Гарпунер (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 33

— Не страшно было? — равнодушно спрашивает корреспондент.

— Страшно было подвести всех тех, кто оказал нам высокое доверие! А вот когда идёт охота, нет времени бояться — дело надо делать! Хочу отметить руководство флотилии, особенно политическое, которое умело руководило действиями плавбазы всей остальной флотилии! Даже в самые трудные времена, когда не было угля, валился план, комиссар не впадал в горячку, спокойно и требовательно вел политическую работу, умело руководил соревнованием на флотилии. Очень хорошо показал себя в рейсе и капитан-директор. Вынужденные простои хотя и беспокоили его чрезвычайно, однако не выбивали из колеи. Он по своему усмотрению создал на «Алеуте» школу, где наладил обучение рабочих и бригадиров основам технологии обработки китов, добился заметного роста профессионализма, особенно среди молодежи!

— Отлично сказано Виктор! Спасибо! Пожалуй, мы закончим интервью…

Домой, после встречи с корреспондентами я не пошёл. И честно говоря не очень-то и хотелось. Предстояла работа по перегону судов на ремонт, а я всё же помощник капитана. Строгонов не просил меня ни о чём, но я знал, что ему одному будет справиться с этим сложно. Больше половины команды на берегу, третий помощник тоже, а процесс постановки судна на ремонт довольно непростой.

— Ты как Витя? Как здоровье? Может домой пойдёшь? — капитан «Энтузиаста», зная, что я только оправился от болезни готов был сделать всю работу сам.

— Не переживай Илья Николаевич! Нам в порту ещё пахать и пахать и чем раньше начнём, тем раньше закончим. А я почти здоров.

— Спасибо Витёк, вместе то оно веселее будет — обрадовался капитан "Энтузиаста".

— Ну да, чувствую, что всё веселие только начинается… Мы тут судя по всему обхохочемся аж до слёз.

Я знал, о чем говорил. В судоремонтных доках Владивостока скопилось много судов, требующих срочного ремонта, и наша покоцанная флотилия была не первой в очереди. Завод и мастерские на берегу по горло увязли в невыполненных заказах. Об этом мне рассказал Костик, когда мы с ним вчера вышли покурить на балкон. Он рассказал мне, что даже курсантов училища привлекали на выполнение авральных ремонтных работ, под видом судовой практики. И со стороны было видно, что не осталось там людей, способных грамотно поставить дело, навести элементарный порядок. А ведь еще вчера эти люди там были. Никто не спрашивал, где они, уже и это было опасно. Мало чего можно было добиться и в тресте, словно паралич охватил громоздкую контору на Пекинской шесть. Мастеров и бригады кидали с судна на судно, не давая толком доделать начатое, на судах вовсю трудились и их команды, но их квалификации не хватало для производства сложных работ. По словам Костика, даже ремонт сторожевого катера, на котором они с сокурсниками время от времени работали, не могут завершить в срок. Три раза назывался срок окончания ремонта и каждый раз он срывался. Ну а нам только предстояло во всё это ввязаться…

Переход на северное побережье бухты Золотой Рог, в доки «Дальзавода» прошёл без особых проблем и в этот же день началась подготовка к постановке «Алеута» в сухой док. Всем трем китобойцам предстояло по очереди подойти к слипам для последующей установки на стапеля.

Слип представлял собой наклонную уходящую в воду площадку с рельсовыми путями, расположенными перпендикулярно к береговой черте, по которым движутся оснащенные тросами тележки с кильблоками-постелями, имеющими лекальную форму подводной части судна. На концевых тележках монтируют выходящие верхним концом из воды рейки-вехи, по которым центруется на плаву судно, предназначаемое к подъему. Тележки с посаженным на их кильблоки судном вытаскивают из воды лебедками при помощи системы тросов. Судно отводится на стапельное место и переводится на клетки. Освободившиеся тележки приготавливают для подъема следующего судна.

Всё это очень сложно и требует большого мастерства как от команды судна, так и от рабочих, которые непосредственно производят подъём. Да и перед подъёмом, на китобойце предстояла непростая работа. Спустить пар из котлов, судно должно быть полностью освобождено от груза, угля, различных материалов и воды. Трюмы, междупортовые и междудонные пространства должны быть зачищены, вода откачена. Нужно вывести на берег все боеприпасы и горючие материалы, все помещения судна должны быть закрыты на замок. А ещё мне придётся демонтировать пушку и тщательно её перебрать.

Тут и мне работёнка предстоит ещё та и капитану. Присутствие капитана на судне во время подъема обязательно! Ну а я, как исполняющий обязанности чифа, обязан удостовериться в надежности и безопасности трапа, ведущего за борт судна, убедиться в надежности лесов и подмостей при назначении людей на наружные работы по корпусу судна. Так же я, теперь должен согласовывать все работы, выполняемые судовой командой во время нахождения судна на стапеле с администрацией завода. Ну а учитывая то, что за время промысла китобоец получил довольно много мелких повреждений, которые как раз команда и будет устранять, мне придаться в кабинете у главного инженера жить!

Уже поздно вечером, когда «Энтузиаст» занял своё место на стапеле, где ему предстояло провести несколько месяцев, я вернулся домой.

— И где ты был! — с порога наехала на меня Ирка. Руки в боки, взгляд грозный, только сковородки или скалки не хватает.

— Где был — там уже нету! А сейчас меня и тут не будет, если ты свой тон не поменяешь! — терпеть такой наезд я не собирался. Всё же я целый день работал, а не по бабам шлялся!

— Мы тебя потеряли. Ушёл при параде весь на встречу к корреспондентам, а сам пропал на весь день! Я же переживаю! Тут такое твориться! Люди за хлебом уходят и домой не возвращаются! — в голосе больше не слышалось наезда, в нем звучало искреннее переживание.

— Кому я нужен? «Энтузиаста» на стапель ставили. С завтрашнего дня ремонт начинается, и я там буду каждый день и допоздна. Я же всё-таки старпома обязанности выполняю, а без старпома капитан даже жопу вытереть не сумеет! Не говоря уже о ремонте.

— Пойдём ужинать, наверное, весь день не ел — сдалась Ирка, обнимая меня.

— Коня съем! А сладкое сегодня вечером будет? — я тоже обнял жену, положив руки гораздо ниже талии.

— Будет…

Сижу на палубе, весь покрытый маслом и смотрю на гору железяк, в которую превратилась моя пушка. Разобралась то она очень легко, теперь бы собрать её обратно, что бы лишних деталей не осталось…

Пушку мы сняли ещё вчера. Ограждение бака и полученные от удара кита повреждения носовой части китобойца требовалось отремонтировать, а пушка мешала. Вот я и решил её перебрать, не откладывая дело в долгий ящик. Ремонт идёт уже три дня, и основная часть команды сейчас скребёт корпус, освобождая его от наросших ракушек и водорослей. Капитан, старший механик и мастера завода безвылазно сидят в машинном отделении, определяясь с порядком проведения ремонта и модернизации машины, все механики и мотористы тоже там. На палубе сейчас только я и Митька, который курит папиросу, задумчива глядя на пушку.

— Соберем? — с сомнением спрашивает меня помощник.

— А куда мы денемся Митя, соберем конечно. Только вот что соберём, большой вопрос… — я тоже в сомнениях — тут запасных частей на торпедный аппарат хватит и ещё на кофемолку останется. Вот вроде и простая штука, пушка эта, а деталей под две сотни!

— А чего мы туда полезли то? Вроде хорошо работала! — упрекает меня напарник.

— Положено! Профилактический ремонт называется! Сейчас дефектовку делать будем. Вообще, по инструкции, ствол надо менять после пятисот выстрелов. Мы из неё раз двести стрельнули, а сколько из неё Питерсон стрельнул, большой вопрос!

— Раз пятьдесят, не больше. "Энтузиаст" же в самом начале сезона винт потерял. А до этого Питерсон на своём китобойце считай китов и не привозил на базу! — авторитетно заявляет Митька — так что ещё на один сезон точно хватит!

— А в том сезоне ствол меняли? — таких записей я не нашёл, в судовом журнале есть только отметка о ремонте пушки, а что именно делали, не написано.