Чужой среди своих (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр". Страница 27

Дама продолжила говорить, а жениха тем временем водрузили на ноги, вытерли салфеткой лицо и что-то втолковали. Кивая излишне рьяно, парень подобрался, и, подал руку невесте.

Небольшой оркестр, составленный из членов местной самодеятельности, начал довольно-таки прилично наигрывать какую-то смутно знакомую мелодию, под которую молодые пошли из-за стола. Невеста, похожая в своём тюлевом платье на комок подсохших взбитых сливок, шла как в трансе.

« — Сейчас как дадут жару» — мрачно подумал я, заранее испытывая испанский стыд. Но нет!

Жених сумел на время мобилизовать невеликие оставшиеся силы, и, к моему удивлению, вальсировал более чем хорошо, уверенно и красиво ведя партнёршу. В той жизни сын одной из моих подруг занимался бальными танцами, и мне приходилось возить его на занятия, так что насмотрелся и кое-что понимаю.

Да и невеста, несмотря на мешающееся платье и пузико, прямо таки плыла в волнах вальса, став в эти минуты почти красивой.

« — Однако…» — озадачился, несколько пересматривая своё мнение о молодых. Оно у меня по-прежнему не комплиментарное, но…

После «Но» мой разум забуксовал, и, постановив для себя не подходить (по крайней мере — стараться!) к… хм, хроноаборигенам с мерками своего времени, я просто пожал плечами. Ну, вот так вот здесь…

— Счастливая… — слышу отчаянный девичий шёпот и поворачиваю в то сторону голову, стараясь не делать этого вовсе уж откровенно.

Две молодые совсем девахи, лет по восемнадцать, накрашенные ярко и неумело, не мигая, смотрят на вальсирующих молодожёнов. Неинтересные… или вернее — какие-то неухоженные, что здесь скорее норма. Так-то обычные в общем-то девахи.

— Какая она красивая… — в тон отозвалась вторая, подперев лицо рукой, и мечтательно глядя на молодожёнов, — Настька, я так ей завидую! Хочу так же… Чтоб праздник, люди, платье… и маленького!

— Да, да… — яростно закивала первая, — крохотулечку! Чтоб носик, глазки…

От прозвучавшего в их словах фанатизма меня передёргивает, и я понимаю, что вот они — яркие представительницы той группы, готовые затолкать в ЗАГС пузом. Причём, похоже, мужик не слишком важен…

… с другой стороны, в Посёлке эта философия имеет право на существование! Женщины, особенно хоть сколько-нибудь молодые, здесь в дефиците. Любые!

Правда, и женихи… каждый второй сидел, а у каждого первого — биография!

Подтянув к себе миску с мелкими, целиком посоленными грибами, закопался в ней, тягая вилкой по одному и время от времени разбавляя то кусочком сала, то домашней ветчины из какой-то дичи. Настроение — самое минорное…

До меня вдруг дошло, что — всё! Нет интернета, телевизора и десятков, сотен радиостанций с диджеями и разнообразной музыкой на любой вкус, просто нет! Всех развлечений — праздничные шествия по революционным датам, да такие вот убогие свадьбы…

Ну может быть, ещё танцы по выходным в местном Доме Культуры, а летом ещё и в парке. Ещё походы в кино — на фильмы, большую часть которых я либо уже видел, либо видеть не хотелось бы…

Книги, журналы, газеты… насквозь пропитанные цензурой и идеологией! Да и что читать? В очередной раз перечитывать «Королеву Марго»? Классику?

Есть неплохие книги о войне, но продираться через идеологическую составляющую мне физически тяжело. Пробовал… вот вижу иногда, что хорошо, мастерски написано! Но не могу… аж скулы сводит, столько там пропаганды напихано. Здешние, и то иногда… хотя казалось бы, должны привыкнуть. А мне каково[i]!?

А газеты, к слову, и вовсе читать невозможно — одни только выплавки стали, надои и успехи Советского образа жизни. Ну и загнивающий Запад…

… что не ново.

Но всё же, тогда, в будущем, был какой-никакой, но выбор! Хотя бы свалить, если всё осточертело…

Нафталиновый Ильич, изрядно накушавшись и несколько изляпавшись, покосился пару раз на меня, но по-видимому, не счёл достойным внимания. На пятачке, между поставленными буквой «П» столами, тем временем начались танцы, и чувство локтя в наших рядах стало не столь ощутимым.

Покхекав, Ильич решительно подхватил свою тарелку и приборы, и пересел поближе к ровесникам, заведя разговор о пенсии. Я не прислушиваюсь, но раздухарившийся дедушка с избытком перекрикивает оркестр, и оказалось, что ему не под семьдесят, а всего-то пятьдесят семь…

А также о том, что получать он будет минимальную, в семь с половиной рублей[ii]…

« — Чего, блять?!»

… потому что лагеря, они в стаж не входят. Впрочем, Ильич не отчаивается, и пишет во все инстанции, надеясь, что власти войдут в положение, и назначат пенсию в тридцать рублей.

— В Москве, в отдалённом районе… — перебивая мысли, густым баритоном запел дядя Саша, подошедший к оркестру, — двенадцатый дом от угла, чудесная девушка Тоня, согласно прописке жила.

« — Ладно, — постановил я, выбираясь из-за стола, — подумаю об этом позже!»

— Украли! — разнёсся радостный многоголосый женский крик, — Невесту украли!

Дядя Саша, не сбившись, подмигнул куда-то в толпу и продолжил петь. А народ зашевелился, предвкушая веселье…

… какое ни есть.

— Всё как у людей! — радостно сказала обветренная баба, вглядываясь куда-то и шаря у себя там, где, по идее, располагается декольте, — Смотри-ка! Туфлю невестину принесли, сейчас будут выкуп собирать! Ага…

— Малой! — обратилась она ко мне, — Мелочь хоть какая-то есть?

— Н-нет… — удивился я.

— Да что с тобой… — махнула она рукой, и, снова пошарив где-то в платье, дала мне несколько медных монеток, липких и тёплых, — С подносом будут идти, выкуп собирать, кинешь туда! Понял?

— Понял, — отвечаю послушно, давя вздох. Свидетель, тот самый стриженый мордоворот с лапищами, и с татуировкой «Вася» на костяшках правой, пошёл тем временем вдоль столов, выразительной мимикой стимулируя окружающих на благотворительность.

Мелочи набрали полный поднос, и её считали под шуточки, прибауточки и комментарии разной степени Петросянистости. С моей точки зрения — ну вот ни разу не смешно!

Наконец посчитали, и хотя сумма набежала приличная, похитителя невесты она не устроила.

— … деньги — что? — выкобенивался похититель, — При коммунизме их, может быть вообще не будет! Ты мне делом докажи, да службишку отслужи…

Зеваю, нехотя слушаю вирши с отчаянно хромающей рифмой, но народу ничего так… нравится!

Свидетель, отдуваясь не только за себя, но и за жениха в медузообразном состоянии, пел, танцевал чечётку, и, стоя на стульчике, декламировал детским голосом «В лесу родилась ёлочка» под хохот гостей. Пожалуй, это пока лучшее, что я видел на свадьбе…

Наконец, невесту вернули, и отдувающийся, багровый свидетель сел на своё место.

— А сейчас несколько слов скажет представитель профкома! — радостно объявила тамада, представляя лысеющего дядьку в коричневом заношенном костюме и с таким же заношенным портфелем, который он не выпускал из рук.

Послушав несколько слов, я понял, что сыт всем происходящим досыта, и, встав из-за стола, пошёл прочь. К чёрту!

— А вот и общественные туалеты… — пробормотал я, завидев заброшенные, густо поросшие мхом и чуть покосившиеся сараи, сквозь которые начала прорастать скудная северная растительность. Оглядевшись, ускорил шаг, и, осторожно ступая по местности, обильно усыпанной противопехотными минами, зашёл на задки, где внёс свою лепту, обильно полив кусты бурьяна.

Выбравшись назад, постоял в задумчивости, покачиваясь на носках и бездумно глядя по сторонам. Сейчас я немного остыл и воспринимаю ситуацию не то чтобы с юмором, но так… нормально.

— Свадьба как свадьба, — бормочу, почёсывая за ухом подбежавшей собаки, — ничего, в общем, нового. На скольких я гулял, даже и вспомнить не могу…

Придя к выводу, что раздражает меня не сама свадьба, ставшая скорее триггером, а ситуация в целом. А свадьба… людей чуть посовременней переодеть, да песенный репертуар заменить, и будто домой попал! Примерно вот так и гуляют в нашем райцентре…

— Ага! Вот ещё почему… — дошло до меня, — Да всё, всё… лапы на брюки не ставь, скотина шерстяная! Беги вон… к приятелям!