Моё сердце в тебе бьётся (СИ) - Коэн Даша. Страница 4

Благо дома не было никого и мой разнузданный внешний вид не стал ни чьим достоянием, поэтому я неспешно, напевая веселую мелодию, разделась, умылась и причесалась, снова становясь похожей на порядочную девочку Алёну – умницу и отличницу.

Вот только было во всем этом одно огромное «но». И если бы я знала о нем, то не стала бы после с блаженной улыбкой сидеть на диване и вспоминать как вдавливала в ненавистное лицо мороженое, а потом и хлестала по буйной голове увесистым пакетом.

Ох, не стала бы.

Я еще этого не знала, но мне уже объявили войну.

Глава 3 - Школа, школа, я скучаю…

POV Алёна

Целые две недели новогодних каникул я придавалась праздничному настроению. Ведь добрый дедушка Мороз осуществил мое желание – Соболевский исчез. Вот просто взял и испарился. Как потом говорили соседи во дворе, он со своим отцом на крутой машине уехал за город. Отдыхать.

«Вот бы он заблудился в лесу и не вернулся», - мечтала я, лежа на диване и разглядывая разноцветные огоньки на зеленой красавице.

Да, жили мы небогато. Библиотекарь и учитель музыки зарабатывали не так много, как, например, папаша Соболевского, который имел несколько торговых точек на местном рынке, а еще гонял из-за границы подержанные автомобили. И чего он забыл в нашем районе, раз такой богатей? Непонятно. Но еще я слышала, как родители говорили, что новый сосед промышляет некими темными делами, правда, что это такое – я не понимала, а потому просто обозначила для себя, что это то, про что смотрит папа, когда приходит домой и включает «Дежурную часть».

А, как известно, яблоко от яблони недалеко падает. Вот и сынок растет таким же бандюганом.

Но все это была лирика, и уже новая учебная четверть наступала мне на пятки. А, вместе с ней, и моя райская жизнь готовилась лопнуть как мыльный пузырь.

Раз – и все.

Соболевский сказал «фас».

В первый же учебный день я уселась на пресловутые кнопки. Подскочила. Заверезжала. Расплакалась.

Смеялись все, но только не Он. Этот демон во плоти теперь сидел на задней парте, сложив руки на груди, и хмуро смотрел на меня своими дьявольскими черными глазами. Ни тени улыбки. Просто взгляд исподлобья и ни одной эмоции на лице.

Бездушный робот! Ледяное изваяние, что принялось отравлять мне жизнь с усердием маньяка рецидивиста. Стоило мне только расслабиться, как на моем стуле вновь оказывалась кнопка, а потом и две, а потом и пять.

А потом и клей! Он пропитывал насквозь мою юбку и колготки, а потом мерзко капал со стула на пол, отбивая похоронный марш по моему безоблачному будущему без забот и хлопот.

В тот момент я оглядывалась на гада-одноклассника и пронзала его карающим взглядом, но он только вопросительно поднимал брови и это было все, что я могла от него добиться. Ему было плевать…

Да, тогда я еще эмоционировала. Плакала, просила наказать обидчика, начала жаловаться родителям, а те, в свою очередь, классной руководительнице и директору школы. Но никто из ребят не сознавался, кто именно выкинул очередную подлую проделку, а посему, никто никого наказывать не стал.

Не пойман, не вор. Да и Марина Васильевна клятвенно обещала следить за поведением в классе.

Вот только не вышло у нее ничего.

Рваные тетрадки. Испорченные учебники. Обидные прозвища в спину или даже написанные и приклеенные на скотч к моему рюкзаку. Лохушка. Неудачница. Гномиха.

И извечный издевательский смех. Меня травили все. Пока чертов Никита Соболевский сидел на задней парте и смотрел на все с видом победителя.

Но даже сейчас, зная последствия, я бы не приняла того клубничного мороженого. И уж тем более, не съела бы его. Держу пари, после такого моего прогиба все стало бы еще хуже.

В средней школе жестокие шутки пошли еще дальше.

- Алена? – окликнула меня учащаяся из параллельного класса.

- Да? – недоуменно подняла я глаза, кутаясь в широкий вязаный кардиган.

- Там девочке в цоколе помощь нужна. Лера Лямкина упала с треноги и, кажется, сломала ногу. Поможешь?

Да, мозги в тот момент у меня отключились как по щелчку. Со мной говорили! Меня просили о помощи девочки. Я так хотела завести подруг! Поэтому я без лишних слов клюнула на ржавый, сдобренный ядом крючок.

А потом и пошла туда, куда меня просили.

Подвальные помещения нашей школы вмещали в себя всевозможные подсобки и тренажерный зал. В последний меня и повела девочка, приговаривая:

- Ей так плохо, она так стонет. А я не могу одна справиться. Ты молодец, что согласилась помочь!

- Конечно, - бормотала я смущенно, - обращайтесь всегда!

- О, мы почти пришли, - махнула она рукой, давая мне понять следовать за ней дальше.

- Она здесь? – нахмурилась я, когда девочка толкнула дверь туалета при тренажерном зале.

- Да. Скорее! - и пропустила меня вперед.

Секунда и тусклый свет погас, а в следующее мгновение за спиной захлопнулась дверь и щелкнул замок. И громкий девичий смех разнесся по гулкому пустующему помещению.

По спине тут же пронесся испуганный табун мурашек, а вены забил страх, вперемешку с паникой. Я оглянулась и кинулась к двери, но она ожидаемо была закрыта с обратной стороны.

Топот ног, восторженные повизгивания и вот уже все стихло.

А я осталась стоять в кромешной темноте цокольного туалета и совершенно не понимала, что же мне теперь делать. Рука судорожно зашарила в недрах школьной сумки, а потом и нащупали гладкий корпус моего потертого и подержанного сотового телефона. А что еще могла себе позволить дочка библиотекаря и учителя музыки? Это у Соболевский каждый год новая модель, одна лучше другой. Нашей семье такое не по карману.

И сети нет, подвал же. Да и заряд всего на десять процентов. Полчаса тусклого света и единственный лучик надежды в темном царстве потух, а я вновь погрузилась в кромешную тьму.

И сердце билось где-то в глотке, выдавливая из меня слезу за слезой, хоть я и пообещала себе уже тысячу раз этого не делать. А еще я четко понимала, кто за всем этим стоит.

Соболевский.

По его милости я здесь. Из-за него все эти беды свалились на мою голову. Из-за его черных глаз девчонки сходят с ума. Пытаются порадовать своего короля, мучая меня и издеваясь…

Им весело. Ему весело. Остальное не важно.

Я просидела в темноте цокольного этажа почти два часа, пропустила контрольную по математике и диктант по русскому языку. И никто не хватился меня здесь, хоть я и орала на протяжении первого часа, почти не переставая. Конечно, сорвала голос.

Конечно, почти сошла с ума от обиды и ужаса.

Конечно, пообещала себе, что обязательно отомщу за каждую свою слезинку, что скатилась из моих глаз по вине ненавистного Соболевского.

Спустя время, мне открыла дверь школьная уборщица и очень удивилась тому, что я сижу одна и в темноте. Я тоже удивилась. Я тоже…

Но, вопреки всему, ябедничать я не стала. Пришла домой и безапелляционно попросила родителей перевести меня в другую школу.

Мне отказали. Просто, потому что:

- Нет, я сказал!

Вот и все, что ответил мне мой отец.

И все продолжилось вновь, хотя я больше никогда и ни с кем из однокашников не заводила разговор до самого восьмого класса. Но до тех пор еще много воды утекло.

И моих слез…

Глава 4 - Тряпка

POV Алёна

В седьмом классе начался самый ахтунг. Иначе и не скажешь.

Девочки пришли после лета на линейку все похорошевшие, с ярко выраженными округлившимися формами. Все. Но только не я. Алена Княжина как была, так и осталась – доска, два соска. И в копилку моих оскорблений прибавилось еще больше обидных слов. Хотя, в устойчивое обращение надежнее всего вошло пресловутое и банальное – Килька.

Я была самая маленькая в классе, хрупкая, немного неуклюжая и невзрачная. Со своими светлыми волосами, бровями и ресницами было не мудрено, что это обидное прозвище ко мне так чертовски быстро приклеилось на суперклей. И пока все расцветали и привлекали внимание противоположного пола, я сидела и смотрела, как ненавистный Соболевский инспектирует свой курятник.