Кандидат (СИ) - Корнеев Роман. Страница 62

— А проверить он решил сперва меня? Да уж, умно… ладно, давай сюда плазму. Хоть что-то. Сколько там время срабатывания запала… секунды полторы?

Контузия сдавалась, уступая место злости. Они пришли сюда не гибнуть по какой-то случайной прихоти местной никому не нужной биосферы.

Нужно было что-то делать.

Время шло, а тварь всё не появлялась. Почему она не нападает? Не могла же она и в самом деле испугаться и уйти. Подобной махине здесь нечего бояться. Их единственное оружие — огнестрел — был бесполезной игрушкой. Где у твари слабое место, и есть ли оно, никто из них всё равно не знал.

Так почему… Проклятие.

— Экхарт, быстро назад.

Канал ответил ему сухим потрескиванием. Да что ж за такое…

— Экхарт, возвращайся. Если меня слышишь. Немедленно. Синтия, постоянно вызывай его и Мороку, я выдвигаюсь навстречу.

— Ты куда?

Даже в синтезированном голосе Синтии промелькнули нотки отчаяния. Но сейчас было не до сантиментов.

— Сюда тварь не пойдёт, если до сих пор не напала, нас слишком много, и пахнет здесь вокруг не органикой, а химией. А вот они двое сейчас — отличная цель. К тому же практически безоружная.

Несмотря на отступившую дурноту, перемещаться легче не становилось. Наоборот, постепенно отходили залитые фармакохимией нервные окончания, с разгону беря болевой порог. Сильнее всего страдал бок. Критических повреждений внутренних органов диагностика не фиксировала, кровоизлияния были своевременно купированы, вот только рёбра приняли на себя часть удара, и теперь стоит ему не так сгруппироваться — осколок может легко проткнуть оболочку лёгкого или печени. Что за этим последует, лучше было не гадать.

Превозмогая боль, Джон методично отвечал «нет» на все попытки следовой начинки снова врубить болевую блокаду. Боль — твой друг, слушай её.

Теперь, на одном боку, подгребая ногами и свободной рукой, можно было с относительным удобством перемещаться. Разве что скорость оставляла желать лучшего.

Где ты, Экхарт, куда ж ты делся…

Выворачивая до слезоточивой рези в глазах фильтры, Джон мучительно водил головой во время неизбежных остановок на отдых. Проклятая планета. Трижды проклятая.

Наконец, он их увидел.

Ссутулившись под тяжестью груза, Экхарт шагал неровным широким шагом человека, который вот-вот потеряет равновесие, а подняться у него сил уже не будет.

На согнутой в дугу спине распласталась неподвижная масса биосьюта. Будем надеяться, что жив. В конце концов, техника способна на многое. Неужели какая-то безмозглая тварь смогла так запросто расколупать экзоскелет. Вон как сержанта помяло, а шансы у него по-прежнему есть.

Джон усилием воли остановил мыслеизвержение.

Кому нужны все эти построения здесь и сейчас. К чему теория. Делай то, что можешь, с остальным будут разбираться те, кто придёт сюда завтра. С техникой, под присмотром сотен мудрых специалистов, которые укажут каждому на его ошибки, приведшие к провалу миссии. Чтобы этих ошибок больше никто не допускал. Но сейчас им не до завтра. У них есть только сегодня, на проклятой планете Аракор, что в системе Штаа, Сектор Сайриус-бис.

— Экхарт. Если ты меня слышишь. Продолжай двигаться точно вперёд, не останавливайся и не делай резких движений.

Джон впервые видел эту тварь, а точнее тень этой твари так близко. Скрученные мощными пружинами мышцы. Ни малейшего движения. Она замерла всего в двадцати метрах от того места, где шёл сейчас Экхарт.

Стоп. Не дёргаться. Плазменный разрядник под рукой. Но полторы секунды, которые понадобятся, чтобы привести его в действие, это слишком много. За полторы секунды эта тварь схарчит всех троих.

— Пройди вперёд ещё пять шагов, потом падай. У нас один шанс, если я накрою её раньше, чем она начнёт движение в вашу сторону.

И почему-то:

— Ты так и не узнал, куда делся огнестрел?

Пора.

То, как развивались события после, Джон позднее смог вспомнить только урывками, но каждый из этих разрозненных образов словно длился долгие часы.

Экхарт упал слишком рано. Кончились силы, помешал тяжёлый биосьют Мороки, или нога скользнула на снегу. Тёмный контур позади ещё был на треть закрыт его силуэтом.

Неожиданно ярко вспыхнувшие в темноте косые щелевидные зрачки животного. Всё это время охотник поджидал свою несговорчивую жертву с закрытыми глазами.

В отчаянном рывке Джон попытался забросить сборку как можно левее, чтобы, не задев своих, зацепить плазменным разрядом распрямляющийся навстречу многотонный механизм из костей, мышц, сухожилий, зубов и когтей гигантского головоногого. Точно понимая, что уже не успевает.

Лёгкое, едва заметное касание откуда-то сзади. Словно по его спине скользнул чей-то взгляд. Вполне человеческий, но ещё не совсем узнаваемый.

Сухой треск выстрела, вспышка, на миг осветившая набирающую ход тушу. Яростный рёв смертельно раненного зверя. Рывок, отбросивший Джона куда-то в сторону, яростный взрыв боли в боку.

Потом лежащие рядом сержант, Морока (уже открывший глаза и непонимающе оглядывающийся по сторонам), рядом смертельно бледный Экхарт, в руках какой-то контейнер медицинского назначения. Синтия помогает Джону встать, что-то говорит. Кого-то не хватает. Да, Ковальский ушёл за подмогой. Да, это он стрелял. Лучше приляг обратно.

Последнее, что он помнил, был призрачный свет поисковых прожекторов откуда-то сверху. Кажется, это были глайдеры.

Сектор Керна.

Система Леда.

Наристия, планета центрального подчинения.

Наристийский Центральный Госпиталь был расположен у подножия Медейского хребта, что рассекал крупнейший материк планеты вдоль меньшей оси с севера на юг, в том месте, где горные кручи огромного десятикилометрового кряжа поворачивают к юго-востоку, нехотя погружаясь в воды океана. Если забраться на километр повыше, где по обветренным скалам хлещет беспрестанный поток тугого северного ветра, то можно увидеть на горизонте зубцы торчащих посреди водной глади скал — это начинается цепочка островов, что ещё долгих тысячу километров будет обозначать хребет укрывшегося в океанических водах базальтового левиафана.

Здесь же горная страна была ещё во всей красе и силе, с низменных её областей открывался незабываемый вид на сверкающий под лучами Леды заснеженный склон. В горных излогах Южно-Медейского Кармана, что упрятались под отвесными кручами, росли густейшие хвойные леса, бродило зверьё, кругом — грибы, орехи… Сверху — постоянный приток богатого озоном от местных безумных сухих гроз горного воздуха, он едва отогревается на тёплых камнях, принося с собой постоянное ощущение раннего утра после удара первой весенней молнии. Свежесть, витающая тут повсюду, журчание бесчисленных ручьёв, что сбегают с подтаявших кромок недалёких ледников, решили в своё время выбор места для строительства Госпиталя.

Низменные области Наристии в первозданном своём виде не слишком хороши, в основном это полупустыни или равнинные степи, сплошное море плоского, как стол, однообразно колышущегося разнотравья. Здесь же словно без особых дополнительных озеленительных мер сам по себе возник волшебный уголок, самой Вселенной приспособленный для душевного и физического восстановления.

Вот только животных и птиц на не так давно обитаемой планете сильно не хватало, биолаборатории равнинных мегаполисов работали день и ночь, тщательно воспроизводя в искусственных биоценозах чудесную сложность террианского биологического цикла. Соответственно поступили с Медейской предгорной областью, заполняя ближайшие к Госпиталю леса зверьём и птицами-эйси множества видов.

И вот вам результат, нельзя не восхититься!

На балконе третьего яруса жилого комплекса Госпиталя, где несильный сквознячок не мешает раздумьям, как раз можно было в свободную минутку во всей красе полюбоваться несколько претенциозной красотой этих мест, заодно хоть немножко отвыкнуть от сидящего в печёнках лабораторного дистиллированного воздуха. Жаль, что так недолго.