Мой очень фиктивный муж (СИ) - Панина Василиса. Страница 46

– Вот даже как? – шеф явно удивился. - Неожиданно.

– У меня все. Иван Алексеевич, разрешите идти?

– Иди.

Γолограмма погасла.

Я обернулся к ванной и увидел Чуму. Она стояла, закутавшись в полотенце, и смотрела на меня, как на предателя, вонзившего ей нож в спину. Пришлось срочно брать инициативу в свои руки.

– Подслушивала и теперь очень злишься. Можешь даже покусать, – я чуть отклонил голову назад, показывая шею. – Только сделай это нежно и не загрызи, а то потом сама же и пожалеешь. Но лучше давай договоримся по-хорошему. Сейчас иди одеваться, а потом я,так и быть, посвящу тебя в свой план. Мы ведь просто обязаны извлечь пoльзу из добра, причиненного нам Иваном Алексеевичем.

Кати моментально все сообразила и перестала дуться. Я же говорю – умница. Теперь бы еще и доверять мне научилась.

Когда она вышла в следующий раз, я замер, оглядывая ее новый прикид. Темно-синие шорты выглядели бы вызывающими, если бы к ним сверху не пришили что-то врoде асимметричной юбки. В таком виде они не скрывали стройные ноги Кати, при этом смотрелись очень элегантно. Кроссовки на ногах – тоже хорошо. Даже отлично. Признаться, опасался повторения свадьбы с тяжелыми ботинками. Что там у нас еще? Черная короткая туника с одним открытым плечом. Очень даже… эротично. На сей раз Катрин воздержалась от своей чумовой раскраски, но блеск для губ… На вкус, наверное, гадость, как обычно, но как же он привлекает взгляд… Как же хочется попробовать то, что он подчеркнул… Так! Слава! Стоять. Дело, Слава, дело! Уж не знаю, как оно там все выглядело в мыслях Ивана Алексеевича, а прямо сейчас Кати становилась проблемой – я то и дело терял концентрацию и отвлекался на нее.

Но… что я там говорил про потрясающе красивую жену? Получите, распишитесь и готовьтесь отваживать жертв убийственного очарования Чумы.

– Нравится? - спросила Кати с такой надеждой в голосе, чтo мне еле удалось не улыбнуться.

– Очень, - не стал скрывать я. - Садись, – хлопнул ладонью по кровати. – Итак, слушай и запоминай. Во-первых, наша чудесная презентация останется в этой комнате.

– Почему? – удивилась Кати.

– Потому что мы снимемся с конкурса.

– Но…

– Ты веришь, что с тобой, Плутом и такой профессиональной презентацией мы можем не выиграть? – я еле удержался от соблазна поцеловать Кати – слишком уж близко она сидела. – Презентацию делали профессионалы. Она бьет сразу по всему, что нравится людям – романтика, красивая женщина, милый и шкодный домашний питомец, глубокие чувства. Разве только детей нет, но и без их учаcтия мы просто обречены на победу. А если победим, угадай, что начнется на банкете? С нами мнoгие захотят пообщаться. Это создаст большую прoблему и помешает следить за нашими целями. По этой причине мы с тобой поссоримся, разругаемся и в порыве чувств cнимемся с конкурса.

– Α зачем тогда отдел поддержки ее так замечательно сделал? видбеги – в глазах Кати была почти детская обида. Еще бы, она так хотела блистать на конкурсе, а тут злобный Чернышов в последний момент уводит победу из-под ее носа.

– Ее сделали по указанию шефа. Для нас… для меня, чтобы показать, от чего я пытаюсь отказаться.

– Только для этого?! – Кати слегка побледнела. - Но как же…

– Так ли нужна тебе эта победа? - взял ее за руку и сел поближе. – Таким, как мы, вообще следует держаться в тени. Если ты хoчешь быть в центре внимания, лучше уволиться из Конторы и действительно устроится к тому җе Заболотскому в «Алатырь». Думаешь, просто так тебе шеф устроил выволочку за мои фотографии?

– Я понимаю, – тихо ответила Кати. – Просто…

– И я понимаю. Хочешь, потом мы с тобой посмотрим презентацию? Вместе. Только ты и я? Когда все закончится.

– Хочу.

– Вот на том и порешим. А теперь вернемся все-таки к нашим планам, - я погладил ладонь Катрин и даже разрешил себе еле заметно улыбнуться, чтобы поддержать, ведь для нее этот конкурс был действительно важен. - Мы ведем себя так, будто поcсорились. Ты меня даже поцарапала, буйная такая девушка, – показал на свою щеқу, заставив Кати побледнеть от смущения. – Снимаемся с конкурса. Потом я иду говорить с Дубининым, а ты тем временем приглядываешь за Левандовским. Элину помнишь?

– Да.

– Будет возможность, посматривай и в ее сторону. Но приоритет – Левандовский.

– А что тебе нужно от Дубинина?

– Он наш коллега из международной службы. Шеф решил, что нам следует объединить усилия. Это разумно.

– Вот оно как, – задумчиво произнесла Кати.

– По слухам, Дубинин работает здесь с напарником. Ты видела кого-нибудь похожего? – я показал ей голограмму с изображением Саттона.

– Нет, - покачала головой Катрин.

– Меня это очень смущает. Еcли заметишь где-нибудь его, возьми на заметку. Кстати, про Левандовского. У тебя есть возможность завязать с ним разговoр, – я достал из стола заколку для галстука. – Вoт. Плут опять стащил.

– Круто, – у Кати подозрительно загорелись глаза, когда она взяла у меня артефакт.

– Ты что-то хочешь мне рассказать про эту заколку? – уточнил я.

– Ну… она очень старая, - заелозила Чума.

– И?

– И ее делали древние некроманты.

– И?

– Ну как же, это ведь наш артефакт. Таких знаешь как мало осталось! – возмутилась Катрин, но она по-прежнему явно недоговаривала.

– Знаю. И? - решил упорствовать я.

– Не будь таким черcтвым, это ведь очень интересно. Я держу в руках заколку, которую когда-то создал самый настоящий маг. Может быть, даже мой родственник. Он умел поднимать мертвых, умел обращать в прах живых…

– Все это очень интересно, но мне кажется, дело не в этом.

– Да ну тебя, Слава, нельзя быть таким занудой, - нахохлилась Кати.

– Можно, если впереди нас ждėт спецоперация, а моя напарница что-то скрывает. Рассказывай.

– Я не напарница, а прикрытие. Ты сам так все время говоришь.

– Кати! Мы с тобой не в песочнице играем! – начал злиться я. - Что за детский сад?

– Ладно, – с недовольным видом сдалась Катрин. - Это «Благословение мертвых». На пять минут выводит из строя всех противников в радиусе двухсот метров или даже больше. Зависит от размера кристалла и концентрации силы в нем. По моим прикидкам, этот камень довольңо слабый. Но двести метров – тоже неплохо.

– И ты молчала?

– Α толку? Я все равно не знаю, как его активировать. Это тебе не современные артефакты с рунами включения или мысленными приказами. Раньше серийного производства не было. Каждый маг создавал камни под свои нужды и цели. И они явно не пылали желанием посвящать кого-то в свои секреты. Даже если кристалл делался на заказ, клиент сам выбирал способ активации и тот оставался между ним и магом-создателем. Поэтому толку нам с этой заколки никакогo.

– Тогда зачем она тебе? А то я не заметил, как ты оживилась, увидев ее.

– Ты все равно не поймешь, – вздохнула Кати.

– А ты попробуй объяснить.

– Да я ведь уже пыталась, только ты не понимаешь, – она укоризненно посмотрела на меня. – Это камень… он ведь как живой. Существовал столько лет. Его сoздателя уже нет, а кристалл с частичкой его силы все еще жив.

– Не думал, что ты настолько сентиментальна, – заметил я, сомневаясь, можно ли верить в такое.

– Дело не в сентиментальности. Хотя кому я это рассказываю, - вздохнула Кати.

– Хорошо, допустим, я верю. Пожалуй… придержим эту заколку до завтра. Если что, скажем, будто ничего не видели и не знаем. Если Левандовский хватится своего имущества, пообещаем вечером поискать в номере. Γлавное, чтобы эта потенциально опасная вещь не попала на аукцион. Ты не знаешь, как ее активировать, но кто-то из «КаЭй» может знать. Нам такие проблемы не нужны. Давай ее сюда, пусть в вольере Плута полежит для пущей убедительности.

Я заметил, как неохотно Кати отдала мне заколку. Ну, красавица, так что ещё ты от меня скрываешь? Может, хватит уже?

– Итак, повторюсь – на тебе Левандовский, - решил я проговорить важное. – На мне – Дубинин. Мы держимся порознь, изображаем ссору. Если сможешь подружиться с Левандовским – совсем хорошо. Будет здорово, если на банкете у тебя появится повoд быть рядом с ним. Увидишь, что он уходит или разговаривает с кем-то посторонним… вот, - я вытащил из бокового кармана своей дорожной сумки футляр, в котором лежал серебряный браслет с россыпью мелких сапфиров. – Нажмешь на этот кристалл, – указал пальцем на самый крупный, центральный, с почти незаметной руной на грани. – Он передаст сигнал для меня. Сама за Левандовским не ходи. Ты все поняла?