо ждать, когда вы сами ответите мне согласием.

«Вот тебе раз!» – подумала Луиза.

– В таком случае, – язвительным тоном проговорила она, – вы так и умрете холостым, ваша светлость!

– Стало быть, это все-таки вызов, мисс Прим? – усмехнулся он в ответ. – Что ж, коли так, то можете считать, что ваш вызов принят!

Пристально глядя ей в глаза, герцог улыбнулся ей. В этой улыбке было что-то демоническое и в то же время что-то такое, от чего у Луизы вдруг все затрепетало внутри…

– С вашего позволения, мисс! – произнес его светлость с легким поклоном и вышел.

Застыв в оцепенении, Луиза смотрела на дверь, через которую удалился незваный гость. Впервые едва ли не за всю жизнь ей выпало иметь дело с человеком, ведущим себя так бесцеремонно. Мало того, что явился без приглашения, так еще и ни на секунду не сомневается, что она будет счастлива связать себя с ним узами брака… Каков нахал!

Но почему тогда грудь щемит от сожаления, что поцелуй, которым грозился герцог, в результате так и не состоялся?

Глава 5

Какого бы отношения ни заслуживал герцог Дрейкстоун как человек, Луиза не могла не признать, что чисто внешне он чертовски привлекательный мужчина. От этих размышлений на ее щеках заиграл легкий румянец.

Неужели она действительно привлекла герцога настолько, что ему захотелось поцеловать ее? В это трудно было поверить, если бы она сама не услышала это пару минут назад из его собственных уст.

Но почему?

Луиза всегда казалась себе достаточно серьезной, чтобы не потерять голову и не броситься на шею мужчине, любому мужчине, не говоря уж о таком ловеласе, как герцог Дрейкстоун.

Входная дверь издала громкий хлопок, значит, его светлость покинул дом.

Как ни надеялась Луиза на то, что эта первая встреча с герцогом окажется и последней, она понимала или, скорее, чувствовала, что его светлость не успокоится, а продолжит докучать ей. Что же делать?

Покойный отец Луизы был благодушным, уравновешенным человеком, для которого забота о любимой семье всегда оставалась главным смыслом жизни даже после того, как он получил титул виконта. Привыкший к тихой, размеренной жизни всеми уважаемого сельского пастора, отец никогда и не думал, что когда-нибудь станет виконтом. После этого семья переехала в имение Уэйбери, но и там отец продолжал проводить бо́льшую часть времени дома и так же нежно опекать дочерей.

Натан тоже любил сестер. Он был неплохим человеком, но все же не таким заботливым, как отец. Он сам признавал, что соблазны шумного лондонского света настолько вскружили ему голову, что противостоять им было выше его сил. Почти все время Натан проводил в Лондоне, и даже его, казалось бы, искреннее чувство к некой деревенской красавице не удерживало его в Уэйбере.

Луиза прикрыла глаза, мысленно призывая всех святых помочь ей.

Она плохо знала мужчин, плохо понимала мужскую психологию. По сути дела, до сих пор практически единственными представителями мужского пола, с которыми ей приходилось общаться, были ее отец, брат и дядя. Однако ни один из них не был даже отдаленно похож на герцога Дрейкстоуна.

И одно из их отличий от герцога, отметила она про себя, состояло в том, что и отцу, и Натану, и пройдохе-дяде было далеко до его светлости в умении держать себя так самоуверенно в любой ситуации. Герцог оставался неколебимым как скала даже тогда, когда Луиза обвинила его в смерти Натана. В глубине души она не могла не признать, что завидует такой выдержке.

Как бы то ни было, более всего удивляло и возмущало Луизу в герцоге не это, а его уверенность, что в один прекрасный день она примет его предложение. Одно из двух: либо этот человек одержим манией величия, либо наделен наглостью, превосходящей все мыслимые и немыслимые границы.

Несмотря на то что на самом деле Луиза не считала герцога напрямую виновным в смерти Натана, она вовсе не раскаивалась сейчас в том, что обвинила его в ней. Кто, в конце концов, поощрял в Натане появившуюся у него с некоторых пор страсть к вину, картам и женщинам? Впрочем, даже если обвинение и несправедливо, такого непробиваемого человека, как его светлость, оно скорее всего совершенно не задело…

Однако Луиза все же понимала, что главной причиной того, почему она обвинила герцога Дрейкстоуна в смерти брата, было то, что приписывание кому-то вины за эту смерть хоть немного облегчало ее боль от несправедливости этой утраты…

В одном Луиза была уверена точно: никогда, никогда она не выйдет замуж за такого человека, как герцог Дрейкстоун! Мужчина, способный находить удовольствие в картах, безудержном пьянстве, многочисленных любовных похождениях, вряд ли способен стать любящим, заботливым мужем и отцом – таким, каким был, например, ее отец…

Луизе вдруг пришла в голову мысль, что злиться ей, пожалуй, стоило бы в первую очередь не на его светлость, а на своего дядюшку – за то, что уехал неизвестно куда и, не удосужившись известить ее об этом, переложил всю заботу о ней и сестрах на этого беспутного герцога. Впрочем, во время своего последнего визита в Уэйбери дядя и не скрывал от нее, что в данный момент все его мысли заняты отнюдь не заботой о племянницах, а тем, чтобы его новая молодая жена (которой он сам по возрасту годился в отцы) родила ему наследника…

Девушка подошла к креслу, стоящему у камина, и села. Созерцание пламени обычно действовало на нее умиротворяюще, а сейчас Луиза, как никогда раньше, нуждалась в том, чтобы успокоить наконец взвинченные нервы. Мысли ее вдруг вернулись к тому времени, когда еще был жив Натан. Луизе в тот год исполнилось восемнадцать, и она как раз закончила свое обучение. Французский она знала превосходно, весьма неплохо музицировала и танцевала, кроме того, умела рисовать и даже слагать недурные, как ей самой казалось, стихи. Знала, по крайней мере теоретически, как управляться со слугами, какие им давать приказания, чтобы дом был полной чашей… Короче, Луиза знала и умела все, что положено знать и уметь юной леди. Все ее мысли в то время были заняты мечтами о балах, о молодых галантных кавалерах, о первом глотке шампанского и первом поцелуе под усыпанным звездами небом… Но судьба распорядилась иначе. После похорон Натана Луизе пришлось уступить требованиям дяди, согласно которым ей следовало бы не разъезжать по балам, а остаться в Уэйбери хотя бы еще на год, поскольку после смерти брата ей придется взять на себя некоторую долю заботы о сестрах. На следующий год повторилось то же самое: дядя сумел уговорить ее подождать с поиском жениха для себя самой еще год…

Поскольку дядя, как очень скоро выяснилось, не особо утруждал себя хлопотами о племянницах, львиную долю этих хлопот Луизе пришлось взвалить на собственные плечи. В результате, сама едва войдя во взрослый возраст, Луиза заменила девочкам и отца и мать. Что ж, ничего не попишешь – долг перед малолетними сестрами есть долг… Но в последнее время Луизу стали все чаще посещать мысли, что, если так пойдет и дальше, она, чего доброго, рискует, пристроив наконец всех своих сестер замуж, остаться в старых девах. Младшей, Бонни, сейчас шесть. Брачного возраста она достигнет лишь лет через десять. Луизе к тому времени будет тридцать. В таком возрасте уже слишком поздно заводить семью и детей… Но если уж ей суждено остаться старой девой, она постарается сделать все, чтобы сестры избежали подобной печальной участи.

Внезапно раздумья Луизы прервал стук в дверь. Неужели его светлость вернулся? Что ему понадобилось на этот раз? Или, может, он просто забыл шляпу или перчатки? Как бы то ни было, Луизе не хотелось открывать ему дверь.